Триколор над Солсберийским собором

В Москве готовятся дать очередной отпор лорду Керзону.

В деле Скрипалей две относительно свежих новости: непонятная и очень плохая.

Непонятная сводится к тому, что самочувствие отравленного ухудшилось, однако о том, что это означает, мы пока можем только гадать. Не исключено, что гадать особо и не о чем: экс-полковник — человек пожилой, оттого последствия химической атаки в Солсбери он переживает острее, чем его дочь. Правда, информация, добытая репортерами The Sunday Times, основывается на данных британских спецслужб, и это склоняет к мыслям отчасти конспирологическим. О некой игре, в рамках которой неугомонная племянница Скрипаля уже не раз заявляла, что дядя ее давно умер, и вчера, кстати, оплакивала его вновь, официальный же Лондон эти сведения опровергает. Но Сергей Викторович действительно тяжело болен, и мы без труда представляем себе, кого в Москве назовут убийцами осужденного за измену, если случится худшее.

А скверная новость — непосредственно про собор в Солсбери, шпиль которого, как всем известно, столь притягателен для российских туристов с Хорошевского шоссе. В ночь с субботы на воскресенье безымянный покуда верхолаз установил там, на строительных лесах знаменитого храма, флаг Российской Федерации. Как символ победы над врагом, ну типа красного знамени над Рейхстагом. И подвиг сей, совершенный во славу киллеров, покушавшихся на Скрипалей и убивших между делом совсем уж непричастную к шпионским делам англичанку, обернулся таким позором, что впору было опять вспомнить про теорию заговоров. Мол, это враги флаг подбросили, то есть водрузили.

Вот и в российском посольстве в Лондоне поспешили сообщить, что водружение трехцветного полотнища над собором «выглядит как добротная провокация». Впрочем, эпитет «добротный» в словарях истолковывается как «отличный», «первосортный», «качественный» и даже «долговечный», и мы едва ли ошибемся, ежели предположим, что посольские похвалили новоявленного солсберецкого героя. Ибо язык дан дипломатам не только для того, чтобы скрывать свои мысли, но и для того, чтобы облекать их в наиболее изящную форму. Провокации бывают подлыми, а бывают добротными — в глазах начальства, когда оно уже не постигает, что добротно проведенная спецоперация влечет за собой национальный позор. Или плевать ему, начальству, как оно выглядит в глазах окружающего мира.

Обе относительно свежих новости воспринимаются как одна необычайно гнусная новость. Первую как бы дополняет и разъясняет вторая. Про Скрипаля узнаем, что у него серьезные проблемы со здоровьем. Про тех, кто желал его покарать, распыляя отраву в городе и подвергая опасности жизни тысяч людей, понимаем, что они до сих пор празднуют победу над Англией. Они страшно радуются и глумятся над теми, кого убили и покалечили, кому внушили омерзение и страх.

Показательна и реакция на это событие — с одной стороны и с другой. К примеру, Николас Попадопулос, настоятель собора, украшенного российским триколором, вывешивание его под покровом ночи называет «выдающейся глупостью». Напротив, Ирина Роднина, великая наша соотечественница и зампредседателя комитета Госдумы по международным делам, вне себя от счастья. Нет, «мы не страна кошмаров и ужасов! — восклицает любимая спортсменка. — Наш флаг, где бы он ни поднимался, — это уже момент, чтобы гордиться страной, потому что флаги просто так не поднимаются». Золотые вообще слова. Слегка бы их переставить, поменяв местами отрицание и восторг, и картина происходящего с Россией в эпоху повального вставания с колен вышла бы завершенной.

Ну и бонусом к новостным сводкам из Солсбери, Лондона и Москвы — сообщение из Анапы, где преследуют ученого-химика Владимира Углева, одного из разработчиков «Новичка». Химик имел неосторожность делиться с журналистами своими догадками о том, как Чепига с Мишкиным и другими могли действовать, применяя нервно-паралитическое вещество. Сперва он стал жертвой ДТП. Теперь некие неравнодушные граждане расклеивают по городу листовки с его фотографией, в которых Углев обвиняется в педофилии — преступлении, как бы сказать, модном по нынешним временам, применительно к национал-предателям. К нему уже приходили с проверкой и вызывали в полицию, где допросили и взяли отпечатки пальцев. Травля химика продолжается, но эту новость мы все-таки отделим от прочих. Нет в ней ничего таинственного, а на фоне иных, связанных с трагедией Скрипалей, и скверного тут в меру. Все-таки история получила огласку, и есть надежда, что от него отстанут.

Что же касается скучноватой юридической стороны дела об отравлении в Солсбери, то все эти сюжеты выстраиваются в один ряд. В качестве косвенных, но убедительных улик против заказчиков преступления. Бывший полковник болен — и в Москве продолжают воевать с Англией, готовясь дать очередной отпор лорду Керзону. Прошел почти год со дня отравления отца и дочери, и эту славную годовщину решено было отметить, и верхолаз не подкачал, и провокация получилась добротной на диво. Товарищ ученый позволил себе непатриотичные высказывания, и его наказали. Собственно, непрямые доказательства не нужны, когда прямых навалом, но если преступник заинтересован в том, чтобы никто не сомневался в его причастности к злодеянию, то полезны и косвенные улики. Никто и не сомневается.

Илья Мильштейн, «Сноб»