Последнее обращение

Новый год наступает решительно и неотвратимо.

В верхних этажах вертикали даже легкая паника возникла - чего это он?.. Однако правитель был совершенно спокоен. Все худшее осталось позади. Бюджет 2019 года палатка признала приемлемым вполне: соткан почти из облаков, да еще и с профицитом. Так что прежнее правительство не зря отправил он в отставку. Из великих государственных дел пока еще невыполненным оставались только одно. Надо было с экрана телевизора поздравить народ с наступающим. Традиция!

Уже все было готово к тому, чтобы зафиксировать высочайшее приветствие с пожеланием большого счастья. И донести это в каждый дом. Телекамеры усердно пялились в строгую и тщательно продуманную декорацию. А он, уединившись за рабочим столом, просматривал последний вариант предстоящего выступления. Вроде бы ничего тут не забыли. Все взвешено, приглажено, прилизано. Акценты расставлены соответственно. Можно начинать.

Однако в этот момент за окном что-то увесисто ухнуло. Надо бы вызвать охрану. А вдруг это те самые враги, о которых он всегда и всех предупреждал. Но в оконном проеме кружились такие снежинки, и стояла такая тишина, что разрушать это все грубым окриком почему-то не хотелось. Тем более, что внезапный шум никаких последствий не имел.

Но вот по поводу текста выступления появились вдруг сомнения. А может, после благостного первого абзаца выдержать многозначительную паузу и ошарашить телезрителей, рассказав всю правду. О том, что страна вступает в год великих испытаний, когда решается вопрос простой, советский: быть или не быть? О неслыханном коварстве восточного соседа и отчасти брата. Объяснить общедоступно наглый финт с налоговым маневром по нефтянке. И как в итоге ультиматум предъявили: компенсация убытков в обмен на глубокую интеграцию. А фактически – аншлюс.

Итак, два возможных варианта. Первый – тот, обкатанный и взвешенный. Второй – не существующий пока, сенсационный. Искренний и беспощадный. Конечно, этот встряхнет и взбудоражит! Забудут и о пробках, рвущихся неудержимо в потолок. А чего молчать?.. Такие наступают времена – каждый за себя. Быть или не быть – это вам не шутки!

Однако выбор варианта не так прост. Праздник все-таки. Новый год, как ни крути. И каким бы мрачным ни казался горизонт, просто необходим хотя бы малый проблеск. Луч надежды, так сказать. И вот тут было бы очень кстати напомнить всем о ловкой нашей многовекторности. Ведь это именно тот конек, который может вывезти нас из кремлевской паутины, сплетенной так хитро и замысловато полковником-гэбистом и его командой.

Диалоги с Западом длятся бесконечно. Вроде бы дружественный нам Китай занят только собой. Провинциальные игры с шелковым путем и прочие затеи дивидендов не приносят. Россия четко продемонстрировала в Бресте, какой она партнер. Но не все так плохо. Есть у нас и настоящие друзья. В далекой, но бесконечно близкой чем-то Африке. Да, с заносчивыми шейхами не прокатило. Но зато с Зимбабве и особенно с братским отныне Суданом отношения складываются деловые и простодушно-братские. После визита в Хартум тамошний правитель нанес визит ответный – в Минск.

В отличие от зазнавшегося Путина, наше безграничное гостеприимство и слова о братской дружбе воспринял адекватно. Заверил даже, что Африка распахнет для здешней сельхозтехники и прочих установок свои ненасытные рынки. И даже пообещал концессию на добычу золота в барханах. Так стоит ли умалчивать об этом в новогоднем обращении к народу, когда для нашей страны открывается фактически золотая жила?

Никаких сомнений - вариант второй и только. Первый он отодвинул в сторону и встал из-за стола. Но тут за окном снова что-то ухнуло. Гулко и увесисто. Так падать мог разве что тяжелый пласт подтаявшего снега. В незапамятные времена. С крыши той старой хаты, которая давно уже стала центром заповедной зоны.

И тогда он рванулся в холодную тьму. Никакой горы снега под своим окном не обнаружил. Но вот у старательно расчищенной дорожки, ведущей вглубь усадебных угодий, стоял неуклюжий снеговик. Нелепый. Сработанный наспех, без всякого старания. Две грубо обкатанные глыбы. Лихой дуршлаг на голове. Морковка извилистого носа, острием вперед. И наглая ухмылка.

Ответственное лицо возникло поблизости тотчас. На сдержанный вопрос, как это понимать, последовал четкий ответ: Новый год, народная традиция. Правитель продолжил путь, строго бросив на ходу: взять, допросить, доложить!

Какой суматошный выдался год. Не сидеть бы сейчас в этих стылых снегах в компании охранников и сомнительных снеговиков, а податься прямо к шейхам, к теплому морю. Или в тот же Судан, завершив заодно с тамошним руководством переговоры о добыче золота, хотя бы и совместной. Ведь хорошими и дружескими были эти последние встречи. И когда обсудили уже все вопросы, и разговор пошел о странностях погоды, как уместно было вспомнить вдруг о хилом том росточке, который после первого визита в Хартум привезли сюда и посадили вот там, за картофельным полем. И как вымахал при заботливом уходе ветвистый баобаб! А потом вдруг начал засыхать. Но рука не поднимается дерево спилить. Ведь вся его история, если вдуматься, великий символ дроздовско-африканской дружбы.

Услышав это, высокий гость заволновался. Потребовал древо показать. И оставить с ним наедине. Ненадолго. А возвращаясь, что-то правителю промолвил. Переводчик смутился, выдержал паузу. Но потом признался все-таки, что есть у них такое древнее поверье: «Баобаб, возможно, оживет. И вы еще найдете золото под ним». Сколько дней прошло после того визита, а правителю поспешили доложить, будто сухое дерево и вправду зеленеет. Конечно, он не верил ни в какую магию. Но вот теперь, еще не представляя цели, шел к баобабу напрямик.

Успел заметить, как четко колыхнулись тени по периметру и заняли новые позиции. И дерево возникло вдруг из сумрака и снега. Оно терялось где-то в вышине. Его призрачная крона излучала едва заметный свет. Под деревом не было даже щепотки снега. Пробивалась осторожно первая трава. И среди этих ростков поблескивали то ли робкие капельки росы, то ли и вправду – крупинки золота.

Но за чертой поляны возникло снова ответственное лицо. Рапорт был четким и конкретным. Снеговик, внезапно вторгшийся в особо охраняемую зону, допрошен., как положено. Документов, связей и инструкций не имеет. Он – из Гондураса.

Это все магическое дерево творит. Не случайно же из кроны падают какие-то неимоверно легкие пушинки, излучая неуловимый свет. Не хотелось в такую минуту употреблять слова, которых заслуживал рапорт о допросе. Откуда в Гондурасе снеговик, если это тропики?

Однако рапортующий упрямо стоял на своем: допрошенный утверждал, что в Гондурасе есть и не такое. На вопрос о том, где сейчас этот злополучный снеговик, ответ был предсказуемый: растаял. Уборщица промокнула шваброй лужицу. И нашла на том месте старинную монету. Обычная железка. Пиратские дела. У них это вроде как черная метка.

Железка была потертой, неказистой. С одной стороны нагло ухмылялся Веселый Роджер. А с другой были нацарапаны корявые цифры: 2019. Гасли падающие из кроны пушинки света. Там лениво трепыхалась какая-то откормленная птичка, исторгая нелепые, пронзительные звуки: шешчьюобластями – фьють!..

Пришлось запустить в нее пиратскую железку. Птичка захлопала короткими крыльями, перебралась на другую сторону кроны и снова принялась за свое. Чтобы пугнуть ее, пришлось обойти это злополучное дерево. А по ту сторону вдруг открылся под ногами огромный черный провал. И от него, размеренно и неторопливо, тянулся караван. Верблюды, навьюченные тяжелыми темными тюками, уходили через пролом в заборе. Ответственное лицо внезапному гневу высочайшего начальника удивилось искренне: «А что такого? Они же союзники. И всего только землю вывозят. А ее у нас навалом. Или что-то не так?..»

Довольно этих неотступных хозяйственных забот! Телекамеры включены и ждут. И все давно хотят узнать, сдал он уже страну на последних кремлевских посиделках или процесс продолжится и в новом году. А потому тут очень важен был вариант обращения – первый или все-таки второй? Выбор был настолько труден, что уже за порогом захотелось еще раз оглянуться на безмятежное свечение по ту сторону родного картофельного поля.

Однако там обозначилась только серая мгла. Привычного движения служебных теней по периметру почему-то уже не наблюдалось. Зато над непроницаемым забором высочайших угодий колыхались в неторопливом ритме горбы и головы верблюдов. Там уверенной поступью шествовал куда-то на восток коварный караван. Мало того, так еще на прежнем месте, у тщательной расчищенной дорожки, стоял все тот же наглый снеговик из Гондураса. Только был он теперь без своего лихого головного убора, какой-то помятый, неказистый. Морковка носа уныло свисала тяжелым концом вниз. И вообще, он смахивал на ту затрапезную личность на фотке удостоверения сотрудника штази, которое этой осенью вдруг нахально зависло в интернете.

Снеговик ухмыльнулся и мучительно знакомым голосом заверил: «Не волнуйтесь, забор у вас забирать не будем. Только землю. Вы же сами должны понимать, Крым – наш!»

Правитель решительно вошел в кадр. Даже тени сомнения уже не было, какой выбирать вариант обращения – первый или второй. В эфир пойдет двадцать пятый.

Последний?..

Владимир Халип, специально для Charter97