Борцы с заводом в Бресте: Победа будет за нами, не сомневайтесь

Представители инициативной группы по борьбе с аккумуляторным заводом провели круглый стол.

Спустя год после начала борьбы со строительством под Брестом аккумуляторного завода «АйПауэр» в редакции «Брестской газеты» вновь прошел круглый стол на эту тему.

И если в январе 2018-го разговор шел больше о заводе, то в этот раз говорили, в первую очередь, о людях, которые выступают против его строительства, об их чувствах, переживаниях, взаимоотношениях…

«Мы до сих пор стоим у той черты, у того забора»

Виктор Марчук: Прошел год с момента начала эпопеи, связанной со строительством рядом с Брестом аккумуляторного завода. По этому случаю вы съездили 5 января к заводу. Не появилось ли чувства отчаяния, не возникло ли мысли: а может, бросить эту борьбу? Ведь столько времени, сил, нервов, здоровья, да и собственных денег, в конце концов, потрачено на то, чтобы его не было. А он вот – стоит уже, практически построен. Какие чувства испытывали рядом с его стенами?

Демьян Лепесевич: У меня мысль одна: когда же это безобразие прекратится? Желания бросить нет, отчаяния – тоже. Есть удивление: ничего себе, что тут происходит, и что все-таки ошибался все эти годы насчет того, где я жил и как жил.

Лада Ярош: До того как мы приехали туда 5 января, я, честно говоря, там не была. Когда я туда ехала, очень боялась, что, когда увижу уже построенное здание – руки опустятся и появится мысль, что всё… Но, слава Богу, такого ощущения не появилось. И даже наоборот: решимости стало еще больше, несмотря на то что эта дурацкая коробка и все остальные коробки построены.

Елена Макаревич: Близкие, коллеги часто задают мне вопрос: «Елена Александровна, зачем вам это?» Я говорю: понимаете, 5 января мы были под этим забором – и после этого жизнь изменилась. Как я могу сделать вид, что его нет, что всего этого нет на самом деле? Как я могу жить, как до того, когда я понимаю, что всё: завод есть, и с этим нужно бороться, и прикладывать все силы, чтобы его не было? И я не знаю, у кого хватает совести делать вид, что его нет, понимаете? Поэтому, когда приехали в этот раз, у меня одна мысль возникла: здания построены, они подойдут какому-то другому, но хорошему производству. По-другому мы мыслить не можем. Совесть отмотать невозможно. Мы до сих пор стоим у той черты, у того забора.

Дмитрий Бекалюк: Когда ты видишь факты и их становится все больше и больше, у нормального здравомыслящего человека не опускаются руки. Когда ты видишь, что твои действия вызывают определенную реакцию, что ты прав, видишь результат своих действий – завод не запущен, запуск отложен, отходы вывезены. И ты видишь, что твоя главная проблема в том, что ты не успеваешь своими фактами, своими письмами, своими действиями догнать ложь – ты еще больше себя мобилизуешь, чтобы успеть, успеть, успеть. Потому что поле деятельности и объем того, с чем надо работать, они просто огромны. И недальновидные ответы Министерства природы и окружающей среды, которые мы получили после нового года – это просто подарки для нас.

Виктор: Я вспоминаю слова Демьяна с нашего первого круглого стола 26 января прошлого года. Тогда он сказал: «Мы не против завода. Мы против того, что он рядом с Брестом». Я это озвучиваю, чтобы всем было понятно, что люди, которые ходят по воскресеньям кормить голубей, не против того, чтобы в Беларуси производили аккумуляторы. Суть в том, что этот завод не должен стоять так близко к Бресту.

Демьян: Да, это вредное производство, и его нельзя располагать в непосредственной близости от места, где живут люди.

Елена: Надо конструктивно предлагать, чтобы его чем-нибудь заменили, раз уж там что-то построено.

«Нашим детям угрожает опасность. Поэтому не жалко времени на борьбу»

Виктор: То, что вы объединены в борьбе против этого завода, показал прошедший год. Причем не просто объединены, а хорошо организованы, очень грамотно и глубоко погрузились в тему, благодаря чему забили немало безответных голов в ворота тех, кому поручено построить завод любой ценой.

Но вопрос у меня немножко о другом: насколько тесно эта проблема объединила вас как обычных людей? Может быть, кто-то теперь дружит семьями, может, вместе ездите на отдых, занимаетесь в каких-то секциях, в шахматы или бильярд играете, в конце концов, может, пиво вместе пьете?

Дмитрий: Все это будет. Но пока еще враг не побежден.

Татьяна Фесикова: За себя могу сказать, что мы стали плотнее общаться. Ходим вместе в баню, а раньше друг друга не знали. У нас образовалась компания, мы общаемся, обсуждаем какие-то вопросы, в том числе не касающиеся завода. Мы помогаем друг другу кто чем может.

Елена: Вообще наши встречи стали уже постоянными. Мы скучаем друг без друга. Уже, если не видимся, кажется, что оторвались, понимаете?

Дмитрий: В любом случае общения стало больше. Когда общаешься, невозможно говорить только про завод. Это основная тема, но затрагиваются и другие. Очень много времени тратится на саму проблему. По поводу отдыха – я даже не знаю… Сложно найти время даже на семью, не говоря про отдых. Объем материала для работы очень большой.

Демьян: Время, которое необходимо потратить для борьбы с тем, что творится, очень огромное. Из-за этого даже с семьей мало общаешься. Идешь на эти издержки. Но за этот год вокруг появилось столько людей, к которым обратился, что-то сказал, попросил, и можешь быть уверен, что это будет сделано. Есть чувство локтя, чувство уверенности в людях, которые окружают. Само собой разумеется, что с окончанием этой борьбы отношения точно не прекратятся, а, наверное, вот эта ниша, в которой образуется пустота, заполнится обычным человеческим общением.

Виктор: Как в семьях относятся к вашей деятельности? Коль вы этим вот уже целый год занимаетесь, то, надо думать, одобряют, понимают, поддерживают, но, наверное, порой все же обижаются, что из-за этого бывают обделены вашим вниманием?

Дмитрий: Это главный приоритет. Не жалко времени, не жалко средств, не жалко усилий. Потому что цена очень высока. Вот вы сказали в начале, что мы тратим деньги свои. Но давайте посмотрим прагматично: каждый из нас имеет свое, не съемное, жилье. При запуске этого завода нормальный здравомыслящий человек, чтобы не травить себя и свою семью, должен будет переезжать на какое-то расстояние. Это финансовый вопрос. Дальше давайте обговорим временной. У каждого из нас есть семья, дети. Всю свою жизнь нормальные родители вносят вклад в образование, развитие детей, чтобы они выросли достойными членами общества. А тут разговор о том, что им угрожает опасность. Поэтому не жалко времени, чтобы оградить своего ребенка от опасности.

Демьян: Мой долг как отца – защитить детей. Для меня это защита моей семьи. Какая разница, ты тратишь время на то, чтобы построить дом или его защитить? Ты всю жизнь его защищаешь, ты что-то в семью приносишь, ты тратишь это время. У кого-то меньше времени на это уходит, у кого-то больше. Но раз такая проблема появилась, значит надо это сделать. Конечно, обидно и жалко, что это все происходит за счет времени, которое должен семье отдать. Но это того стоит.

Елена: Счастье, наверное, для нас всех, что родные и близкие нас поддерживают. И они понимают, что это все делается ради них. Нет такого, чтобы кто-то обиделся на то, что ему не хватает внимания. Моей маме 84 года, но она никогда не сказала: «Лена, детка, не ходи туда». Она наоборот за всех молится и говорит: да, идите, отстаивайте. Все в семье, все на работе помогают, в моей общественной деятельности, спрашивают, помогают, многие ходят кормить голубей. Да, им не хватает меня, как раньше, но зато они включились в это и четко понимают, что это все ради них. И очень мало людей, которые не понимают этого. Они просто еще до конца не осознают, что нужно делать. И мы им должны объяснять.

«Галоўнае, каб людзi паверылi ў свае сiлы i ў сябе»

Виктор: В Бресте на площадь каждое воскресенье выходят люди покормить голубей. Их бывает нескольких десятков, а бывает и нескольких сотен. От чего зависит их количество?

Елена: Все дело в страхе. Боятся потерять работу, в основном.

Дмитрий: Страх во всех его проявлениях. Ведь заметьте: когда был разрешенный митинг, до того, когда не было известно о многих фактах, сколько людей пришло. Человек должен родиться в себе заново, родиться гражданином. Осознать, что он имеет право в рамках закона сделать то, это, а не просто быть какой-то послушной массой.

Демьян: Ярким доказательством того, что нас (противников строительства завода – прим. ред.) больше, чем выходит на площадь, является упорное сопротивление властей разрешить митинг. Ведь чего они боятся? Показать истинное количество людей. Конечно, мы туда идем, мы обсуждаем всё, что происходит, мы выходим и говорим. Я скажу честно: когда я в первый раз пошел, у меня был страх внутри. Но я его переборол. Я пошел. Потому что я знал, чем грозит этот завод мну, моей семье, окружающим. У меня страх пропал совсем после того, как я посидел в ИВС. Ничего тут такого нет. Я в себе это поборол, и для меня это уже пройденный этап.

Если говорить о том, как бы я поступил в самом начале, я бы точно по-другому себя вел. Я знаю, что это бы давно закончилось и для меня, для моей семьи это было бы намного проще. Ничего тут бояться не надо. Те 5 – 10 суток ничего не стоят. Я сейчас понимаю: если конфликты такие есть – бояться не нужно. За рамки закона выходить не нужно, но и действия должны быть более адекватны тем событиям, которые происходят. Это мое личное мнение.

Алесь Абляк: Па-першае, тыя 150 -200 чалавек, якiя прыходзяць на плошчу, робяць гэта рэгулярна i для гiсторыi Беларусi гэта такi прэцэдэнт, што ўсе, з кiм я размаўляю, захапляюцца. I тут больш не страх людзьмi кiруе, што вось я выйду i мяне забяруць, а больш адчуванне, што ты нiчога не зможаш змянiць. Ну якi сэнс, што я выйду – нiчога гэта не зменiць. Галоўнае, каб людзi паверылi ў свае сiлы i ў сябе. Вось гэта неяк зрушыла б усё з месца.

«Если бы законодательство работало – не было бы конфликта»

Виктор: Как вы считаете, можно ли назвать то объединение людей, которое сформировалось в связи с проблемой строительства аккумуляторного завода, примером становления в регионе гражданского общества, когда свободные граждане добровольно объединяются для отстаивания своих интересов?

Лада: Мой сын брал интервью у Дмитрия, во время которого Дмитрий сказал интересную фразу о том, что люди обнаружили в себе гражданина. И я ему говорю: «Какое-то странное слово – «обнаружили». Может, лучше сказать, что вспомнили?» А он говорит: «Нет. Это очень правильно слово. Они обнаружили в себе гражданина». Т. е. мы были простыми обывателями: дом, семья, работа, телевизор и т. д. А вот эта ситуация именно дает толчок к тому, чтобы люди вспомнили и обнаружили в себе гражданскую позицию.

Виктор: Я соглашусь, что «обнаружили» – правильное слово. Можно вспомнить, но не обнаружить.

Демьян: Если бы наше законодательство действительно исполнялось и работало – не было бы конфликта. Мы собрались, высказали в Тельмах все вопросы. Ведь по сути эти вопросы постоянно повторяются. А они постоянно находят какие-то нелепые отговорки. Параллельно с этим мы вскрыли кучу фактов – грубых, непонятных. Один факт Зеленого Бора – туда завезли 7 700 тонн отходов, а по факту оказалось 13 тысяч и еще не до конца всё убрали. Наглое вранье вплоть до министра. Это вскрылось в результате нашего протеста. Мы что, специально так хотим? Нет, это они в своих ответах лгут.

Было сказано заместителем министра природы, что до 1 сентября уберут отходы из Зеленого Бора. До сих пор они там не убраны до конца. Продолжаются нелепые отписки. Теперь любой гражданин, любой уважающий себя человек в Беларуси может сказать – министр и его заместители лгут. Это нормально?

Если бы законодательство работало – не было бы конфликта. Мы обнаружили эту информацию, выяснили, что есть нарушения, подали бы эту информацию в соответствующие органы. Да, пропустили, да, выяснили, что там ОВОС не читали, допустили ошибки. Поставили всё на свои места, навели порядок, перенесли завод в другое место и забыли бы про все. Дальше – страна самая лучшая, люди живут и ни на что не обращают внимания. Но… Одним из мотивов сопротивления является нелепость в тех ответах, которые нам дают. Это заставляет не соглашаться с этой нелепостью, глупостью, абсурдом, которые там творятся.

Дмитрий: Цена слишком высока.

Елена: Гражданское общество возникает, когда люди начинают просто себя уважать. Не молчат там, где не нужно молчать, где совесть не позволяет молчать. И получается, если министр лжет, то он сам себя не уважает. Кто его будет уважать за это? И наоборот, когда граждане начинают говорить вслух правду, они начинают чувствовать к себе уважение. А кто нас будет уважать, если мы сами себя не будем уважать? Объединение рождается, когда люди начинают мыслить общественными категориями, о благе общем. Они начинают осознавать, что в общем благе заключено и их частное благо. И если мы предадим это общее, то частного не будет. Эта несправедливость, эта неправда, эта ложь сподвигают нас объединяться.

Дмитрий: Срабатывает инстинкт самосохранения.

Александр Кабанов: Вот раньше уже сказали, что завод перенести можно. Но очень важный момент – у нас не решена проблема утилизации отходов. Завод перенесли, а дальше что? Опять в лесах эти кучи искать? У нас в стране проблема утилизации отходов не решена вообще никак.

Демьян: Один из фактов нашего противостояния с некоторыми представителями власти и бизнесменом, то что у нас действительно двоякое отношение к гражданам. Получается, кто в узкий круг приближенных входит, тому все можно. А вы попробуйте что-нибудь нарушить, если вы простой человек. Вас могут в тюрьму посадить за это и штраф огромный выписать.

Дмитрий: Закон для всех один. Например, убийство людей. Серьезная уголовная статья. А некоторым людям разрешается экоцид. Фактически, это будет геноцид. Все документы Минздрава, ВОЗ и, самое главное, опыт других стран показывают, что такие заводы, какими бы они суперсовременными ни были, несут реальную опасность. Мы не говорим сейчас про взрывы, пожары – мы говорим просто про работу. Получается, некоторым людям разрешено просто не соблюдать закон и лишать будущего людей. Это очень страшно.

Я никогда не думал, что в руководстве, в частности, Министерства природы и охраны окружающей среды стоят люди, которых трудно назвать профессионалами в своем деле. Я могу заявить это ответственно, потому что мы с ними общались. Осознание, что власть в руках у людей, которые не понимают, что они делают, ужасает. Ты понимаешь, что нужно самому себя защищать, потому что люди, которые находятся у власти, не в состоянии это сделать даже по своему образованию. Да, вертикаль работает. За 20 лет в Беларуси сформировалась очень четкая вертикаль. Но она, как антивирусная программа, себя тестировать не может. Почему закон не работает в отношении одних, а для других работает в усиленном режиме – вопрос сугубо к власти, потому что она диктует правила игры.

«Мы думали, что суд все решит»

Виктор: Когда год назад эта эпопея начиналась, что вы думали о законах и о правоприменении и что думаете об этом сейчас?

Демьян: Изначально мы четко выстроили свою позицию и обозначили ее, что не касаемся никакой политики. Мы разбирались, видели многие нарушения и думали, что этого достаточно, чтобы остановить стройку. Всё, закон на нашей стороне. Мы еще обсуждали между собой: ну надо же, такое творят и не боятся. Ведь в некоторых моментах это даже уголовная статья. Один Зеленый Бор чего стоит. Оказывается, нет. Закон не для всех одинаковый. Одному за килограмм рыбы такой штраф дадут, что мало не покажется. А за несколько составов отходов и другие правонарушения в сфере строительства – практически ничего. Оказывается, это можно не соблюдать. Лично у меня был шок, когда первый заместитель министра природы и охраны окружающей среды во всеуслышание заявила, что требования технических нормативных актов не обязательны для соблюдения. Т. е. строитель может и не класть цемент в фундамент – зачем он там нужен? (улыбается) Когда вопрос касается исполнения законодательства определенными людьми, входящими в ближайший круг президента, то для них требования сами по себе, а исполнение само по себе.

Первоначально мне казалось, что разберутся, наведут порядок. Оказывается, никто ни в чем не разбирается. Какой тут порядок?

Елена: Первое, что мы сделали, мы же подали в суд. Мы же думали, что суд все решит. Но это был шок. Когда ты говоришь на белое – белое, приводишь все доводы, и та сторона видит свою несостоятельность и это всем очевидно, но в итоге – решение суда с точностью до наоборот. Вот с этого начинались наши открытия.

Дмитрий: Тогда мы начали понимать, что команда определенного человека значит больше, чем все законы Республики Беларусь вместе взятые. Чем жизни людей.

Алесь: Я адразу ведаў, што гэта працаваць не будзе.

Елена: А что, выбор у нас был?

Алесь: Проста на самой справе людзi павiнны былi прыйсцi да таго, што законы ў нашай краiне не працуюць цi працуюць проста для нейкiх асобных людзей. Да гэтага ўрэшце дайшлi. Але ўсё ж такi, я лiчу, што час мы на гэтым трошку згубiлi.

Демьян: А, может, наоборот.

Виктор: Новые люди вливаются в ряды инициативной группы или у вас стабильный, сложившийся состав? Или, может, наоборот: кто-то за это время решил – всё, хватит, и сказал: «Ребята, дальше без меня»? Какая-то ротация была?

Демьян: Конечно, была. Ее проводила жизнь. Все, кто был в начале, дошел до сегодняшнего дня. К нам только добавились люди. Это тоже ротация. Это позволило нам распределить силы. Как-то так вышло, что каждый по своему направлению что-то делает, и в общем получается отлично.

Дмитрий: Произошел естественный отбор. Ушло процентов 5-6, зато прибыло намного больше.

«Победа будет за нами. Не сомневайтесь»

Виктор: Все мы понимаем: коль власти демонстрируют такое упорство в вопросе строительства этого завода, значит, они его построят. И они его запустят.

Демьян: Может быть.

Виктор: Есть ли у инициативной группы план действий после того как завод запустят?

Татьяна: Однозначно можно сказать, что мы не остановимся. Даже с запуском завода. Потому что это теперь дело принципа, дело чести. И даже если он начнет функционировать, мы будем продолжать свою активную борьбу. Потому что те нарушения, которые выявлены, те нарушения, которые сопровождали строительство этого завода, они просто беспрецедентны. Мы глубоко уверены, что этому заводу просто не место и его не будет здесь. С такими нарушениями и с той опасностью, которую он несет, его нельзя принимать. И люди, которые будут ставить свои подписи, принимая его, должны понимать, что они готовят приговор. И срока давности у этого решения не будет. Рано или поздно им придется отвечать за это.

Демьян: А с другой стороны, если отрешиться от этого всего, от нашего противостояния и посмотреть извне. Власти настолько себя дискредитировали – и за такую смешную цену. Давайте рассмотрим вариант – завод запустился. Он объективно не сможет существовать без оказания влияния на окружающую среду. Кто бы что ни говорил – владелец этого завода, заказчики, проектировщики – как бы они ни врали: во всем мире минимум тонна свинца выделяется от деятельности такого завода. Допустим, власти додавят, запустят этот завод. Пройдет год – начнутся проблемы со здоровьем у людей. Это уже будет совсем другой конфликт. И что они потом скажут? Нас обманул бизнесмен?

Нет. Они продавливали это решение, они же доказывали, что завод безопасен. Они устно и письменно гарантировали безопасность. Если этот водород рванет на зарядке – МЧС-ники делали расчет. Они ставили свою подпись, что все хорошо. Они после наших настойчивых вопросов давали ответы, что все проверено. Они не удосужились уточнить некоторую информацию, которую мы прямо указывали, где, что и как. Мне кажется, власти заложили себе хорошую мину и сами дали на это деньги. Все еще впереди.

Елена: Они создадут комиссию, которая будет подписывать акт о вводе в эксплуатацию. Нужно просто написать в каждую госструктуру обращение, и даже предупреждение, что каждый, кто будет подписывать этот акт, он будет нести личную ответственность. Все их фамилии будут известны, точно так же как известны фамилии тех, кто подписывал проект, ОВОС, экспертизы и т. д.

Мы должны им сказать: если вы подписываете эти документы, вы становитесь потенциальными убийцами населения Бреста и Брестского района. Это уже и обращение к совести. Потому что все нарушения, которые были выявлены, не дают оснований это подписать. Это преступление, которое не имеет срока давности. И мы оставляем за собой право судиться с ними лично.

Дмитрий: Опыт других стран, где есть гражданское общество, показывает: проходило время – и заводы закрывались. Никто не говорил, что это будет по щелчку. У нас год пролетел – я вообще не заметил. Нужно понимать, что борьба будет, а финал виден по опыту других стран. Прошли уже этот путь люди! Почему не учиться на чужих ошибках?

Такое впечатление, что этот завод – спасение экономики Беларуси. Как будто его запускают – и 20 миллиардов вливается в экономику, и все заживут счастливо на тысячелетие вперед.

Завод принесет проблемы во всем – ну есть же опыт. А самое главное – здоровье людей. Ведь что нас объединило? Боязнь за свое здоровье, за здоровье своих детей. Какие бы экономические проблемы ни были у человека, самое главное – это здоровье и инстинкт самосохранения.

Татьяна: У нас нет сомнений, что завод рано или поздно закроется. Только мы боимся, что с вводом его в эксплуатацию мы уже не вернемся к отправной точке. Все уже будет загрязнено.

Дмитрий: Победа будет за нами. Не сомневайтесь.