Хуан Гуаидо: При Мадуро большинство офицеров не могут содержать свои семьи

Диктатор стал врагом для национальных вооруженных сил.

Временный президент Венесуэлы Хуан Гуаидо в интервью РБК рассказал о том, что будет с российскими инвестициями в случае прихода к власти оппозиции и что изменится, если Россия и Китай перестанут поддерживать Мадуро.

Накануне Россия и Китай заблокировали в ООН резолюцию США, которая предлагала проведение в стране досрочных президентских выборов.

Хуан Гуаидо в письменном интервью ответил на вопросы РБК.

«От российского МИДа мы получаем только постоянные призывы к диалогу»

— Вы говорили, что оппозиция установила контакты с правительствами России и Китая. Насколько было сложно связаться с высокопоставленными лицами в Москве и Пекине? Легко ли представители России шли на контакт?

— Мы контактировали, в этом нет никакого секрета или тайны. Наше послание правительствам этих стран очень ясно: они могут сделать многое для Венесуэлы и внести свой вклад в восстановление нашей страны. От российского МИДа мы получаем только постоянные призывы к диалогу для урегулирования ситуации в Венесуэле. Тем не менее мы повторяем, что диалог должен быть конкретным, иначе он не имеет смысла. Переговоры, по нашему мнению, должны вестись о прекращении узурпации [власти] в Венесуэле, в противном случае они будут направлены на сохранение власти Мадуро.

— Как часто вы общаетесь с представителями США? Общались ли вы с президентом США Дональдом Трампом напрямую? Давал ли он вам гарантии, что при любом сценарии Вашингтон останется на вашей стороне?

— С президентом Трампом я разговаривал по телефону, и мы поддерживаем связь с членами его администрации, в том числе с вице-президентом Майком Пенсом. Мы не предлагали, и у нас не просили никаких гарантий. Мы все знаем, что для прекращения кризиса в Венесуэле должна быть прекращена узурпация власти, и ценим поддержку, которую получили от президента Трампа, от конгресса Соединенных Штатов, а также от большинства мировых демократий.

«Мы не просим США о военном вмешательстве и не стремимся к нему»

— Вы объявили себя президентом более месяца назад, но Мадуро отказывается отдавать власть. Как вы думаете, становится ли с течением времени более вероятной американская военная интервенция?

— Я не объявил себя президентом. Я принял на себя полномочия, которые мне как председателю Национального собрания дает ст. 233 нашей Конституции в рамках закона о переходном периоде, утвержденного парламентом. Мы не просили США о военном вмешательстве и не стремимся к нему.

— Какие у вас законные основания оставаться и.о. президента после истечения 30-дневного срока, обозначенного в Конституции?

— Основания изложены в законе о переходном периоде, принятом Национальным собранием Венесуэлы. В моей стране государственный переворот произошел, когда Николас Мадуро созвал и учредил нелегитимную Конституционную ассамблею, которая работает как синдикат. С этого момента незаконный режим Мадуро оказался на обочине демократии. Мы же намерены восстановить полноценную демократию с помощью предложенного нами политического пути.

Согласно ст. 233 Конституции Венесуэлы, председатель парламента занимает пост президента до проведения новых выборов, если действующий президент не может исполнять свои обязанности — по состоянию здоровья или в случае признания недееспособным депутатами парламента. После того как спикер парламента становится президентом, в стране в течение 30 дней должны быть проведены выборы. Этот срок истек 22 февраля.

— Ведут ли ваши представители какую-то деятельность с российскими компаниями или банками? Например, с «Роснефтью» и Газпромбанком?

— Нет. Абсолютно.

«Правительства России и Китая знают, что они не вернут инвестиции, пока Мадуро у власти»

— Что изменится, если Россия и Китай признают вас президентом? Как вы считаете, риск потерять инвестиции — единственная причина, по которой Москва и Пекин не признают вас президентом?

— Они [Москва и Пекин] помогли бы осуществить переход власти в Венесуэле, если бы пропала иллюзия, что они его поддерживают. Правительства России и Китая знают, что они не вернут инвестиции, вложенные в Венесуэлу, пока Мадуро продолжает узурпировать власть. Мы, напротив, будем гарантией того, что долговые обязательства, законно заключенные моей страной, не будут аннулированы, поскольку наша цель — восстановить верховенство закона и восстановить венесуэльскую экономику.

— Мадуро предлагает вам сесть за стол переговоров, это правда? Почему вы не хотите? Есть ли у вас вообще контакты с его представителями?

— Венесуэльские демократические силы несколько раз пытались договориться с ним. Результат всегда один и тот же: больше политических заключенных, больше репрессий. Этот процесс он использует, чтобы выиграть время и лишить венесуэльцев еще больше прав.

— Кто-нибудь из представителей США предлагал вам, чтобы в случае прихода к власти оппозиции Венесуэла не выплачивала долг России? Если вы придете к власти, вы заплатите долг России и российским компаниям?

— Ни один чиновник в Соединенных Штатах не говорил мне этого. Я повторяю то, что я сказал: переходное правительство будет выполнять все законные внешние обязательства, и мы будем уважать иностранные инвестиции.

— Какими могли бы быть принципиальные различия между Венесуэлой Мадуро и Венесуэлой Гуаидо? Почему, по вашему мнению, военным выгодно переходить на вашу сторону, учитывая, что они пользуются привилегиями при нынешнем правительстве?

— Мадуро уничтожил национальные вооруженные силы, так же как и всю страну. Большинство офицеров не могут содержать свои семьи, в целом нет возможности прокормить войска. Наши военные не могут защитить нашу территорию из-за отсутствия подготовки и мотивации. И они знают это. Мы хотим спасти национальные вооруженные силы, чтобы они имели монополию на оружие и могли нести службу в пригодной для жизни стране: для них, их семей и для всех венесуэльцев. Мы не просим их вступить в партию, а просим уважать институциональность и подкреплять уважение к ней личным примером. Со своей стороны мы будем уважать их как профессионалов — офицеры будут расти в звании в соответствии со своими заслугами и стажем, а не по политическим мотивам или из-за личных симпатий.