Как милиционер сохранил пятиметровый бело-красно-белый флаг и стал работать на белорусскую идею
О том, почему никогда не поздно изменить свою жизнь и начать карьеру с нуля, рассказывает Денис Степура.
Денис Степура из милиции перешел в частный бизнес и нашел себя как сотрудник магазина национальной продукции symbal.by, пишет nn.by.
Пять лет он служил в милиции по контракту, а потом в какой-то момент понял: не его. Искал себя и в инкассации, и в должности контент-менеджера мебельного магазина, пытался стать тестировщиком, но к работе его мечты привела любовь к белорусской культуре. Несколько месяцев тому назад Денис Степура увидел вакансию в symbal.by.
«В школу с белорусским языком обучения привела мать, уроженка России»
— Я родился в Минске в мультикультурной семье: отец — из Копыльского района Минской области, а мать родом из старинного волжского города Городец (Нижегородская область). В том краю сильно развиты народные ремесла (роспись, пряники, резьба по дереву). На родине матери я проводил почти все летние каникулы, поэтому хорошо знаком с местной культурой и прекрасно понимаю россиян. Их с детства воспитывают с установкой: вы растете в самой мощной и великой стране. Белорусскую же деревню мне узнать не удалось: родители отца умерли рано.
Мои школьные годы пришлись на интересные исторические события. В 1990-м я пошел в первый класс. У моей мамы был выбор, куда меня отправить, однако она принципиально, хотя и родилась в России, отвела за руку в школу с белорусским языком обучения. Если я родился здесь, полагала она, то обязан хорошо знать язык этой страны.
Помню, после первого класса нам на лето раздали книги о Ленине и красноармейцах. Но уже 25 августа 1991 года Беларусь получила независимость, и очень скоро старые коммунистические учебники заменили на новые, с историей герба «Погоня». Наши родители, проверяя у нас домашнее задание, открывали для себя весь этот мир — БНР, ВКЛ… Наши учителя разговаривали и вели преподавание по-белорусски, и это было от души, нравилось им.
Мой учитель истории Евгений Голубович, например, был активистом Народного Фронта, его можно увидеть на видео «Чернобыльского шляха — 1996». Когда начались марши оппозиции, он иногда рассказывал, что там происходит, рассказывал, где «черное», а где «белое». Интересные были времена.
«Я еще будучи школьником понял, что к власти пришли пустые люди»
Как только выбрали Лукашенко, я, хоть и был мал, задавался вопросом: как он может представлять нашу страну? Отец мой за него не голосовал. Отец, переводчик по образованию, в 1990-е годы, как и многие, стал предпринимателем и торговал то рыбой, то молочкой. Лукашенко же называл таких, как он, «вшивыми блохами»: бизнесменам тогда сильно закручивали гайки.
Не понял я и смены символики. В 1990 году на втором этаже школы на стене были нарисованы пионеры. После того как власть сменилась, вместо пионеров стали леса, болота, реки, аист. Над ним повесили рушник в виде бело-красно-белого флага, а посередине — яркую «Погоню». Снизу устроили что-что вроде клумбы с замковыми башнями. В 1996-м все это разрушили. Существовавшие рисунки закрасили, на их месте не появилось ничего.
Вслед за символами у нас отобрали и язык, сделав русский вторым государственным. Класс перевели на русский язык, а я остался в нем, не стал переходить в другую школу, чтобы не потерять друзей, коллектив.
«Не знал, кем хочу стать»
Мне нравилась железная дорога, поэтому в детстве я мечтал стать машинистом. В 17 лет была масса увлечений, однако я не понимал, в каком направлении их лучше направить. Отцу посоветовали отдать меня в Академию МВД — на тот момент это считалось очень престижно: конкурс был семь-восемь человек на место, а диплом юриста высоко ценился. Так я и оказался среди курсантов.
Когда меня впервые загнали (в мой же выходной) смотреть, как Лукашенко играет в хоккей, я решил, что это будет последний раз. И не ходил больше принципиально, хотя и был приказ. Я знал, что за неподчинение прилетит наказание: мне дали три наряда вне очереди и на две недели отправили в казарму. Однако, если ты хочешь чего-то достичь, нужно рисковать, чем-то жертвовать. Кстати, на хоккей после такого молчаливого протеста меня больше не звали.
Подобная ситуация произошла и с призывом вступать в БРСМ. В 2002 году эта организация только появилась. Курс собрали и объявили, что, если кто-то не вступит в ряды организации, будет рассматриваться вопрос о его исключении из академии (БРСМ только создавали, а у них уже были такие насильственные методы работы). Я ответственно подошел к предложению: почитал устав организации, ведь не знал, что она собой представляет. Если бы все было хорошо, я бы, конечно, вступил, но в уставе было: «является продолжателем традиций Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи».
Я сторонником коммунизма никогда не был, поэтому отказался вступать в БРСМ. Вместе со мной не вступило где-то полгруппы — конечно, нам за это ничего не было, нас просто брали «на понт». Эта ситуация прекрасно демонстрирует, что, если ты чего-то не хочешь, — не делай, надо уметь говорить «нет».
«То, что в милиции работают одни лишь враги белорусской идеи — миф»
Некоторые думают, что в милиции работают исключительно враги всего белорусского, этакие взращенные государством в секретной лаборатории сотрудники для заранее определенных целей. Но это миф. Там такие же люди, как и все мы: один адекватный, другой — не совсем.
Тема белорускости в нашей стране, к сожалению, сильно политизирована, а в милиции в отношении политики существует негласное правило: «не спрашивай и не рассказывай». Нам должно быть все равно, оппозиционер перед нами или нет. Руководствоваться следует исключительно законом, а не собственными убеждениями.
Сам я, когда работал участковым, с политикой почти не сталкивался, чему я рад. Какой бы то ни было идеологически-политической обработки не было ни во время учебы, ни во время службы. Максимум — могли вызвать на какие-то манифестации, массовые мероприятия в качестве усиления, но мы просто сидели в автобусах. Я же старался вовсе туда не попадать и добровольно оставался дежурить на участке, так как не хотел быть пугалом для людей, вся вина которых — в их демократичности и пробелорусскости.
В обязанности участкового входит профилактика правонарушений и охрана общественного порядка — патруль участка. Беседы с семейными скандалистами, алкоголиками, уголовниками — все это считается одним из самых неблагодарных занятий. Но мне нравилось помогать людям, когда, например, семейная пара скандалистов после моих бесед мирилась или, наконец, решался разъехаться.
Насилие в семье, вообще, сложная тема, так как с нынешним законодательством отмежевать от родственников алкоголика или агрессора весьма непросто. Наша милиция — архаичная структура, которая функционирует по устаревшим советским схемам и не в состоянии качественно решить многие наболевшие проблемы. Идеальный сценарий для ее модернизации — ликвидировать всю систему и создать новую, как сделали в Украине или Грузии.
«Сохранил изъятый милицией бело-красно-белый флаг»
Где-то в конце 2000-х неизвестный человек с неизвестными намерениями вывесил на доме по улице Притыцкого в Минске бело-красно-белый флаг. Материалы проверки по этому делу достались моему коллеге, но я попросил передать их мне. Я опросил жителей того дома, провел мини-расследование, но никаких следов не нашлось. В таком случае флаг как вещественное доказательство можно было больше не хранить, и я решил оставить его себе. С одной лишь целью: если он снова станет государственным флагом (а это, я уверен, произойдет при моей жизни), я тоже вывешу его в своем окне.
Я не испытываю ненависти к современной символике, просто я считаю ее декорациями переходного периода в Беларуси, а в будущем мы обязательно вернемся к историческим символам.
«Один на 5 участков»
Как только стал участковым, бумажной работы было немного: ты мог спокойно заниматься профилактикой. Но начиная с 2006 года этих материалов стало раз в пять больше. Приходилось работать без выходных и отпуска, чтобы закрыть все бумаги. Участковые начали увольняться, переводиться на другие должности.
Помню, в какой-то момент я остался в опорном пункте один на пять участков и работал так целый месяц. Мне приходилось в одиночку выбывать на вызовы вроде «пьяный мужчина ломится в дверь с топором», несмотря на то, что это запрещено, у милиционера должен быть напарник.
Спал по 6 часов и даже ночевал в опорном пункте на сдвинутых один к другому стульях, поскольку не было времени возвращаться домой. В конце месяца я закрыл все отчеты за пятерых, мне даже премию дали. Но однажды вечером на эти бумаги из носа полилась кровь (вызовы скорой помощи участковым из-за переутомлений не были редкостью), и я решил всё бросить.
Я стал искать себя в других службах милиции, прошел стажировку в отделе дознания, потом работал в инспекции по делам несовершеннолетних (ИДН), даже стал в 2009 году лучшим молодым инспектором ИДН столицы.
В ИДН было больше свободного времени, но я чувствовал, что работа с детьми, когда на них надо как-то морально давить, — не мое. Я вообще альтруист по натуре. Одним словом, решил уходить.
Правда, рапорт об увольнении мой тогдашний начальник Олег Гайдукевич не подписал: пришлось все же доработать до истечения пятилетнего контракта.
«Белорусификация военкомата за шоколадку»
Последние месяцы по контракту я дорабатывал в военкомате в группе по дактилоскопии военнообязанных. Страшно представить: в 2009 году сотрудники писали все повестки вручную. Я автоматизировал этот процесс — мог один за рабочий день напечатать 5 тысяч повесток, а 5—7 человек вручную за это время заполняли 300 повесток. Нашу группу сократили вдвое.
В то время только начиналось движение в соцсетях, у нас с соседями был локальный чат. Кстати, именно там я познакомился с будущей женой, она жила в соседнем доме. Что-то написал в этом чате по-белорусски и услышал в свой адрес оскорбления. Разозлился и решил: буду печатать повестки из военкомата на белорусском языке.
Когда был готов первый тираж, мой коллега схватился за голову: он был уверен, что такие повестки начальник не подпишет. Я поспорил с ним на шоколадку. Начальник удивился нововведению, но ничего не сказал. В результате мы печатали повестки 50 на 50: половину по-русски, половину по-белорусски.
И по белорусскоязычным повесткам явка в военкомат была больше, чем по русскоязычным!
«Отдавать лучшие годы жизни на нелюбимую работу неправильно»
Многие милиционеры разочаровываются в своей профессии, однако остаются работать, потому что боятся оказаться «за бортом», не найти себя. Я, конечно, мог дослужить до конца, рано выйти на пенсию, но если самые лучшие годы работаешь там, где не хочется, — это неправильно.
После увольнения я действительно долго искал работу. Потом был инкассатором и ведущим экономистом в банке, затем решил попробовать себя в IT-сфере и выучился на тестировщика, но без свободного владения английским языком меня никуда не брали, поэтому на какое-то время я занял должность контент-менеджера в мебельном магазине.
У меня всегда были хорошие отношения со всеми коллегами, но только здесь, в Symbal.by, я нашел команду, которая полностью отвечает мне по духу. Это первое место, где я ощущаю себя настолько комфортно: здесь нет случайных людей, мы работаем на развитие культуры.
Symbal.by — это про культуру. Здесь сформировался пункт сплочения белорусской нации.
Публикация от SYMBAL.BY (@symbalby) 23 Янв 2019 в 7:44 PST
В «Сымбаль» Денис пришел с большим послужным списком участия в белорусских культурных инициативах. Кроме группы «Тутэйшая шляхта», он был SMM-менеджером пробелорусского интерактивного театра «Майстэрня ўражанняў», создал крупнейший интернет-паблик, посвященный гербу «Погоня».
Сегодня он занимает в Symbal.by должность помощника руководителя, осуществляет техническое обеспечение деятельности офиса, производства и магазина. В случае необходимости помогает коллегам с курьерскими доставками.
«Стал урбанистом, после того как переехал в дом со страшным подъездом»
Я никогда не интересовался урбанистикой, пока не переехал с женой в дом со страшным подъездом. Мне захотелось сделать его уютным для себя и своих соседей.
Начав со своего подъезда, Денис увлекся идеей сделать город лучше: в 2017 году по его инициативе был реконструирован аварийно-опасный участок улицы Шугаева возле «Макдональдса», перестала быть занята автомобилями велодорожка на улице Пономаренко, были понижены бордюры и отремонтированы тротуары во многих местах города. И не только.
Есть такое выражение: каждый народ заслуживает ту власть, которую имеет. И с белорусами так же, к сожалению. Мы заслужили то, что имеем, своей неактивностью.
Все мои художественные, профессиональные и урбанистические победы связаны не с тем, что я какой-то уникум, а с тем, что никогда не боялся быть активным. Поэтому желаю всем читателям быть активными, целеустремленными, упорными, последовательными и подкреплять свои слова реальными действиями — только так мы сможем построить современную, европейскую и, самое главное, белорусскую Беларусь.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]