Роман Осипов: Отсутствие отраслевых политик отпугивает инвесторов от Беларуси больше, чем экономические показатели

То и дело можно услышать на самом высоком уровне, что Беларусь ждет инвестиций в экономику. Чиновникам уже давно поручено убрать все барьеры на пути иностранного капитала.

«Ежедневник» побеседовал с директором Инвестиционной компании «Юнитер» Романом Осиповым о том, почему в Беларусь инвесторы не спешат и что их от нас отпугивает.

– В первую очередь, что движет инвестором при принятии решения о вложении средств?

– Каждая сделка, связанная  с прямыми иностранными инвестициями, как любой человек, индивидуальна. Инвестиционные сделки вообще носят спорадический, нерегулярный характер.

80% сделок, которые формируют мировой рынок межстрановых прямых инвестиций –  это обычно сделки на сумму свыше 100-200 млн долларов. Поэтому первый аспект, который нужно принимать в расчет с точки зрения привлечения иностранного инвестора – это размер инвестиций. Говорить о привлечении инвесторов под объект на сумму в один миллион долларов, в 5 млн долларов, часто бессмысленно. Крайне маловероятно, что кто-то из иностранных инвесторов будет рассматривать такие проекты в традиционных отраслях. Поэтому первое, что важно для иностранного инвестора, это масштаб сделки.

Второй фактор принятия решения об инвестициях обусловлен тем, что любой инвестор преследует коммерческий интерес, то есть хочет получить прибыль. Под нормой прибыли принято понимать доходность на вложенный капитал. Что это значит? Простыми словами –  вот я вложился, и за сколько лет я отработаю вложенное, какой процент годовых на мои инвестиции в объект я буду получать.

– Каким должен быть этот показатель, чтобы инвестору было выгодно вложить свои средства в тот или иной бизнес?

– Крайне маловероятно, что иностранный инвестор пойдет туда, где за год будет доходность 2-5%. Скорее, речь должна идти как минимум о 10%. По-хорошему же самый оптимальный размер доходности для большинства стратегических иностранных инвесторов – это 15% годовых.

Нужно понимать, что у инвесторов всегда есть альтернативные варианты, они крайне редко зацикливаются на каком-то одном объекте, варианте. Бизнес-подход – находить гибкое решение, быстро реагировать на изменения рынка. Альтернативные варианты сравниваются по разным параметрам и принимаются соответствующие инвестиционные решения.

К примеру, инвестор думает инвестировать в строительство деревообрабатывающего предприятия и выбирает между Польшей и Беларусью. Он думает примерно так: да, в Беларуси лес дешевле, зато логистика хуже. В Польше, наоборот, лес дороже, но есть другие преимущества. Там такая доходность, здесь такая. И все взвесив и рассчитав, уже принимает окончательно решение.

– Что еще важно?

– Важна скорость выхода на этап, когда актив начинает зарабатывать. У инвесторов всегда есть варианты: можно строить новый завод три года, потом еще год-два доводить его до нормального режима работы, а можно сразу купить действующий, который уже на следующий день после сделки приносит доход инвестору.

Следующий важный момент – это стабильность, реалистичность будущей прибыли от проекта. Прибыль можно разную нарисовать, но, в конце концов, реалистично ли выйти на неё?

– То есть инвестор оценивает риски?

– Да, инвестор всегда заинтересован в минимизации рисков. Например, это стабильность сбыта на целевом рынке завода. К примеру, инвестор приглядывается к белорусскому предприятию, ориентированному на российский рынок. А есть еще такое же предприятие, но в Украине или в Польше, ориентированное на рынок США или Западной Европы. У компаний могут быть абсолютно одинаковые операционные показатели, нормы доходности, но рынок в России крайне волатильный: санкции, девальвационные риски. Сегодня вроде все хорошо, а завтра неизвестно. Напротив, в ЕС, США, потрясений нет, девальваций нет, поэтому он, при прочих равных, скорее всего, выберет второй вариант для инвестиций.

– Что еще важно, но уже в контексте Беларуси?

– Насколько вообще выход на заключение инвестиционной сделки реалистичен. Придется ли потратить два-три года на переговоры, после чего еще потребуется время на реконструкцию приобретаемого предприятия и т.д. А за это время рынок может существенно измениться, планы инвестора – поменяться. Вот этот аспект очень важен для Беларуси. У нас сроки таких переговоров очень длительные, особенно если завязаны органы госуправления.

– Продолжим о нас. Статистика показывает, что около половины предприятий страны работают с очень низкой рентабельностью. Это может отпугнуть инвестора вложиться в них?

– Я скажу так: ретроспективные показатели не так важны для инвестора. Инвестор может понимать, что причина низкой рентабельности, к примеру, в безалаберности менеджмента, в неправильной организации бизнес-процессов, и он видит, что ему вполне по силам за год в три раза повысить производительность и поднять завод на такой уровень, что он будет стоить в два раза дороже. Не факт, что низкие показатели предприятия отпугивают инвестора.

– Что тогда может отпугивать их от Беларуси?

– Начну с того, что инвесторы редко проявляет проактивный интерес, то есть сами начинают продвигать какую-то тему. Их нужно затягивать в страну. Активность должен проявлять тот, кто ищет инвестиции. Он формулирует предмет сделки, который будет привлекателен для инвестиций, выставляет условия, проводит конкурс среди инвесторов. Почему именно такой процесс выгоден получателю инвестиций? Когда появляется несколько инвесторов, заинтересованных в проекте, в случае проведения конкурса можно улучшить условия инвестиционной сделки (цену), например, в два раза.

Поэтому привлечению иностранных инвесторов больше всего препятствует именно отсутствие четкой артикулированной инвестиционной политики в соответствующих отраслях. Нужна проактивная позиция государства.

– В чем, по вашему мнению, эта позиция должна проявляться?

– Возьмем, к примеру, отрасль транспорта и логистики. Государство должно дать инвесторам знать, что вот это и это остается государству, мы здесь монополисты. А вот сюда мы готовы пустить частный капитал в таких и таких формах, при таких и таких условиях (например, сохранение рабочих мест и т.д.).  А затем нужно эту политику поэтапно реализовывать.

И тогда инвесторы видят, что у страны есть госполитика в отношении отрасли, четкие критерии, условия. Тогда они заранее понимают, что если их предложение соответствует им, шансы на сделку есть.

У нас же нет четких и понятных инвесторам отраслевых политик. Вот это смущает больше всего, даже больше, чем экономические показатели.

– Почему инвесторов, готовых вложиться в Беларусь, сегодня все же мало?

– Инвесторов достаточно, а инвестиционных сделок мало, потому что нет достаточного количества качественных и понятных предложений. Нельзя взять и подготовить в год один-два проекта и думать, что они будут реализованы. Это весьма небольшая вероятность. Если предложений всего десять, то, как показывает жизнь, – одно-два из них может быть воплощено в течение пяти лет. Нашей стране нужен ускоренный темп. Должна быть критическая масса качественных предложений. К примеру, 50, и тогда каждый год могут сработать два-три из них с объемом инвестиций 100-300 млн долларов по каждому.

Но где эти 50 предложений…

– Проблема привлечения инвестиций стоит на повестке дня уже давно. Про это много говорит и сам президент…

– Мы недавно делали аналитику: десятки предприятий из стран ЕС (Германии, Швейцарии, Франции) каждый год переносят свои цеха и заводы на восток. И мы вполне могли сыграть на этом.

Но чтобы что-то предложить, нужно проанализировать рассчитать, привлечь экспертов.

Должна быть серьезная аналитическая служба, которая бы агрегировала данные, формулировала инвестиционные предложения (проекты). И здесь нужны не просто специалисты экономического профиля, а отраслевики, министерства.

– В целом инвестиционный климат улучшился за последние годы, как вы считаете? Динамика положительная или отрицательная?

– Динамика положительная. Идет все в правильном направлении, но медленно.

Государство должно расставить приоритеты с точки зрения инвестиционной политики в каждой отрасли. И здесь важно не только исключительно полагаться на госпредприятия как основу инвестиционной деятельности, а в большой степени все-таки использовать возможности частного капитала, иностранного или местного.

Ведь госпредприятие не может реализовать сразу 10 проектов, какие бы эффективные они не были. Возможно, частники смогли бы реализовать даже эффективнее с точки зрения быстроты сроков, да и без всяких гарантий от государства, без кредитов госбанка, а за свои собственные деньги. Чем это хуже будет для государства?

Как показала мировая практика, государство не всегда эффективный собственник.

– Какие сферы сегодня могли бы быть интересны инвестору в Беларуси?

– Нет отраслей, какие не были бы интересны. И здравоохранение, и машиностроение, и переработка пищевой продукции, везде можно зарабатывать, если грамотно выстроить работу.

В целом же, всегда интересуют проекты, связанные с местным сырьем. А какие натуральные ресурсы у нас есть? Это лес, дерево. Второе – это наше географическое преимущество: поэтому транзит, перевозки.

Также интересны отрасли, которые связаны с изменениями в потребительских предпочтениях, например, розничная торговля (E-commerce, например).

Еще отрасли, склонные к глобализации, как например, производство молочных продуктов. Там создаются транснациональные гигантские корпорации. Как пример: французский Lactalis, который держит значительную долю мирового рынка. У него десятки заводов по всему миру. Стратегия их компании увеличиваться в размерах, и они смотрят, мониторят, где еще они могут проинвестировать, где есть молочное сырье.

– Каковы в целом сегодня наши шансы в плане инвестиций?

– Шансы есть, и неплохие. Денег в мире все больше и больше. И инвесторы хотят куда-то их вложить: почему бы не в Беларусь?

Сегодня объем прямых иностранных инвестиций, именно в новые проекты, которые инвестор проинвестирует сам, из своего кармана и без учета реинвестированной прибыли, составляет в Беларуси 300-400 млн долларов в год, т.е. меньше 1% ВВП. Объем реинвестированной прибыли (прибыли, которую инвесторы не выводят из страны в качестве дивидендов, а оставляют здесь) – 700-800 млн долларов в год.

Потенциал же – по новым проектам один миллиард долларов, следствием будет и увеличение объема реинвестируемой прибыли до 1-1,5 млрд долларов в год. Таким образом, в целом можно в течение обозримого будущего (3-4 года) выйти на 2-3 млрд долларов прямых иностранных инвестиций в год. А это даст прирост ВВП как минимум около 3-4% в год (не учитывая эффект мультипликатора). Это уже совсем другое дело.