Почему в Беларуси бизнес как брошенный ребенок?

Много говорится о положении белорусского бизнеса. Все признают, что заниматься бизнесом у нас непросто: и риски огромные, и проверки контролирующих органов, и налоговая нагрузка и мн.др.

Как изменить эту ситуацию? Почему бесперспективен излишний контроль со стороны государства в дела бизнеса?  Как стране стать экономически более успешной? Может, не изобретать велосипед, а взять готовую модель более успешной страны?

«Ежедневник» встретился и поговорил на эту тему с Управляющим партнером адвокатского бюро «Лев, Шестнев и партнеры» юристом Борисом Львом и экспертом из Германии, бизнес-тренером, управляющим консалтинговой компанией Prosvetov Wirtschaftsberatung (экономическое консультирование) Валерием Просветовым.

– В Беларуси до сих пор имеет место порочная практика излишнего вмешательства и контроля государства в дела бизнеса. Почему это бесперспективно?

Валерий Просветов: Наверное, следует начать с того, контролировать нужно не бизнес, а отклонения от законодательных норм осуществления предпринимательской деятельности. Это должны осуществлять соответствующие инстанции, регулирующие ту или иную деятельность. Это могут быть государственные органы или общественные организации, которым государство делегировало роль регулятора определенной деятельности, или общества защиты прав потребителя. И вмешательство должно осуществляться лишь в случае нарушения прав или интересов субъектов рынка или потребителя.

Почему бесперспективно? Кто создает все материальные ценности - товары, услуги? Бизнес. Следовательно, ему нужно создавать условия развития, а не закрепощать его. И вот в этом основная функция государства, а не приходить на предприятие и контролировать: если ли там огнетушители или у кого и по каким ценам закупаются продукты.

Понятно, что и среди предпринимателей могут быть недобросовестные люди. Поэтому должны существовать правовые инструменты пресечения нарушений.

Но это и многие другие виды контроля могут (и должны) осуществляться рыночными механизмами. Есть ли огнетушители на фирме и есть ли необходимые системы технической или технологической безопасности на производстве у нас, в Германии, во многих случаях осуществляют страховые компании, которые страхуют обязательную ответственность за продукцию или ответственность за осуществление той или иной профессиональной деятельности.

Без такого страхования некоторые виды деятельности нельзя осуществлять – за этим следят конкретные регулирующие государственные или общественные саморегулирующие профессиональные организации. А страховая компания никогда не возьмет на себя риск застраховать бизнес, не отвечающий законодательным требованиям безопасности производства или потребителя.

Роль государства не в проведении проверок – как самоцель, а в выработке механизмов, регулирующих и пресекающих нарушения, отклонения, злоупотребления.

Конечно, сложно перестроить сразу всю систему. Ведь дело еще и в менталитете чиновников и в унаследованных народнохозяйственных традициях. Не секрет, что в государственных слоях до сих пор  существует мнение, что только государственный чиновник единственный стоит на защите интересов общества и потребителя и знает, как нужно и как не нужно... А это не так, как показывает практика экономически развитых западноевропейских стран!

Борис Лев: Когда мы общаемся с иностранцами, они удивляются, что у нас до сих пор большой сектор экономики в целом контролируется государством. Так, у нас государственный орган может являться как регулятором какого-то конкретного рынка и тут же и участником этой сферы. Классический пример: Белтехосмотр, который имеет свои диагностические станции, Белнефтехи, который имеет свои заправки, но при этом оба  фактически контролируют свои  рынки. Это в свою очередь может отпугнуть и инвестора. Какой инвестор захочет приходить на рынок, где он должен фактически конкурировать с государственным регулятором.

Государству надо уходить из бизнеса и передовать эти функции частному сектору, а самому выполнять свойственные ему функции – государственного управления. Тогда мы получим и прирост частного бизнеса в совершенно других масштабах.

Предпринимателю нужно невмешательство в его дела и равные условия ведения бизнеса. Как я говорил, в тех сферах, где государство является участником бизнеса, хочешь-не хочешь, оно будет делать приоритет для своего бизнеса, вот именно поэтому оно должно из бизнеса уходить.

– Бизнесменам в Беларуси приходится, скажем так, непросто. Многие предприниматели вообще строят бизнес таким образом, чтобы поменьше привлекать к себе внимания…

Борис Лев: Все дело в том, что нужно менять отношение к предпринимателям, ведь это те люди, которые  платят налоги, за счет которых существует в том числе и госуправление, и все чиновники, выплачиваются пенсии.

Валерий Просветов: Мне кажется, что к бизнесу должно быть больше доверия. Только идиот может вложить свой капитал и свой труд в создание продукции, которая будет опасна и недоброкачественна, рискуя навлечь на себя как административную, так и уголовную ответственность. Да, тебе, то в принципе, разрешено делать всё, что разрешено, но главный контролер - это рынок, то есть потребитель. Ну а если ты занимаешься неразрешенной деятельностью или работаешь в обход налогообложения или причинил ущерб потребителю или другому субъекту рынка, то должны быть применены меры административного или даже уголовного наказания.

– Те, кто у нас занимаются бизнесом, наверное, какие-то бесстрашные люди?

Борис Лев: Люди, которые идут в бизнес в любом случае отличаются от тех, кто им не занимается. Само понятие предпринимательская деятельность подразумевает, что она сопряжена с риском. В любом случае, риск в занятии бизнесом присутствует, в любом виде.

– Еще один наболевший вопрос: почему у нас продолжают сажать бизнесменов, хотя ни в одной цивилизованной стране этого не делают? Вроде и государству это невыгодно: после того, как предпринимателя лишают свободы, как правило, закрывается предприятие, люди теряют рабочие места и т.д…

Валерий Просветов: Мне трудно это даже комментировать. Чтобы «посадили» предпринимателя в Германии, ему нужно совершить уголовное преступление, напр. неуплата налогов или нанесение ущерба имуществу, здоровью и др. Но не все нарушения квалифицируются как уголовные. Задержка в уплате налогов – это административное нарушение. Неуплата налогов путем сокрытия или неуплата после напоминаний и уведомлений финансовых органов – это уголовное нарушение и суд решает о мере ответственности.

Борис Лев: Государство здесь играет двоякую роль: с одной стороны, как вы говорите, ему интересно и выгодно, чтобы предприятие работало, сохранялись рабочие места, выплачивались налоги. При этом правоохранительные органы и органы, которые принимают решение о возбуждении уголовного дела, такой мотивации не имеют. У них вообще другая функция. И если человек совершил преступление и по статье предусматривается лишение свободы, они могут избрать меру пресечения, связанную с лишением человека свободы и отправить дело в суд. Суд принимает в свою очередь решение в соответствии с санкцией статьи.

 – То есть виновато законодательство, которое предусматривает такую возможность?

Борис Лев: Здесь присутствует фактор, что правоохранительные и другие органы предпочитают выполнить свою работу таким образом, чтобы их потом самих, к примеру, не обвиняли в коррупции, в том, что они принимают слишком мягкое решение.

То есть каждый просто выполняет работу на своих местах, но в результате люди, которые работали эффективно, платили налоги, создавали рабочие места, уходят с этого рынка, с бизнеса, попадают в тюрьму, не приносят пользу государству. Мало того, государство еще и платит за их содержание.

Конечно, здесь надо менять законодательство: за экономические преступления надо исключать возможность наказания, связанного с лишением свободы. Самый лучший вариантом здесь было бы простое наложение штрафа и пусть дальше человек продолжает работать и приносить экономическую пользу. Ведь это и для государства в разы выгодней.

– Чем-то государство все же руководствуется, когда позволяет сажать бизнесменов?

Борис Лев: Возможно, его цель показать в назидание другим, кто собирается совершить преступление, что наказание неотвратимо.

Но на самом деле пользы от этого нет. В Беларуси, как и бизнесменов, так и чиновников нередко сажают по коррупционным причинам. Нужно подумать, почему так происходит?

Наверное, потому, что сама законодательная система и система власти подразумевает наличие коррупционной составляющей. Люди не сами хотят давать взятки, а во многом они вынуждены делать это. Понятно, конечно, что никто за руку не тянет, и это их выбор, но зачастую, если они хотят заниматься бизнесом, оставаться в этой сфере, им приходиться это делать. Получается, бизнесмен оказывается жертвой системы.

Здесь важно понимать, что система должна быть выстроена так, чтобы взятку давать было и невыгодно и невозможно.

–  Хорошо, давайте поговорим о прогрессе в либерализации бизнес-климата в стране. В прошлом году вышел нашумевший декрет №7, также недавно был одобрен законопроект, который предусматривает, в частности, либерализацию экономических статей УК. Как вы можете оценить эти подвижки?

Борис Лев: Любые облегчения, изменения, конечно же, имеют положительный эффект. Но  если Беларусь хочет развиваться более быстрыми темпами, надо принимать более радикальные решения, а не какие-то точечные, косметические, как это происходит сейчас.

Валерий Просветов:  Мне хочется лишь добавить, что в Западной Европе система правового и административного регулирования формировалась столетиями. Вы же хотите пройти это за 10-20 лет. Вся проблема переходного  периода Беларуси (и не только Беларуси)  в том, что ни государство, ни предприниматели не были готовы из одной системы сразу перейти в другую. Первым сложно полностью принять принцип презумпции невиновности предпринимателя, вторым - понять, что свобода предпринимательства - это и большая ответственность.

Борис Лев: Я бы сказал, что наше государство в целом достаточно малоподвижно, оно очень медленно на все реагирует.

И это действительно сложность: раньше чиновники относились к бизнесмену, как врагу, как к тому, кто всегда виноват и т.д., а тут они вдруг должны полностью изменить свое отношение. Перестроиться так быстро невозможно. Поэтому и реформы у нас так медленно идут.

– Очень хотелось бы пройти переходный период побыстрее. Это возможно?

Борис Лев: Не надо просто изобретать велосипед. Нужно взять модель тех стран, которые лидеры по уровню развития, у которых невысокая коррупционная составляющая, и адаптировать под наши условия. То есть воспользоваться опытом европейских стран. Тогда можно пройти весь этот путь быстрее.

Потому изобретать велосипед, что-то новое, потом смотреть, как оно работает, выявлять ошибки – это потеря времени, которого у нас нет.

– Что мешает Беларуси стать более успешной в экономическом плане?

Валерий Просветов: Прежде всего, нужно определиться со стратегией развития экономики и после этого создавать хозяйственный механизм её развития.

Большая сложность состоит в том, что часто у тех, кто принимает решение на всех уровнях экономики, отсутствует понимание законов и логики рынка. Постичь это в условиях административного регулирования народным хозяйством трудно. Многие руководители, в первую очередь, государственных предприятий и концернов это «не проходили» и боятся этого.

Ну и самая главная, конечно, проблема – это менталитет. Маленький пример: в Минске, когда я жил здесь летом прошлого года, я наблюдал такую картину: весной и до половины лета, когда стояла жара, в кафе возле моего дома невозможно было на улице присесть и выпить охладительный напиток или кофе – не было столиков и зонтиков, укрывающих от солнца. Зато к концу лета, когда жара стала спадать, приехала машина, и из нее вышло семь(!) человек, которые привезли столы и зонтики. Было грустно наблюдать, как два(!) работника занимались установкой зонтиков и столиков, а остальные стояли рядом, курили и что-то обсуждали.

Это немыслимо в западноевропейских странах - вот такой подход к организации, оплате труда. Причем немыслимо как со стороны работодателя, так и со стороны работников. Это и вопросы организации производства, и вопросы себестоимости, и использования шансов рынка.

Знаю, что этот пример можно экстраполировать и на многие производства. Разве не в этом одна из причин неконкурентоспособности белорусской продукции при низкой стоимости труда и энергоресурсов?!

С точки зрения рациональности и эффективности производства в Беларуси, к сожалению, многое нерационально, не оптимально и непоследовательно. Хотя интеллектуальный и инновационный  потенциал многих людей здесь весьма высокий.

– Какая принципиальная разница, на ваш взгляд, между отношением к бизнесу у нас в стране и в более успешных с точки зрения бизнес-климата европейских странах? 

Лев Борис:  Мне хочется, отвечая на этот вопрос, провести такую аналогию. В Беларуси бизнес, как брошенный ребенок. Никому не нужен, но кормить его надо, то есть давать поблажки в виде каких-то льгот. Вместе с тем это ненормально, когда ребенок никому не нужен, когда его никто не любит. Государство должно полюбить бизнес в своей стране, потому что он подрастет и будет его кормить. В большинстве развитых стран на бизнес смотрят как на того, кто наполняет бюджет, на того, кто кормит. И вот здесь, подчеркиваю, принципиальная разница: там бизнес сообщество любят, а у нас мирятся.

Валерий Просветов: К сожалению, из моих наблюдений по Беларуси я могу сделать такой вывод: два вида собственности – государственная и частная, у вас пока как два разных мира. Психология и мотивация предпринимателя-частника, того, кто работает на свой капитал уже совсем другая, нежели у госсектора.

Но основным принципом экономических отношений должен быть принцип равенства всех видов собственности – государственной, частной, общественной. У нас это провозглашено в конституции. Государственная собственность и частная у нас равны. Законы  действуют для всех. Государство такой же участник рынка, как и частник. Признания этого, на мой взгляд, не хватает в Беларуси.