ФСБ становится главным «аудитором» с одобрения Путина

В будущем Россия освободиться от диктатуры силовиков.

Несколько лет назад мой знакомый адвокат, традиционно работающий по арбитражным делам, пожаловался мне: «Представляешь, работы совсем не стало, коммерсанты повально перестали подавать гражданские иски». «Почему?» — спросил я. «А проще, быстрее и дешевле дать взятку оперативнику, чтобы он возбудил дело против твоего контрагента и заставил его решить спор в «нужном» клиенту направлении. Это не идет ни в какое сравнение с издержками длительного и непредсказуемого судебного процесса», — ответил мой собеседник.

Использование силовиков для разрешения деловых споров в России — далеко не новость, но аресты руководства Baring Vostok переводят этот инструмент на совершенно новый уровень. Это не какие-то разборки небольших фирм — речь идет о крупнейшем и старейшем в России частном зарубежном инвестфонде и о споре за банк «Восточный», 32-й в России по размеру активов. Нет, конечно же, мы видели, как арестами контрагентов балуется Игорь Сечин, но все же он в путинской системе супертяжеловес. А тут в общем-то обычные ребята, какие-то там Аветисян и Юсупов, спокойно прибегают к услугам силовиков для решения в чистом виде коммерческого спора, к которому силовые структуры и на пушечный выстрел приближаться не должны.

Суть претензий к Майклу Калви и другим арестованным руководителям Baring Vostok в том, что они якобы неправильно оценили стоимость акций люксембургской International Financial Technology Group (IFTG), которые передало банку «Восточный» подконтрольное Baring «Первое коллекторское бюро» в счет погашения долга в 2,5 млрд рублей. ФСБ утверждает, что в реальности эти акции стоят всего 600 тыс. рублей, то есть Baring якобы заставил «Восточный» зачесть подконтрольной ему компании в счет оплаты долга «пустые бумажки».

Реальная ситуация с оценкой стоимости спорных акций IFTG лучше всего описана здесь (спойлер: слова обеих сторон конфликта расходятся с фактическими документами), однако для таких случаев существует статья 15 Гражданского кодекса «Возмещение убытков»: если Артем Аветисян и Шерзод Юсупов считают, что передача этих акций в зачет долга нанесла ущерб банку «Восточный», то они как миноритарные акционеры банка вправе подать в суд и если докажут факт ущерба, то смогут получить компенсацию и возмещение понесенных судебных издержек. Вот так это должно работать. Никаких силовиков, арестов, маски-шоу.

Мошенничество — это совсем другое дело: для того чтобы обвинять в нем руководство Baring, нужно иметь серьезные доказательства умысла, подтверждающие документально, что в Baring знали о настоящей цене акций и сознательно шли на обман. Как мы видим по процессу, таких доказательств у следствия нет — зато ФСБ взяла на себя роль «оценщика стоимости акций».

Единственное, что фигурирует в деле, — это заключение спецслужбы, в котором утверждается, что якобы спорные акции IFTG «на самом деле стоят дешевле». Если так дело пойдет, то скоро «большая четверка» крупнейших международных аудиторских фирм (Deloitte, PWC, Ernst&Young и KPMG) должна будет превратиться в «пятерку» — у них на рынке появляется мощнейший конкурент в лице российской службы безопасности, которая теперь у нас и швец, и жнец, и профессиональный оценщик-аудитор. 

Кстати, журналисты проверили заключение аудитора PWC по этому вопросу, и хотя там отмечено наличие ограничений для владельцев спорных акций IFTG, цифра 600 тыс. рублей в их отчете не фигурирует — она и в самом деле выглядит как отсебятина от ФСБ.

В будущем, когда Россия освободится от диктатуры силовиков, эту законодательную грань нужно будет провести очень четко: силовики не имеют права вмешиваться в чисто коммерческие споры, а за попытки привлечь эти структуры к разрешению споров нужно наказывать.

То есть на скамье подсудимых в данной ситуации должны сидеть Аветисян и Юсупов, а не руководство Baring Vostok. Уголовное преследование должно вестись только в отношении тех лиц, против которых есть прямые доказательства умысла на мошенничество и обман контрагента. Здесь же нет ни того ни другого, и неудивительно, что разные стороны по-разному оценивают стоимость спорного актива. Когда вы хотите продать машину или квартиру, вы, конечно, постараетесь оценить ее выше, чем тот, кто захочет ее купить, — в этом нет никакого преступления. Считаете, что вам завысили цену актива и вы понесли ущерб? Идите в суд с гражданско-правовым иском.

Статья 159 Уголовного кодекса «Мошенничество» превратилась в основную дубинку силового рэкета против предпринимателей: по данным ежегодного доклада уполномоченного по правам предпринимателей Бориса Титова, по этой статье сейчас возбуждается более 180 тыс. уголовных дел в год, это более 75% всех дел в отношении предпринимателей. Рост числа таких дел за последние три года — почти 30%. В суд при этом ежегодно передается только 17% от числа возбуждаемых дел. Совершенно очевидно, что дела эти открываются не для борьбы с реальными преступлениями, а в коммерческих, коррупционных целях.

В своем очередном послании Федеральному собранию Путин вновь говорил об этой проблеме, как будто она появилась вчера. Но на самом деле и законов о недопустимости силового преследования предпринимателей уже приняли немало, и Верховный суд принимал специальное постановление для защиты бизнеса от произвола силовиков. Однако это нисколько не препятствует силовому произволу против бизнеса — теперь его волна докатилась уже и до старейшего иностранного инвестфонда.

Причина проста: чтобы победить произвол, нужна политическая воля. Каждый сотрудник правоохранительных органов, каждый судья, допустивший противозаконное вмешательство в предпринимательскую деятельность, должен быть отстранен от должности с дальнейшим запретом на профессию и наказан. Но этого не происходит. Почему? Потому что главной в нынешней системе является политическая лояльность начальству: если беспрекословно выполняешь все приказы и помогаешь Путину удержать власть, то можешь делать все что угодно. Вот они и делают. Все это понимают, и масштабы преследования бизнеса растут, несмотря на многолетние путинские заклинания с высоких трибун.

В будущем, когда Россия освободится от диктатуры силовиков, эту законодательную грань нужно будет провести очень четко: силовики не имеют права вмешиваться в чисто коммерческие споры, а за попытки привлечь эти структуры к разрешению споров нужно наказывать.

То есть на скамье подсудимых в данной ситуации должны сидеть Аветисян и Юсупов, а не руководство Baring Vostok. Уголовное преследование должно вестись только в отношении тех лиц, против которых есть прямые доказательства умысла на мошенничество и обман контрагента. Здесь же нет ни того ни другого, и неудивительно, что разные стороны по-разному оценивают стоимость спорного актива. Когда вы хотите продать машину или квартиру, вы, конечно, постараетесь оценить ее выше, чем тот, кто захочет ее купить, — в этом нет никакого преступления. Считаете, что вам завысили цену актива и вы понесли ущерб? Идите в суд с гражданско-правовым иском.

Статья 159 Уголовного кодекса «Мошенничество» превратилась в основную дубинку силового рэкета против предпринимателей: по данным ежегодного доклада уполномоченного по правам предпринимателей Бориса Титова, по этой статье сейчас возбуждается более 180 тыс. уголовных дел в год, это более 75% всех дел в отношении предпринимателей. Рост числа таких дел за последние три года — почти 30%. В суд при этом ежегодно передается только 17% от числа возбуждаемых дел. Совершенно очевидно, что дела эти открываются не для борьбы с реальными преступлениями, а в коммерческих, коррупционных целях.

В своем очередном послании Федеральному собранию Путин вновь говорил об этой проблеме, как будто она появилась вчера. Но на самом деле и законов о недопустимости силового преследования предпринимателей уже приняли немало, и Верховный суд принимал специальное постановление для защиты бизнеса от произвола силовиков. Однако это нисколько не препятствует силовому произволу против бизнеса — теперь его волна докатилась уже и до старейшего иностранного инвестфонда.

Причина проста: чтобы победить произвол, нужна политическая воля. Каждый сотрудник правоохранительных органов, каждый судья, допустивший противозаконное вмешательство в предпринимательскую деятельность, должен быть отстранен от должности с дальнейшим запретом на профессию и наказан. Но этого не происходит. Почему? Потому что главной в нынешней системе является политическая лояльность начальству: если беспрекословно выполняешь все приказы и помогаешь Путину удержать власть, то можешь делать все что угодно. Вот они и делают. Все это понимают, и масштабы преследования бизнеса растут, несмотря на многолетние путинские заклинания с высоких трибун.

Многие говорят — а нам-то что, ну какие-то разборки бизнесменов, Baring не жалко, ведь они столько лет соглашались играть по путинским правилам. На самом деле этот кейс наносит очередной серьезный удар по репутации России — ведь инвестфонд действительно был полностью лоялен системе, принимал все правила игры, катался по путинским инвестиционным форумам, заманивал сюда международных инвесторов. Как оказалось, лояльность ничего не значит: хищным силовикам плевать, какой бизнес разорить.

Исправлять репутацию страны африканского образца, где силовики могут произвольно влезть в любой частный коммерческий спор, придется после ухода Путина, и на это уйдет много лет — ведь последствия этого дела будут носить системный характер, и это надолго. Между тем такие рабочие лошадки-инвесторы, как Baring, для экономики крайне важны. Многие из вас пользуются услугами Яндекса, Озон.ру, Авито, Тинькофф-банка и так далее — но чтобы создать подобного рода сервисы, нужен капитал. Baring его предоставлял — за годы он привел в Россию более $2 млрд и способствовал становлению многих важных частных бизнесов, услугами которых сегодня пользуются многие миллионы россиян. Нормальная власть должна сделать все, чтобы таких инвесторов приходило в Россию как можно больше и им было здесь комфортно.

Владимир Милов, The Insider