Кашевар поневоле

Все эти «ЧВК Вагнера» придумал Черчилль.

К ЧВК Вагнера он не имеет никакого отношения, да и вообще частных военных компаний в России нет, само понятие отсутствует. Это все придумал Черчилль, то есть украинские спецслужбы и недобросовестные журналисты на подхвате у них. Связей с Минобороны РФ он не поддерживает, разве что в рамках кейтеринга, изредка. Уткин из пригожинского "Конкорда" и Уткин из несуществующего "Вагнера" - это разные Уткины, вот вам скан паспорта, сличайте даты рождения и убеждайтесь. Контракты на поставку готового питания в московские школы были получены по итогам выигранных конкурсов. Денег его "Комбинат питания" получил гораздо меньше, чем подсчитали недоброжелатели.

Беседа, которой удостоил The Bell знаменитый наш повар, оказалась довольно скучной, и дело тут не только в том, что встретиться с героем журналисту не удалось. Евгений Пригожин предпочел эпистолярный жанр, письменно ответив на вопросы. И даже не в том дело, что он ушел в несознанку, отвергая все обвинения и прибедняясь. Не мог же он честно и подробно рассказать о том, как спонсирует российских наемников и какие другие деликатные поручения Кремля исполняет. Этим его подвигам посвящено отдельное расследование издания, в котором известные в целом факты выстроены в убедительный ряд. Скучным диалог вышел по той причине, что главный его участник решил по мере сил быть сдержанным, потому далеко не в каждой фразе Пригожина проглядывает его яркая личность.

Но иногда все-таки проглядывает.

Когда он клевещет на Дениса Короткова, бывшего репортера "Фонтанки", ныне работающего в "Новой газете". Когда вдруг, едва речь заходит о коммерции на войне, дает "философский ответ", и тут выясняется, что он великолепно разбирается в нюансах извлечения прибыли боевыми и ископаемо-добывающими структурами. Хотя опять-таки лукавит, утверждая, будто "в сфере действий ИДК нет места ЧВК": а кто же тогда будет охранять нефтяников или золотодобытчиков? Еще, в пылу полемики, он загадывает удивительную загадку журналистам: мол, "ответьте вы своим читателям, как отличить мужчину на улице от ЧВК-шника, от "вагнеровца"? Загадка лишена смысла и не содержит решения, зато добавляет красок к портрету подозреваемого в многочисленных преступлениях. Это читать интересно.

А интересней всего размышлять о том, почему он в принципе согласился поговорить с журналистами вполне независимого издания. В конце концов, у ресторатора есть собственный медиахолдинг и газета, где он может безнаказанно, в свободной манере высказываться о чем пожелает. Если надо, может и на трудный вопрос ответить, да так, что нельзя не процитировать. И никто на страницах прикормленного "федерального агентства" не станет, упаси бог, уличать его во лжи или донимать просьбами уточнить семантику словосочетания "петух распальцованный". Наоборот, получающие у него зарплату сотрудники только умилятся, прыская в кулачки и кланяясь в пояс. Тем не менее Пригожин, обычно избегающий публичности, не отказал нашим коллегам, что внушает мысли отчасти обнадеживающие.

Складывается впечатление, что олигарх, которого национальный лидер однажды сравнил с Соросом, не возгордился, но приуныл, выказывая признаки утомления от своей всемирной славы. Он пожелал хотя бы слегка улучшить имидж, который после убийства в ЦАР российской съемочной группы совсем уж провалился в бездну. Ему захотелось объясниться с людьми, для чего подконтрольная пресса не годилась. Сгодилась неподконтрольная.

Причем, что любопытней всего, взалкавший гласности Пригожин в этом интервью скрытно полемизирует с Путиным. Владимир Владимирович на пресс-конференции в декабре фактически признал, что повар, который его не кормит, связан с ЧВК Вагнера. Евгений Викторович именно ему возражает, заявляя, что "не принимает участие в постановке или реализации несуществующих задач несуществующей структуре". Стало быть, видимые и невидимые боевики в Донбассе, в Сирии, в Африке (быть может, и в Венесуэле) - это не его наемники. Так надо понимать слова Пригожина и цели, которые он преследовал, соглашаясь дать интервью тем, кого раньше старался игнорировать.

Заметно также, что тема его раздражает, и это, пожалуй, подтверждает точность некоторых деталей расследования, предъявленных нам впервые. В частности, сообщение о том, что энергичного ресторатора привлекли к освоению средств, выделяемых генералам на создание ЧВК, вопреки его воле. Ему идея не приглянулась и до сих пор, вероятно, представляется не слишком удачным жизненным выбором - вон сколько хлопот и треволнений.

Впрочем, есть для него в этом деле и положительная сторона. Когда и если Евгения Пригожина будут судить, он скажет, что работа ему откровенно не нравилась, но был он человеком подневольным и не смел ослушаться. Хороший адвокат непременно укажет присяжным на это смягчающее вину обстоятельство, и статья в The Bell станет важным свидетельством в защиту усаженного на скамью подсудимых.

Илья Мильштейн, «Грани»