Северная Корея глазами белоруса: тростниковые дома и магазины без покупателей

Гомельчанин рассказал о командировках в КНДР.

20 лет Анатолий Самусев трудится в управлении полевых сейсморазведочных работ объединения «Белоруснефть». В 1989 — 1991 и 1994 — 1996 годах находился в загранкомандировках в КНДР, пишет gomel.today.

Не за длинным рублем

В семейном кругу Анатолия называют золотой серединой: из пятерых детей он появился на свет третьим. Родную деревню Новозаречье Чернобыль стер с карты Чечерского района. Туда Анатолий вернулся после службы в армии с двумя специальностями — тракториста-машиниста и водителя автомобиля. Но выбрал работу нефтяника.

Девять лет Самусев отработал оператором передвижной сейсмической установки в «Белоруснефтегеофизике». Встретил девушку, ставшую судьбой. Татьяна приехала в Речицу по распределению, работала техником-вычислителем, готовила сейсмограммы для дальнейшей обработки данных. Так и сложилась семья нефтяников.

К 1989 году молодые супруги обзавелись двумя детьми и квартирой. В это время из Москвы прибыл срочный запрос на специалистов-сейсморазведчиков для отправки в Корейскую Народно-Демократическую Республику, где планировалось строительство атомной станции. Для нее нужно было подготовить площадку, а прежде изучить геологический разрез и дать заключение о пригодности местности к строительству важного для страны объекта. Отбор и проверка кандидатур были строжайшими. «До сих пор помню напутствие — ни в коем случае не говорить никому, что едем заработать денег. Исключительно, чтобы оказать профессиональную помощь дружескому корейскому народу», — с улыбкой вспоминает Самусев.

В группу помимо белорусов включили специалистов из России, Грузии, Украины — всего около двадцати человек. С женами и детьми весной 1989-го вылетели в Пхеньян. Всех заранее предупредили: женщинам работы не предвидится, а дети будут учиться в школе при советском посольстве.

Квартиры без замков, магазины без покупателей

В пхеньянском аэропорту, хотя и большом по размерам, находилось всего 3 — 4 авиалайнера.

Всем прибывшим советским специалистам предоставили жилье. Самусевы с детьми разместились в трехкомнатной квартире обычной пятиэтажки. Телевизор, кровати, стол и циновки на полу. Из окон вынуждены наблюдать за жизнью живущих напротив корейцев: занавесок в соседних домах не было. Поначалу показалось, что бедность не позволяет корейцам обзавестись этим атрибутом домашнего уюта, но со временем стало понятно: в соответствии с официальной идеологией простым корейцам нечего скрывать. По той же причине их квартиры редко запирались на замок. Зато на стенах висели обязательные портреты Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.

Пока отряд ожидал прибытия специализированной техники, в том числе установок гомельского объединения «Сейсмотехника», было время немного адаптироваться и приглядеться. Трудности языкового барьера помогали преодолевать переводчики, которые постоянно сопровождали советских специалистов не только во время работы, но и в поездках на отдых, прогулках по Пхеньяну. Маршруты всегда согласовывались заранее, отклонений не допускалось. Пхеньян огромный город, разделен горными грядами, за которыми начинались новые микрорайоны. Много современных, но пустующих гостиниц, построенных для иностранных гостей. Простым корейцам вход туда был запрещен.

Витрины магазинов напоминали выставки достижений народного хозяйства: красиво расставленные бытовые товары, продукты, одежда. Но купить большинство из этого было невозможно. Продавцы, улыбаясь, лишь отрицательно покачивали головой. Советские специалисты обслуживались в специальных магазинах при дипломатической миссии, поэтому трудностей с продуктами и другими товарами не испытывали.

По морозу босиком

Корейцы одеты однотипно, поначалу было ощущение, что в стране военное положение. Брюки, куртки из одинаковой зеленой ткани, причем женщины одевались так же, как и мужчины. В магазинах висела добротная китайская одежда, но на корейцах ее не было видно. Зимой они носили телогрейки. В морозы, которые достигали порой 30 градусов, большинство людей ходило, как и летом, в тканевых тапочках (вроде кедов) на резиновой подошве. «Им бы наши валенки! Думаю, поэтому снег на улицах тщательно и быстро убирался в любое время суток, даже ночью, — делится своими впечатлениями Самусев. — Однажды в сильный холод нам пришлось остановиться у дороги, чтобы набрать воды для машины. Над ограждением источника поднимался пар. Мы обрадовались, решив, что есть горячая вода. Каково же было удивление, когда обнаружили корейца, принимающего водные процедуры. От него, разгоряченного, валил пар. Уже не удивлялись, когда у незамерзающих горных ручьев встречали местных мужчин, пришедших искупаться в мороз». Из-за недостатка уборочной техники повсеместно применялся ручной труд. Осенью первые заморозки сковывали рисовые поля тонким льдом. Когда урожай не успевали убрать, корейцы, надев на ноги что-то наподобие чулок, разбивали лед и серпами жали посевы.

Корейское ЖКХ и разноцветные деньги

Отопительный период в Пхеньяне начинался с доставки к домам угля и глины. Жильцы разбивали уголь и под специальным прессом смешивали с глиной. Получались пирамидки, которыми топили печки-буржуйки. В горных деревушках хозяева обогревали свои тростниковые дома... дымом. Часто в горах можно было видеть людей, в основном женщин, с граблями. Они сгребали иглицу, листья, сухие ветки. Все это закатывалось в огромный шар, перевязывалось. Мгновение — и ноша ловко забрасывалась на плечи. При горении лесной подстилки образовывалось много дыма, который циркулировал по воздуховоду, проложенному под полом, нагревая его.

Продовольственные вопросы тоже решались своеобразно. Например, грузовик привозил морскую рыбу во двор. Кузов опрокидывался, гора мерзлой рыбы высыпалась на землю, откуда ее корзинками разбирали жители.

Система денежных расчетов была сложной для понимания иностранцев: в стране одновременно в ходу имелись воны разного цвета. Серыми вонами рассчитывались местные жители. Их зарплаты были ничтожно малы — от 70 до 120 серых вон (100 серых вон примерно 1 доллар США). Кроме того, действовала система выдачи талонов на некоторые товары. Советским специалистам платили красными вонами. Заработок Анатолия составлял 980 вон и 98 долларов США. «Высшими деньгами» считались синие воны — они давали право совершать покупки в валютных магазинах. Цены на одни и те же товары могли отличаться в разы.

Обеды и безбилетники

С прибытием специализированной техники началось выполнение контракта. Специалистов доставляли на объект поездом, вахтовая смена длилась две недели. Площадка под строительство АЭС находилась вблизи советской границы, так что при хорошей погоде по радиосвязи можно поговорить с Уссурийском. В столовой готовили наши повара, корейцы питались отдельно.

У Анатолия был корейский помощник, который обучался сейсморазведке: «В обед он получал маленькую коробочку риса с крохотным кусочком мяса, я видел его голодные глаза и, бывало, отдавал свои полновесные порции. Через пять минут он возвращался с чистой посудой и благодарил». Недостаток пищи, убежден собеседник, сформировал национальную традицию использовать в еде насекомых, лягушек, змей. Если на антенне большегрузного автомобиля болталась пара-тройка лягушек, значит, за рулем был корейский водитель. Неуловимым движением корейцы свежевали тушки лягушек, несколько секунд держали над огнем зажигалки — и еда готова! На рисовых полях отыскивали кузнечиков, которых тоже ели.

Тяжело было проводить сейсморазведку в полях. Плодородную землю в Корее экономят. Тяжелым машинам не развернуться в посевах, которые разделялись лишь тропинками. Дороги узкие, только для запряженных волами повозок. Любопытное наблюдение: с колес машин, которые выбирались на дорогу, летела глина вперемешку с рисовой соломой. Но через несколько часов шлейфы грязи уже убраны, причем дворников нигде не было видно.

На объекты нас всегда сопровождали зайцы. Корейцам запрещено покидать места проживания. Они передвигались тайком цепляясь за проезжающий транспорт. Не исключением были и виброисточники сейсмических сигналов: 3 — 4 «пассажира» всегда умудрялись запрыгнуть на ходу. Приходилось останавливаться, чтобы непрошеные гости сошли. Такую опасную езду можно было наблюдать и на поездах, особенно тревожно видеть корейцев на крышах составов, входящих в узкие горные тоннели.

Вторая Корея. Нефтяная

В 1991 году Анатолий с семьей уехал из КНДР. А Вторая Корея, как называет Самусев командировку в 1994 году, открыла ему преображенную страну. Их встретил внешне похорошевший Пхеньян. Но идеология оставалась неизменной, несмотря на недавнюю кончину Ким Ир Сена: едва белорусские специалисты ступили на корейскую землю, им вручили цветы и повезли на обязательную экскурсию в мавзолей лидера нации.

Научной базы для разработки нефтяных месторождений в КНДР не было. Построенные ранее нефтяные вышки неподалеку от границы с Южной Кореей притока нефти в процессе бурения не дали. Сейсмологам надо было исследовать геологический разрез на этой площади и дать заключение о наличии или отсутствии запасов углеводородного сырья. Условия контракта белорусские специалисты выполнили. Корейцы не добурились до нефти — технические возможности не позволили достигнуть глубины залежи.

В КНДР сейчас не 2019 год, а 108-й

Календарь чучхе берет свое начало с года рождения Ким Ир Сена — 1912.

После смерти Ким Ир Сену присвоили звание «Вечный президент КНДР». Таким образом, у действующего лидера КНДР Ким Чен Ына нет такого звания, он является высшим руководителем.