Галера, которой ты командуешь, приплыла.
Много лет назад, государь, когда ты лихо командовал в Дрездене Домом дружбы СССР-ГДР, я тоже был примерно такой же воин. До дембеля оставались дни, я изнывал, а Родина вдруг решила надо мной приколоться. Вспомнила, что зрение у меня минус 3,5, а в сумерках еще хуже, и вручила мне автомат АК-74Н со здоровенным ночным прицелом НСПУ. Это квинтэссенция нонсенса, государь, примерно то же, что перед выставкой накрасить собаке губы. Похихикав, Родина пошла дальше и вручила мне еще одну необходимую вещь – мотоцикл МВ-650 с люлькой. Который я водить не умел, поэтому двигателя на нем не было.
Здравствуйте, супостаты, я сержант Женя, сумеречный снайпер на тяжелом военном самокате с люлькой, прошу бояться. И когда напоследок мне зачем-то выдали широченные галифищи выпуска 1943-го года, я уже знал, что делать. Вшил в них проволоку, получилось что-то вроде парусника в очках. Долго искал, нашел, отбелил в хлорке пилотку неимоверных размеров, приколол звезду сбоку, вышла охрененная треуголка, продолжаем, расступитесь, дорогу безумию – у знакомого офицера (Долгорукий Юрий Федотович, старлей) взял ненужные туфли и покрасил их красной масляной краской. Ядерный маршал клоунского спецназа 213-й мотострелецкой дивизии Трижды Занюханного Приволжского военного округа, я вышел в отставку с блеском при всем параде.
И когда спустя много лет я смотрю, как ты, государь, вынимаешь из цилиндра и показываешь миру одно удивительное оружие за другим – ой, я уже когда-то в зеркале это видел. Ты берешь МиГ-31, который поднялся в небо в 1975-м году, вешаешь под него «Искандер», разработка которого началась в 1987-м, и говоришь, что это новенький российский «Кинжал», хотя это старенькая советская «Ока-У», которой накрасили губы и аккуратно побрили ноги. Ты вынимаешь «Армату», несчастную младшую сестру умершего во младенчестве Т-95, ведешь ее под руку, спотыкающуюся, на параде, и после парада откладываешь в долгий красный ящик с кистями и бахромой. Вместо нее у тебя будут все те же Т-72 с разноцветными заплатами легких ненапряжных модернизаций, старое, доброе, надежное оружие на тот случай, если НАТО вдруг пойдет на нас биатлоном. Если войной – то нет.
Американцы не устраивают парадов, они, тихонько сопя, переделывают свои «Абрамсы» в версию M1A2 SEP v.3 с новой броней и израильской активной защитой. Которые справятся и с «Арматой», если она вдруг доковыляет до внятной серии. Икать от страха никто не начал, как бы этого ни хотела угловатая соплеусая молодежь на военно-онанистических форумах и тусовках. Сценаристов, государь, у тебя намного больше, чем инженеров с конструкторами. Твой волшебный цилиндр бездонный, из него прыгают на сцену хищные подводные беспилотники и странствующие ядерные ракеты, лазерные «пересветы» и урановые «челубеи», это все торжественно и красиво, все мы любим Союзмультфильм, но, государь… Недавно твоя армия наконец-то получила долгожданные новые автоматы АК-12. Села и зарыдала. 2500 штук. На миллион юзеров. И ничего нового, кроме вывешенного ствола и режима стрельбы с отсечкой, все тот же старый добрый чертов «калаш», недорогое, простое и удобное оружие для тех, кого бабы с легкостью нарожают, ежели что.
Твои мечи, государь, давно уже не куют. Их перековывают из древних ржавых мечей седобородые советские старцы. Поэтому чем реже ты потрясаешь ими, тем меньше вероятность, что они рассыпятся у тебя в руках. Твои передовые технологии писаны на воде тенями от вил. Йотафон. Ё-мобиль. Йотанк. Ёстребитель пятого поколения, от совместной разработки которого не так давно отказалась Индия. У злобной гадящей англичанки есть в строю самолеты пятого поколения. У крошечного Израиля. У нелепой Австралии. У смешной Норвегии. А у великой России есть лишь прототипы и предсерийные образцы. И нет станков, чтобы делать на них современное оружие, и нет заводов, чтобы делать эти станки, и закупает эти станки великая Россия ажно в КНДР. Приплыли. На галере. Которой ты командуешь, государь, надо отдать тебе должное, уверенно и спокойно. Совершенно не смущаясь отсутствием весел и присутствием всех якорей на дне.
Евгений Шестаков, «Эхо Москвы»