Каркас напоказ

Ахинея с элементами мистики скорее смешит, нежели пугает.

Нашумевшая статья Владислава Суркова состоит из нескольких частей, и в каждой из них прославляется что-нибудь российское. Например, "глубинный" наш народ, прозревающий Путина. Например, глубоководный Путин, который теперь навеки, ибо видит россиян "насквозь". Например, путинский режим. Однако режим этот, в отличие от электората и его верховного ныряльщика, ничего внутри себя не скрывает. Он весь "наружу", и "самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами".

Первые два тезиса в комментариях не нуждаются. Поскольку сводятся, в сущности, к хохмам и анекдотам. Про несчастное замороченное население, сидящее в глубокой заднице, откуда нелегко выбраться. И про Ивана Грозного, изобретателя рентгена ("Я тебя, падла, наскрозь вижу!.."). Ахинея с элементами мистики и привкусом русофобии скорее смешит, нежели пугает. Напротив, устройство карательной системы помощник президента описывает с беспощадной откровенностью и осведомленностью истинного знатока.

Помощник этой машиной для заглатывания людей, человеческих прав и свобод прямо любуется, обосновывая полицейщину огромными просторами Отечества и необходимостью их "удерживать". Это вполне внятная идеология, которой он оправдывает и массовые казни давно минувших веков, и сталинский ГУЛАГ, и нынешнее пыточное следствие, и постоянно обновляемые законы, ориентированные на подавление и запреты. Это на лицемерном Западе инструменты насилия драпируют, а наши почти всегда раскладываются напоказ. "Их традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют", радуется Сурков, и это чистая правда. Вот вам закон, вот прокурор, вот приговор, вот на первый раз, допустим, гигантский штраф, а вот каталажка.

Триумфальное шествие запретительных законов, равно и всякие однообразные новости про обыски, допросы, аресты, домашние аресты - тому ясное подтверждение. Это действительно традиция, со специфическими дополнениями на современном этапе, ведь раньше не было интернета с присущими ему фейковыми новостями и неуважением к истеблишменту, и о том, что в целях госбезопасности Рунет должен стать суверенным, не догадывался даже Лаврентий Палыч. Тем не менее тенденция прослеживается, и можно еще прибавить, что горестная память о былых репрессиях и укоренившийся в поколениях страх помогают верхам успешно терроризировать россиян. Как глубинных, так и тех, кто высовывается.

Ну и диагностика новейших правовых норм, с поправкой на день сегодняшний, не составляет тайны. Если депутаты голосуют за тотальный контроль интернет-трафика - значит, руководство готовится к войне и глобальной блокировке крамольных сайтов. Если же народные избранники предлагают во втором чтении в 20 раз ужесточить денежные санкции за поношение в сети власть имущих и распространение "заведомо недостоверной" информации, то здесь решается, по-видимому, сразу несколько задач.

Прежде всего - чисто экономическая, то есть наполнение казны. Средств, которые ее наполнят после пенсионного грабежа и повышения налогов, явно недостаточно для качественного усиления спецслужб, армии и флота, оттого начальство не устояло перед соблазном потребовать у народа добавки. А перспективы открываются заманчивые, как в те баснословные времена, когда "контрреволюционные действия" или "клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй", трактовались широко и некому было сузить. Помимо экономики имеется и политика. Население мобилизуется перед лицом обнаглевших внешних и внутренних врагов; одних пока метелим главным образом вербально, других, наоборот, наказываем рублем за слова. Наконец, нагнетать страхи тоже полезно. Ибо после принятия законопроектов любой раздражительный гражданин десять раз подумает, прежде чем поделиться своим выстраданным мнением о сенаторе Клишасе. Не говоря уж о Владимире Владимировиче, который и сам по себе на вес золота, а теперь еще станет источником поступлений в бюджет.

Короче, "большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу", как со снайперской точностью формулирует Сурков. Кстати, что любопытней всего, еще недавно казалось, что машина эта сбоит. Ведь против "суверенного Рунета", а также кары за лживые измышления и клевету на Клишаса выступали и в Генпрокуратуре, и в Роскомнадзоре, и в Минкомсвязи. А в ходе расширенного заседания думского профильного комитета по информационной политике законодателям учиняли форменный разгром и они чуть ли не в слезах покидали собрание. Но в Кремле им слезы утерли, на тех, кто не сразу понял, что машина уже поехала, цыкнули, и дискуссии завершены.

Заодно, пожалуй, можно прекратить диспуты и о карьерных судьбах Владислава Юрьевича - споры чисто теоретические, потому как нам без разницы, что его ждет и для чего он пишет свои статьи. Для души, для того чтобы удержаться в кресле, или потому что мечтает о новых чинах. Согласимся, что эти гадания бессмысленны, а читать Суркова все равно нужно. Бывший демиург и настоящий философ, он по-прежнему востребован, и базисные его прорицания сбываются, едва он только успеет что-нибудь напророчить. Не все, конечно, но ежели основательно покопаться в той куче публицистического креатива, который он после себя оставляет, жемчужное зерно найдешь обязательно. И поневоле восхитишься, какое оно громадное и как сверкает среди сугробов, лагерных вышек, обмотанных колючей проволокой необозримых пространств.

Илья Мильштейн, Grani.ru