Рванул «Афганец»
«Хлопок газа» на Кандагарской улице в Красноярске готовился шесть лет под контролем власти.
В снегу, метрах в тридцати от разрушенного и на треть обрушившегося дома, — вырванный, но целый стеклопакет с розовыми шторами и утварью, что лежала, видимо, на подоконнике. Еще чуть дальше и в стороне — шлепанец. Повсюду, шрапнелью, осколки оконных стекол. Куски сайдинга. Подушка. От одной квартиры на первом этаже и одной на втором остались горы мусора. Многие окна рядом даже не треснули. Квартира на третьем этаже лишилась двух стен, перекрытий и большей части пола, на оставшейся стоят, не сдвинувшись, диван, кресло, шкаф. На полках шкафа — всякая, как обычно, всячина: домашние пылесборники. От соседней квартиры на третьем этаже — лишь одна стена, а над ней нависает крыша. Угловой квартиры на втором этаже нет вообще — дыра в пространстве, пустота. Здесь и рвануло.
Менты в оцеплении говорят: хорошо, что 30-квартирный дом из шлакоблоков, а не из кирпичей — жертв было бы больше. Еще хорошо, что вот с этого торца, северо-западного, — лестница, не квартиры. Подтверждают, что в причинах сомнений нет: у деда на втором этаже взорвался газ. Уточняют: баллона было два.
Но официально органы говорят не о взрыве, а о «хлопке бытового газа». Хлопнуло в десятом часу вечера 14 февраля.
Здесь надо пояснить особо. Ставить это происшествие в ряд с недавними взрывами газа в Магнитогорске и Шахтах, как это делают все кому не лень, — неверно.
К Красноярску не подведена газовая труба, сибирский газ — не для сибиряков, здесь топят углем. Немногие богатые в частном секторе — электричеством. В Покровке (так называется этот старинный красноярский район с огромным частным сектором на Караульной горе) Энергосбыт вел затяжные войны с похитителями тока, цеплявшимися к энергосетям самовольно и гревшимися задарма, после чего людям пришлось переходить на уголь. Углем отапливался и этот дом (в подземном этаже котел), и все соседние. Еду готовили на электроплитах.
Электричество строителям Красноярской ГЭС и их потомкам обещали в свое время отпускать бесплатно или за копейки, ну так мало ли нам обещали — дед экономил, покупал газовые баллоны. Новый занес накануне. Говорят, у него вообще не было электричества, он был неблагополучным — «но это не точно». Ну да, как и то, что он дед: в реальности ему было 58 лет, хирург в частной больнице, уволился недавно. По сравнению с кем он менее благополучен? Соседи говорят: Сергей был тихим, никогда никому не мешал. А еду готовил, да, на газе (так электричество постоянно вышибало, мощностей не хватает).
Кроме него, одинокого, жившего в 11-й угловой квартире, погибла его соседка Наталья, тоже одинокая, 56 лет. Полностью разрушены шесть квартир, частично 10. Всего в трехэтажном доме (не считая подземного этажа) было 30 квартир. Но это в фактической реальности, в юридической — ни одной.
Дом — фантом. Возник сам по себе, без разрешения, а значит, компенсации оставшимся без крова сомнительны. Видимо, через суды.
Эхо войны
Эксперты-строители, оценивая разрушения, говорят: дом теперь надо сносить. Однако и этот, № 3 на улице Кандагарской, и соседние, точно такие же или почти такие, снесли бы еще несколько лет назад, будь наше государство заточено под защиту народа, а не его гнобление. Первые судебные решения о принудительном сносе вынесены в 2014-м, окончательные — в 2015-м. И в 2016-м, если конкретно об этом доме. Правда, один из собственников всего этого многоквартирного дома Владимир Тарасов подал ответный иск, требуя снос отменить. Якобы все претензии к его строению будут исправлены, и в доме он будет жить только со своей семьей.
Меж тем первый вице-мэр Владислав Логинов утверждает, что все препятствия для сноса преодолены: «Последнее из многочисленных решений о сносе вынесено в 2018 году вступило в силу и передано судебным приставам». В службе последних подтвердили: «Исполнительное производство возбуждено 26.12.2018 на основании выданного Центральным райсудом исполнительного документа, вступившего в силу 16.05.2016». Ждали, значит, два с половиной года. А сейчас сроки исполнения не нарушены — отведено два месяца. То есть до 26 февраля.
Но почему вообще речь шла именно о сносе? Ветераны войны в Афганистане имели право получить бесплатно землю под ИЖС, индивидуальные дома-усадьбы. Им ее дали. Улицы Кандагарская, Кабульская, Шиндандская: здесь должны были построиться и жить воины-интернационалисты. Жилой комплекс «Афганец». Несколько индивидуальных домов построено. Вместо других выросли вот такие модификации современных бараков — на каждом этаже длинные коридоры, по обе стороны крохотные секционки с собственными санузлами.
Муравейники. Квартир много, а собственников у каждого дома по одному–три, и они тут не живут. Все эти дома появились без разрешения на строительство, без проектной документации и соответственно положительного заключения экспертизы на нее, они не зарегистрированы в Росреестре, «техусловия» подключения к сетям водоснабжения, водоотведения и электроснабжения не выдавались, в эксплуатацию их не принимали. Самострой. Сибирская фавела.
Утром 15 февраля, когда уезжал от разрушенного дома, навстречу шел густой поток народа — от памятника «афганцам». 30 лет концу той войны. Памятник тут же, в Покровке. В крае — 3200 ветеранов-«афганцев», а еще матери, вдовы. А собственников дома на Кандагарской вместо возложения цветов братьям-«афганцам» (благодаря кому устроился их бизнес) доставили для допроса в Следком.
Почему взрыв в жилом комплексе «Афганец» произошел именно сейчас? Это, конечно, случайность. И нет. «Воронья слободка» не могла не сгореть. И никаких террористов не надо. Просто Россия дожила до того, что теперь все в ней происходит с особой наглядностью.
Технология
Покровку еще в нулевые подписали огромными буквами по южному склону горы — «Россия». Видимо, чтоб не ошибались даже те, кто в танке и кому все равно. По телику рассказали, что это тысяча молодых патриотов высадила на горе 60 тысяч цветов, и когда они утром распустились, триколором воссияло волшебное слово площадью более 3000 кв. м. Не знаю. Видел тогда, как поддерживают эту подпись в порядке: бригада китайцев шла по склону, крася из пульверизаторов пожухлую траву, камни и землю. (Китайцев-рабочих тогда еще в Красноярске хватало — это сейчас они получают даже в самых захудалых провинциях КНР больше, чем могут набатрачить здесь, поэтому давно съехали на родину).
Место, где обрушился очередной дом, знают все без исключения половозрелые дееспособные россияне. Ну как знают — видели на бумажном червонце. Часовня Параскевы Пятницы. Она здесь, в Покровке, на Караульной горе. Тут гости города так и фотографируются — на ее фоне и с десяткой в руках. В Москве в Охотном ряду на месте разрушенной церкви Параскевы стоит Госдума. Некоторые знатоки увязывают в один ряд святую великомученицу Параскеву, Параскеву Пятницу, Мокошу, Долю, она же практически Смерть, она же Мара.
Часовня стоит на шаманском капище. Девять лет назад я напросился походить тенью за местным участковым Вячеславом Герасимовым (ему, кстати, тоже полагался земельный участок под строительство дома, поскольку и он воевал), и это был исключительный опыт хождения мимо школы, где учился мальчик Кеша Смоктуновский, из алкопритонов-бичевников во дворцы.
Здесь поразительно всё рядом и всё вместе: нищеброды и нувориши, замки цыганских баронов и наркодилеров, бараки с «Хаммером» во дворе и героином, закопанным в огороде, разбодяженный спирт и усадьбы-крепости депутатов-единоросов…
Было б удивительно, если бы здесь не прижилась технология, авторство которой все же принадлежит не красноярцам — Кубани и Сочи, черноморскому побережью. А то, что собственники многоквартирных домов повторили ее дословно, явствует из решений судов.
Итак, разрешения и землю они получали под ИЖС (индивидуальное жилищное строительство) для возведения на семи сотках двухэтажных одноквартирных многокомнатных домов для проживания одной семьи. Строили же четырехэтажные дома на 24–30 квартир-студий (секционок). Это по 8 малогабариток на этаж или по 10. Подземный, технический, этаж не видно, а верхний маскировали под мансарду, «играя» вверх-вниз окнами и опуская перекрытия между этажами. А в судах собственники натурально доказывали, что эти здания имеют два этажа и построены они для жизни одной семьи, а не 24–30.
Говорят, на юге так можно и пять этажей забабахать. Главное — чтоб власти на время закрыли глаза. А потом, когда в суде потребуется легализовать построенное, чтобы они важно выступили «за»: дескать, сносить жилые строения неразумно, поскольку жилье для народа в дефиците. Но эти дома так и не легализовали. А зачем? Народ и без того раскупил все квартиры.
А власть, кстати, в этой конкретной истории глаза и не закрывала. С 2013-го начали строить эти дома, и уже в следующем году администрации района и города, краевые прокуратура и стройнадзор заявили, что это подлежит сносу. Прокуратура подала иски в арбитраж, оттуда отфутболили: застройщики — не предприниматели. Иски перенаправили, дальше суды власти выигрывали. Но ничему это не мешало, и никому в итоге не помогло. Частичный и стихийный снос, как видим, начался только сейчас. С жертвами.
Может, власти бы и остались в стороне, но строители не учли фактор соседей (те пошли писать и требовать сноса) — инфраструктура тут на такие «общаги» не рассчитана. Жалобы из ЖК «Афганец» шли веером. Например, бывшему командиру красноярского СОБРа, участнику боевых действий, теперь зампредседателя думского комитета по обороне единороссу Юрию Швыткину.
Народ
Незаконно построить — не фокус, но как люди-то покупали: не видели что ли?
— Квартиры тут по 20 квадратов и всего за 840 тысяч, — обсуждают перед сигнальной лентой две женщины. — Конечно, народ покупал, где еще такие цены взять?
— Так цена потому и такая, что без регистрации, сделки в регпалате не проводили, прописки нет.
— 18 квадратов и за миллион, — поправляет парень из соседних домов.
— Ну сдуру-то… Сейчас продают и за 1,3 млн… А квартиры некоторые здесь и по 16, и по 14 квадратов. Кто-то покупает и сразу в аренду сдает. Но во взорванном доме только одна квартира была в аренде. И таких здесь шесть домов. Все судятся, да что толку. Хотят доказать право на собственность или съехать, получив деньги от реальных собственников. Ага. Одна отсудила, так ей выплачивают. То ли сто рублей в месяц, то ли 70.
— Ладно мы ничего не понимаем, но они-то — юристы, нотариусы — всё знают и понимают, — говорит Инна Андреевна, крановщица. Отработав смену, приехала к развалинам. Ее квартира № 2 на первом этаже под секционкой погибшей Натальи. Соседняя, под квартирой погибшего «деда», № 1 — ее сына, работающего в Дивногорске в автосервисе. — В регпалате, куда мы документы подали, почему никто не пресек изначально? Два года как мы купили эти квартиры, мебель вся новая, мы все в кредитах… Нет, право собственности нам не зарегистрировали, Владимир Иванович (Тарасов. — А. Т.) говорил, что ему надо туда донести какие-то документы. Мы ждали.
Ирина Чантурия, другая пострадавшая, подтверждает: ждали, пока он донесет документы. Она покупала через риелторское агентство, где уверяли, что с документами полный порядок. В регпалате договоры о купле доли земли и комнаты (1/30) приняли, только отсрочку дали на выдачу свидетельства о доле, ссылаясь на то, что застройщик должен довезти документы:
— Полтора года ждала. Обещал: мы всё решим, в феврале все документы будут на руках. Ну вот мы и взлетели в феврале. Видимо, это и есть решение проблемы.
Владимира Тарасова жильцы считают единственным собственником, хотя, судя по документам, их трое (еще С. Ярошенко и О. Морозов). Видимо, просто он один общается с жильцами. Органы, кстати, пока никаких имен не называют, обвинения никому не предъявлены.
Женщина из соседнего с развалинами дома (у нее выбило стекло, замерзает) ждет мастеров. Рассказывает, что они в том же положении нелегалов. Платят ипотеку, а при этом постоянно под угрозой выселения и сноса.
Если Тарасов еще выходит на связь, то собственники их дома № 5 — а это отец и сын Сергей Николаевич и Сергей Сергеевич Циванюки (третий, Сергей Бруль, уехал жить в Краснодар) общение прекратили. Жильцы говорят, что там давно возбуждено дело о мошенничестве, но — никакого движения.
Не знаю, чего они хотят от владельцев. У тех забот хватает. Полный тезка одного из них, Сергей Сергеевич Циванюк, недавно подавал иск в Дивногорский суд (потом его отзывал) к бывшей жене и детям. Хотел снять их с регучета в своем доме, поскольку ранее прописал их только «с целью минимизации расходов на оплату коммунальных услуг по месту фактического проживания ответчиков».
Судятся с ушлыми строителями и бизнесмены, и компании. Они тоже выкупали площади. И здесь физиологической тупостью или юридической безграмотностью ничего не объяснить. Может, еще что-то?
Жадность одних (продавали квартиры в домах, назначенных к сносу), бедность других. В итоге, каков статус у пострадавших: кто они для власти? Какую бумажку предъявят? А как им теперь требовать деньги от владельцев дома? Предмет спора уничтожен. Форс-мажор. «Дом был обречен. Он не мог не сгореть».
Если в строительстве такой бардак, то что понастроили к Универсиаде? Вопрос неграмотный, но публика его не может не задавать, поскольку в Красноярске новость о взрыве дома чередуется с победными реляциями о готовности встречать Универсиаду. Она начнется 2 марта.
Сейчас на въезде в Красноярск, на Дрокинской горе ставят 47-метровый крест. На 9 метров выше самого знаменитого креста — статуи Иисуса с распростертыми руками на горе в Рио-де-Жанейро.
Чугун и молоко
Спускаешься с Караульной горы в многоэтажный город и сразу повсюду — реклама Универсиады. Красноярск уже набит спецслужбами, Росгвардией, полицией. И, знаете, что… В 2016-м редакция отправила меня на Олимпиаду в Рио-де-Жанейро. Не скажу, что специально, но бронировал жилье в последний момент и, так вышло, поселился в натуральной фавеле на острове Жигойя. Без дорог, школ, больниц, банков, полицейских участков. Ни у кого никаких документов на постройки. Коммуна. Электричество подключено самовольно, канализация — прямиком в канал. Власть — гуляет лесом.
Заправляли там несколько видных мужчин. Ренато 1, Ренато 2, Албано. Они захватили большие участки земли. Застроили каждый сантиметр эконом-жильем и сдавали. Та же Покровка, те же законы улицы, блатная романтика, все эти крэш-тесты, жиганский интернационал, крайне запутанная топография, столь же веселые бандюганы. Так же вдруг выплывают дворцы (где жили эти Ренато и Албано), такое же средневековье. Не хватало только печных дымов. Ну и улочки там ощутимо поуже. В Покровке узкие, а там совсем — чтоб по ним не могли пройти танки. В идеале — чтобы власть не могла протиснуться вообще. Она всегда толстая.
Ну и вот, к чему это. В фавеле с утра регулярно отключали электричество. Каждый из прожитых мной там дней в нее входили внушительные подразделения борцов с нелегальными подключениями. Типа нашего Энергосбыта. Впаривали счетчики. Долгие беседы по душам. Разбирательства же в паутине проводов заканчивались неизменным отчаянием контролеров, и отрубали всех. То первый этап. На этапе втором всех подключали обратно: через час-два, порой дольше, но к шести вечера — обязательно. Наутро сюжет повторялся.
Это называется забота. Власть в оранжевых жилетах заходила и присутствовала, ни на что особо не претендуя, но пытаясь объясниться. Когда электрикам говорили: задолбали, врубайте ток обратно, они врубали. Они с местными не враги, они все люди.
Здесь все последние годы Энергосбыт просто обрезал провода. Навсегда. Как немецко-фашистским захватчикам.
Специально не заводили в Покровку нужные мощности: видимо, чтобы те, кого назначено снести, снесли себя сами. Ведь не один погибший «дед» мучился от постоянных отключений — баллоны газовые там у всех.
В фавеле тоже постоянно на лодках с подвесными моторами возили туда-сюда газовые баллоны. И водная инспекция наведывалась: проверяли права, смотрели, чтоб не пили и не перевозили людей стоя, а газовик тем временем рассматривал баллоны, что-то сверял. И в дом, где я жил, пару раз заходил человек в оранжевой жилетке (но не электрик) и рассказывал хозяевам какие-то местные байки, похахатывая и попутно поглядывая, как все устроено с газовой плиткой.
Все равно что сравнивать чугун с молоком. И все же. Ну не можешь ты подогнать фактическую реальность под юридическую, не можешь снести — подведи хоть людям достаточно энергии. Ходи, проверяй, как они там… Они ж не отказываются платить ни за что, это все рабочие люди, это твой народ.
Да, и в Бразилии ничтожные элиты, чья антинародность была бы существенна, если б не их ничтожность. Да, и там — несколько эпох и укладов. Но желания похоронить заранее соотечественников я там не заметил. Нет там вот этого — ни снести, ни дать жить. Ни прогнать, ни помочь. «Ни украсть, ни покараулить». Только одно — мучить до скончания века. И дальше, если получится.
Чрезвычайно наглядное ЧП. Подготовка к нему под контролем администраций всех уровней, депутатов, стройнадзора, правоохранительных органов шла шесть лет. Все мучили всех. Уперто и бессмысленно.
Нет, не Рио.
— Как в Кандагаре, — молча разглядев снесенный точно гаубицей торец дома, сплевывает позади мужик… Не знаю, чего он — то ли исходя из имени улицы, то ли из собственной памяти.
Иду вдоль окрестных домов. Вывеска: детский образовательный центр (первое занятие бесплатно) «Акваклуб «Барабульки». Это Кабульская, 3. Метрах в 70 от Кандагарской, 3.
Алексей Тарасов, «Новая газета»
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]