Андрей Илларионов: Свободные российские граждане бесконечно благодарны восставшим украинцам

Что вместе с украинским Томосом получила свободная Россия?

Обсуждение сторонниками свободы вопросов приобретения украинской православной церковью независимости от РПЦ, включая предоставление Томоса от Вселенского патриарха и создание автокефальной церкви, нередко сопровождается выражением недоумения, непонимания, а иногда и полного неприятия. Мол, почему современные свободные люди, люди ХХI века, многие из которых мало религиозны или же совсем нерелигиозны, вообще должны обращать внимание на какие-то «средневековые анахронизмы», а тем более их обсуждать – да еще с тем вниманием, детализацией и нерядовой эмоциональностью, с какими эти обсуждения происходят последние месяцы?

Короткий ответ на этот вопрос: независимая украинская церковь – это событие исключительной важности для свободных граждан будущей свободной России.

Подчеркну еще раз: для свободных граждан свободной России это событие – не менее (а, возможно, в чем-то и более) важное, чем даже для граждан самой Украины. Как уже не раз отмечалось на страницах этого блога, получение независимости украинской церковью – это смертельный удар по важнейшему (пока еще сохраняющемуся) элементу российской имперской институциональной инфраструктуры (РИИИ).

Полная ликвидация имперской институциональной инфраструктуры является, очевидно, абсолютно необходимым предварительным условием самой возможности создания свободного российского общества. При сохранении обломков имперской институциональной инфраструктуры появление свободной России, судя по всему, невозможно.

Поэтому, каким бы странным (немодным, несовременным, анахроничным, бизнес-ориентированным, политически-предвыборным, далеким от сугубо российских проблем, антагонистичным целям и принципам либерального общества и т.д. и т.п.) это ни кажется на первый взгляд, создание автокефальной церкви Украины – это совершенно необходимый предварительный этап на пути к свободной России.

Российская имперская институциональная инфраструктура, создававшаяся в течение столетий, начиная, как минимум, с середины 16-го века, и достигшая к концу 1980-х годов пика мощи, главными своими элементами имела следующие:

1. партийный (в виде КПСС и компартий стран-сателлитов);

2. государственный и межгосударственный (в виде советского государства и государств т.н. социалистического содружества);

3. армейский (в виде Советской Армии и Организации Варшавского Договора);

4. спецслужбистский (в виде в основном непубличного интенсивного сотрудничества спецслужб);

5. православный (в виде РПЦ, осуществлявшей контроль за своей канонической территорией), при этом объективности ради следует признать, что в коммунистическое время РПЦ в силу ряда очевидных причин играла вспомогательную роль по сравнению с четырьмя первыми элементами.

Первый контур российской имперской институциональной инфраструктуры – на уровне т.н. социалистического содружества (союз компартий стран-сателлитов, ОВД, СЭВ) подвергся декомпозиции во время президентства М.Горбачева.

Демонтаж второго контура российской имперской институциональной инфраструктуры – на уровне Советского Союза (роспуск/преобразования КПСС и компартий союзных республик, роспуск СССР, ликвидация Объединенных Вооруженных Сил СНГ) был начат во время перехода власти от М.Горбачева к Б.Ельцину. К 2014 году этот процесс был частично завершен, частично приостановлен, частично повернут вспять. Как известно, во время украинской революции выяснилось, что руководители ряда силовых ведомств Украины являются гражданами России, а во время захвата Крыма тысячи украинских военнослужащих и силовиков, включая высших офицеров, перешли на службу агрессору, являвшемуся одновременно бывшим имперским центром.

Почти пятилетняя конвенциональнаая война против Украины существенно ослабила армейский и спецслужбистский элементы РИИИ на территории этой страны, повысила уровень озабоченности государственных элит в других постсоветских республиках наличием и деятельностью таких же элементов на их территории.

В целом по состоянию на конец 2018 г. – начало 2019 г. первые четыре элемента РИИИ на территории бывшего Советского Союза либо перестали существовать (единая правящая партия, единые вооруженные силы), либо были существенно ослаблены (межгосударственное объединение СНГ, союз постсоветских спецслужб).

Однако фактически ничего подобного не произошло с пятым элементом РИИИ – Руской православной церковью. За исключением возникновения спорных ситуаций в Эстонии и Молдове РПЦ сохранила практически нетронутой как свою структуру, так и свои претензии на т.н. русскую каноническую территорию. К последней относятся, по аргументации идеологов РПЦ, вся территория бывшего СССР (за исключением Грузии и Армении), а также территории Монголии, Китая, Японии, США, Канады общей площадью свыше 53 млн. кв.км, или более 35% территории земной суши.

Получилось, что четыре (более недавние по происхождению) российские имперские институции либо полностью исчезли, либо существенно сжались в своих размерах. Однако пятая (наиболее древняя по происхождению) институция не только сохранилась, но и претендует теперь (с 1989 г.) на территории, превышающие по размерам те, какие когда-либо контролировались четырьмя первыми. На таком фоне выбор нового приоритета для стихийного имперца, не слишком озабоченного, какой именно идеологии (коммунистической или православной) воскуривать фимиам, становился совершенно естественным. Православие становилось не просто неизбежным, но и наилучшим инструментом потенциальной реинтеграции бывшего – нового имперского пространства. Неслучайно все запущенные в публичный оборот формулы т.н. единой русской нации, т.н. русского мира, т.н. русской культурной территории включали в себя православие как неизбежный ключевый элемент.

В силу наличия самой концепции канонической территории (существующей только в православии и отсутствующей в католицизме, не говоря уже о протестантизме) и особенностей интерпретации этой концепции идеологами РПЦ ослабление и последующая декомпозиция пятого элемента Российской имперской институциональной инфраструктуры в принципе не могли быть осуществлены без предъявления внешних обоснованных претензий на всю или часть канонической территории РПЦ (в интерпретации РПЦ).

В соответствии с общеправославной концепцией канонической территории такие претензии в принципе могут быть признаны со стороны существующих церквей только в случае появления независимых государств, состоятельность которых доказана временем, а серьезность намерений по формированию в них самостоятельных поместных церквей подкреплена недвусмысленным запросом со стороны их высших государственных органов.

Поэтому само появление независимой украинской церкви в принципе могло состояться только при наличии указанных трех условий:

— появления самого независимого государства Украина;

— четко выраженного запроса на создание самостоятельной национальной церкви со стороны высших органов этого государства;

— тесного сотрудничества государственных органов Украины с той действующей церковью, какая только и способна юридически поддержать таковой запрос и выдать канонический документ о создании новой церкви (то есть сотрудничества с Вселенским Патриархатом).

Таким образом, процесс декомпозиции пятого элемента РИИИ начался по основным канонам деимпериализации – путем национального восстания, поддержанного внешними союзниками восставших. Именно этот процесс для будущей свободной России и является самым ценным результатом украинской церковной независимости. Увы, избавиться от имперскости РПЦ ни сама РПЦ, ни российское общество в целом самостоятельно не в состоянии.

Украинская церковная независимость знаменует собой начало постепенного превращения имперской природы нынешней РПЦ в национальную церковь. Со временем это поможет – как иерархам и клирикам РПЦ, сегодня пытающимся сохранить несохранимое, так и государственным чиновникам, пытающимся воспользоваться имперским наследием РПЦ для осуществления своих геополитических проектов, – освободить их сознание и ресурсы и перенаправить их вместо имперских на национальные проекты.

Совершенно очевидно, что вслед за Украиной, получившей церковную независимость, последуют и другие государства, территории которых пока еще находятся под контролем РПЦ. Понятно и то, что этот процесс займет время. Но исключительно важно то, что он наконец-то начался. Потому что без него создание, сохрание, развитие свободного неимперского российского общества представляется маловероятным. За эту неоценимую помощь свободные российские граждане бесконечно благодарны восставшим украинцам. А также Священному Синоду Вселенского Патриархата и лично Патриарху Варфоломею.

При этом процесс деимпериализации РПЦ не следует смешивать с процессом демонополизации православия – т.е. отказа поместных православных церквей (включая РПЦ) от концепции канонической территории, т.е. от претензий на собственную монополию на ту или иную государственную или административную территорию, от препятствования этими церквями прозелитизму на «своей» территории, от де-факто блокирования каждому гражданину – независимо от места его проживания – свободы выбора той или иной версии христианства, той или иной или иной религии, или же права не исповедовать никакой.

Но это уже другой разговор, относящийся к следующему этапу нашей истории. В рамках же православия, по крайней мере, в рамках нереформированного православия, такой этап в ближайшее время не выглядит слишком реалистичным.

Андрей Илларионов