Политический симулякр

К чему приведут эксперименты над белорусскими пенсионерами.

«Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…»

М. Лермонтов

Два года Беларусь прожила в условиях пенсионной «реформы». Можно ли увидеть первые результаты? Безусловно.

В стране стало меньше пенсионеров. По данным Белстата, в 2010 году в Беларуси получали пенсию 2468,9 тыс. человек, в 2016 году — 2619,3 млн. человек. Таким образом, численность пенсионеров за это время выросла на 150,4 тыс. человек, увеличиваясь в среднем на 25 тыс. человек в год. А в 2017-2018 гг. в результате «оптимизации пенсионного состава» общее количество пенсионеров сократилось на 58,2 тыс. человек, или 2,2% от общей численности пенсионеров в «дореформенном» 2016 году.

Можно предположить, что за три предстоящих года, когда завершится реформа, численность пенсионеров уменьшится на 140-150 тыс. человек опустится до уровня десятилетней давности, и сократится до 94-95% дореформенной численности пенсионеров.

Лозунг дня — убей пенсионера!

Чиновники утверждают, что реформа коснется приблизительно 100 тысяч человек. И ничего особенного в этом не видят. Мол, дело пустяковое — этим людям придется всего лишь уходить «на заслуженный год» чуть позже, чем они рассчитывали. А пока все идет хорошо, поскольку общество освобождается от излишних пенсионеров, численность которых увеличивалась очень интенсивно. Поэтому, мол, растущие в численности пенсионеры становятся основным внутренним фактором, дестабилизирующим достигнутую социально-экономическую стабильность в стране. Мало того, что пенсионеры постоянно сетуют на низкие пенсии, так еще и «размножаются» намного быстрее, чем рождаются дети.

Заголовки в отдельных газетах прочитывались как патриотический призыв — убей пенсионера! И как-то незаметно по этому вопросу возник общественный консенсус, к которому присоединились пенсионеры. Мол, что уж там, зажились, пора помирать. Но повышение пенсионного возраста, как все согласились, было не только гарантированным способом искусственного уменьшения численности пенсионеров, но и соответствующего увеличения количества занятых в экономике. И все это кажется очевидным.

«Маленькая штучка» советской экономики

Но бывает, что очевидное становится невероятным, если к нему хорошенько присмотреться. Многое определяется нюансами, и какая-нибудь безделица способна радикально изменить оценки. Это как с Остапом Бендером, который пробует донести свою мечту Шуре Балаганову: «Мулаты, бухта, экспорт кофе, так сказать, кофейный демпинг, чарльстон под названием «У моей девочки есть одна маленькая штучка». Наше общество согласилось с необходимостью повысить пенсионный возраст, который с советских времен не повышался, а средняя продолжительность жизни выросла. Но почти никто не обратил внимания на «маленькую штучку», которая была у советской экономики.

Дело в том, что советская экономика была социалистической, ни в коем случае не рыночной, рынок труда отсутствовал. Была ликвидирована безработица (обеспечена полная занятость), что считалось самым историческим достижением среди всех стран и народов, но оно оплачивалось неэффективностью экономики. Полная занятость достигалась за счет содержания избыточной рабочей силы. Рабочее время и рабочие места справедливо делились на все трудоспособное население. И работы на всех не хватало.

Поэтому для обеспечения работой молодежи лиц, достигающих соответствующего возраста, автоматически отправляли на пенсию, включая и тех, кто умел, хотел и имел возможности продолжать работу. Тем более, что пенсия по своим размерам уступала (с этим соглашались даже «простые советские люди») пособиям по безработице в капиталистических странах.

Но если повысить пенсионный возраст, то возникнет массовая молодежная безработица. В стране развитого социализма? И выплачивать пособие по безработице (сиречь пенсии) молодым людям?

Политический симулякр

Пенсионная система в Беларуси по существу не отличается от прежней, а экономическая модель очень похожа на экономику, которую строили по лекалам косыгинской реформы 1965 года, которую сейчас назвали социально-ориентированной. Чтобы усилить идеологический пафос этого политического симулякра, приняли «антитунеядское» законодательство, обязали каждого гражданина работать по найму, обходя действующую конституцию, искусственно возрождая советские нормы?

Нужно ли это экономике, страдает ли она от недостатка работников? Нет. Вполне определенно можно утверждать, что достижения у экономики есть, что производство ВВП выросло, в отдельные периоды, очень интенсивно. И это происходило на фоне сокращения численности населения, сокращения численности трудовых ресурсов, сокращения занятых в экономике. То есть «несмотря на то»? Благодаря тому, что? Если отвечать концептуально, в общесоциологическом плане, то да. Образовавшийся дефицит рабочей силы заставил использовать ее более эффективно. И можно сказать, что экономика впервые развивалась интенсивно, производительность труда повышалась за счет экономии живого труда.

Насколько бы ни оригинальной была модель, но она существует в рыночных условиях, которые определяются не столько ценными указаниями руководства, сколько внешними рынками, по правилам которых она играет. А коль так, то она стремится к саморегулированию. И, как составная ее часть, рынок труда. Он тоже не резиновый, не может продуктивно использовать все трудовые ресурсы, от лишнего отказывается. И так уж получается, что более прочные позиции на рынке имеют пожилые работники, чем молодые люди.

От беды спасает трудовая миграция

Это подтверждает и официальная статистика рынка труда. Например, В 2017 году, когда впервые численность пенсионеров сократилась, значительно, на 52,1 тыс. человек сократилась численность занятых в экономике. Эта тенденция подтвердилась и в 2018 году.

Официальная (реестровая) безработица фактически ликвидирована, но по данным обследований домохозяйств, которые проводит Белстат, численность фактических безработных по методологии МОТ, по которой к безработным относятся лица трудоспособного возраста, не имели работы, искали работу, были готовы приступить к работе в течение обследуемой недели, имеет устойчивую тенденцию к росту. Численность фактически безработных из года в год составляет 270-300 тыс. человек, что составляет от 5 до 6% рабочей силы.

Из года в год — это значит, что никаким декретом, никаким иным способом, включая административные, повысить занятость населения в экономике невозможно. По той простой причине, что рынок труда исключает такую возможность. От этой беды людей спасает внешняя трудовая миграция. По данным обследования домохозяйств, в 2014 году, когда трудовые и пенсионные реформы только затевались властями, за границей работали 62,2 тыс. соотечественников, в 2017 году — 83 тысячи.

Возможно, это простое совпадение, но именно в 2017 году численность трудовых мигрантов по сравнению с 2016 годом выросла на 23,5 тыс. человек. В 1,4 раза!

Похоже, что самые молодые, грамотные и умелые не хотят конкурировать с пенсионерами за рабочие места. Выбирают для себя более перспективные варианты.

Константин Скуратович, «Белрынок»