Сосед ЕС оказался на пороге революции

Изменения в Алжире неизбежны.

Уже две недели Алжир сотрясают масштабные антиправительственные выступления. С 4 марта улицы столицы заполнены людьми: учителями, студентами, политиками, активистами и даже военными в отставке. К концу февраля демонстрации стали, по мнению многих наблюдателей, крупнейшими со времен так называемой "арабской весны" 2011 года.

И хотя за последние четыре года протесты стали для Алжира довольно частым явлением, начало марта заставило многих наконец обратить внимание на проблему, лежащую в основе социального недовольства: несменяемости власти в этой стране-соседке Евросоюза, бывшей французской колонии, в которой Париж сохраняет неоспоримо высокое влияние.

Кризис правящего класса стал отчетливо виден в 2013 году, когда президент страны Абдель Азиз Бутефлика, бессменно правивший с 1999 года, пережил инсульт и де-факто перестал выполнять функции главы государства. С тех пор страной руководит связка теневой группы генералов и клана Бутефлики, главным в котором является брат президента Саид.

Сам президент уже шесть лет редко появляется на публике, передвигается в инвалидной коляске и практически не разговаривает, но из-за отсутствия консенсуса среди элит о том, кто должен заменить престарелого и больного президента, Бутефлику решили оставить на своем месте и даже обеспечили ему победу на выборах 2014 года. Все эти годы кризис политической власти накапливался на фоне тлеющего социального недовольства и экономических проблем.

55-миллионный Алжир – крупнейшее по площади государство Африки.

При этом его население распределено по территории крайне неравномерно. Атласские горы рассекают страну надвое. Северная, более космополитичная и богатая часть, имеет тесные связи с Европой благодаря доступу к Средиземному морю. А Южный Алжир – грубый, закрытый в себе, консервативный и суровый, вплотную примыкает к Сахаре, которая отделяет Алжир от субсахарской Африки, служа природным барьером для мигрантов с юга. Многочисленные плоскогорья и равнины, соединяющие Алжир с его соседями Тунисом и Марокко, стали естественным местом, через которое пролегают наземные торговые маршруты.

Алжир торгует целым букетом различных товаров: оливки, вино, овощи, цитрусовые, уголь, железо, фосфаты. Однако ключевое место в экономике Алжира занимает энергетика: нефть и газ, которые повышают вес страны в Европе, в особенности во Франции.

После масштабных протестов 2011 года и падения цен на нефть в 2014 году экономика Алжира ослабла. Хотя "арабская весна", казалось, прошла мимо алжирцев и не привела к серьезным изменениям, ее призрак все эти годы тенью довлел над стареющими элитами во главе с парализованным президентом. Причина, по которой "арабская весна" не завершилась для Алжира так же, как для Сирии, Ливии или Йемена, очень проста. Местное население боялось этих последствий, а раны, нанесенные обществу кровавой гражданской войной 1994-2005 годов, отчетливо помнили многие.

Тем не менее, проблемы в политической системе Алжира остались нетронутыми и впервые начали серьезно обостряться в начале этого года.

Большая часть правящих элит Алжира – это престарелые генералы, ветераны войны за независимость страны 1954-1962 годов, на наследии которой и выстроена вся их внутренняя легитимность. Сам президент Абдель Азиз Бутефлика – легендарная и уважаемая многими личность, человек, стоявший у самих истоков независимости Алжира, бросивший вызов Франции, а затем спасший страну от "исламистской угрозы" в годы гражданской войны. Будучи избран президентом в 1999 году, он стал архитектором мира 2002 года, поставившего точку в гражданской войне.

Подобную историю могут рассказать многие ныне наделенные властью в Алжире, но именно в этом и состоит проблема. Генералитет, правящий за спиной у недееспособного президента, давно исчерпал кредит доверия населения, а сами люди уже другие.

70% населения Алжира – это молодые люди до 30 лет. Они требуют обновления "старой гвардии".

Однако власти на это идти не решаются по целому ряду причин.

Во-первых, у теневых элит нет консенсуса о том, кто может заменить президента Бутефлику. Многие называли преемником главы государства его брата Саида, но он вполне комфортно себя чувствует в роли "серого кардинала", да и часть генералов не хочет отдавать ему всю полноту власти, опасаясь, что он начнет чистки в пользу своих людей.

Во-вторых, у элит есть банальный страх потерять власть – на Ближнем Востоке и в Северной Африке передача власти всегда болезненна и часто ассоциируется с преследованием новыми руководителями своих предшественников.

В-третьих, для политической верхушки вполне комфортен нынешний статус-кво. Мало кто решается бросить вызов наследию президента Бутефлики, которое в глазах многих приравнено к целой эпохе, имеющей сакральное значение для этих же элит и пожилых людей.

В-четвертых, многие генералы боятся, что смена власти приведет к росту влияния главной оппозиционной силы в Алжире – исламистов. Этого военные допустить ну никак не могут.

В-пятых, неопределенность Франции, которую многие воспринимают как реального руководителя Алжира. Париж пока не решается сделать ставку в пользу того или иного члена близкого окружения Абдель Азиза Бутефлики. Французам же понятны опасения генералов, и меньше всего им хотелось бы увидеть дестабилизацию в стране, от которой зависят безопасность Средиземноморского бассейна, бесперебойные поставки энергоносителей, сдерживание мигрантов на южных границах Алжира и борьба с экстремизмом в бывших французских колониях Африки.

Тут важно упомянуть о различиях между севером и югом Алжира.

Большая часть населения страны живет на севере, в прибережных землях, так что основные политические решения принимаются именно в крупных северных прибережных городах: Оране, Константине, Беджайе и, конечно же, в столице. При этом южные регионы в новейшей истории страны стали плацдармом для различных исламских экстремистских группировок, бросающих вызов светскому северу.

По сегодняшний день контроль правительства над южными провинциями довольно слаб, а граница в Сахаре – место постоянного напряжения и сердце контрабандных путей, которыми изрезан южный и юго-западный Алжир.

Но вернемся на прибрежный север.

В условиях неопределенности правящие элиты шли по самому простому пути – консервация вертикали и "закручивание гаек".

Уже осенью правящая партия начала готовить общественное мнение к тому, что 82-летний Абдель Азиз Бутефлика будет выдвинут кандидатом в президенты в пятый раз подряд, несмотря на состояние здоровья и слухи о его "клинической смерти", циркулировавшие Алжиром все лето 2018 года.

Тогда же от власти отстранили практически всех, кто мог хоть как-то бросить вызов старому президенту. Четверых из шести командующих военными округами, начальника жандармерии, десятки командиров гарнизонов и чиновников из Минобороны арестовали и бросили за решетку буквально за один месяц в августе 2018 года.

Население требовало "новых лиц" в политике, а разрыв между "старой гвардией" и молодежью все больше усиливался.

Все это наслоилось на экономическую стагнацию Алжира, которая заставила власти идти на непопулярные реформы типа внедрения новых налогов и повышения цен на топливо и хлеб. Угроза протестов и забастовок, еще больше вгоняющих Алжир в хаос, заставила власть отозвать законопроект о повышении акцизов на топливо и урезании субсидий в бюджете на 2019 год. Сегодня Алжир выделяет около 10% своего ВВП на социальные выплаты, притом что уровень безработицы в стране продолжает расти.

Все это иллюстрирует, что сегодняшний кризис тлел много лет.

Поводом для многотысячных протестов стала ситуация вокруг президента Бутефлики, которого в конце февраля внезапно госпитализировали в клинику в Швейцарии, он попал в реанимацию, в Алжире прошли слухи о его смерти. Информации о здоровье президента не было вовсе, и многие ожидали, что это побудит власти наконец-то заменить Бутефлику другим кандидатом.

Но элиты решили идти до конца и все равно подали документы Бутефлики в ЦИК, чтобы зарегистрировать его кандидатом, хотя по закону он должен был сделать это сам.

В ответ по всему Алжиру прокатилась волна демонстраций. Недовольные появились даже во власти.

Несколько членов правящей партии даже вышли из ее состава и присоединились к протестующим, чего раньше представить себе было сложно, а глава избирательного штаба президента ушел в отставку. Почувствовав уязвимость властей, оппозиционные партии решили снять своих кандидатов и бойкотировать выборы, сделав ставку на улицу.

Противостояние нарастает с каждым днем. Чем ближе к выборам 18 апреля, тем опаснее становится ситуация. Генералы во главе с начальником Генштаба ВС Алжира Ахмадом Гайдом Салахом уже намекнули, что готовы силой разогнать демонстрации, если они будут угрожать режиму. Они также внимательно следят за исламистами, партия которых тоже бойкотирует выборы и готовится возглавить протесты.

Для военных исламисты – главная угроза. Именно так и началась гражданская война в 1991 году: исламисты победили на выборах, а военные, не желающие отдавать им власть, отменили их и объявили чрезвычайное положение. Тогда, в ходе конфликта, продолжающегося в течение 8 лет, погибло до 200 тысяч человек.

Сегодня ситуация очень напоминает предвоенное время.

Во-первых, при власти остаются все те же люди, с тем же мировоззрением. Во-вторых, исламисты снова поднимают голову, получив второе дыхание после "арабской весны", в условиях эрозии старых режимов и на фоне вспышки конфликтов вдоль границ Алжира. В-третьих, региональные игроки (Саудовская Аравия, Иран, Турция, Катар и не только) – вошли в новую фазу противостояния, более яростную и непримиримую, нежели раньше. Последний фактор может стать решающим в этом противостоянии.

Еще во время "арабской весны", когда по Алжиру прокатилась волна демонстраций, за многими протестами с участием исламистов стояли Катар, Саудовская Аравия, Иран, Ливия, Судан и даже Марокко. А светскую власть военных поддерживали европейцы, США, Израиль, Россия, Сирия, Иордания и Турция.

Каждая из сторон хотела на выходе получить лояльную власть в Алжире, а с ней – доступ к огромным ресурсам страны.

Нынче ситуация несколько изменилась. Ливия фактически перестала существовать как единое государство, Судан объят внутренними протестами, Мали и Нигер переживают собственные конфликты, из-за чего полмиллиона их беженцев застряли на южных границах Алжира. Экстремисты "Аль-Каиды" и других группировок объединились в единый союз "Аль-Мурабитун", угрожающий безопасности всей Северной Африки, а некоторые террористы даже ведут переговоры об объединении с другими исламистскими структурами и даже с "Исламским государством" в Ливии. Катар поссорился с Саудовской Аравией, а последняя вступила в альянс с Израилем и развернула войну с Ираном. Турция, в которой в 2003 году к власти пришли исламисты во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом, уже не является другом алжирцев. А Сирия, Египет, Ливан и Иордания переживают не лучшие времена, чтобы встать на защиту Алжира, не говоря уже о США, которые в последнее время не сильно заинтересованы во вмешательстве в региональные процессы.

В такой запутанной ситуации алжирские элиты чувствуют себя потерянными.

Они не знают, к какому блоку присоединиться. Неизменными партнерами Алжира всегда будут оставаться Франция и Россия, для которых эта страна – союзник, партнер и плацдарм для распространения своего влияния в Северной Африке.

Дальнейшие действия спрогнозировать весьма сложно.

Похоже, что правящие элиты будут делать все, чтобы провести Абдель Азиза Бутефлику через выборы и обеспечить ему победу, чтобы потом назначить вице-президента, который и будет фактическим руководителем государства. В случае же смерти президента (если, конечно, он уже не умер) его заместитель моментально перейдет на место усопшего. Очень вероятно, что Европа поддержит действующую власть Алжира, лишь бы избежать конфликта в ценной для них стране.

Однако ситуация на улицах может выйти из-под контроля.

Необратимую цепочку может инициировать что угодно – гибель протестующих, арест оппозиционных лидеров, информационный вброс о состоянии здоровья президента... В этом случае Алжир может встать на опасную дорожку гражданского конфликта, способного перерасти даже в фазу полномасштабной войны с участием региональных и глобальных игроков, в очередное поле для прокси-сражения.

Впрочем, под давлением улицы (а также если к этому давлению подключится Франция) и под страхом войны генералитет способен пойти на послабления: заменить Бутефлику другим кандидатом, отложить выборы, позволить победить оппозиционному кандидату (кому-то из системной оппозиции), который сформирует Правительство национального единства и т.д.

Так или иначе, 2019 год станет решающими для будущего Алжира.

Эта страна – яркая иллюстрация приближающегося краха старых порядков и консервативного деактуализированного уклада на фоне глобальных трансформаций.

Изменения в Алжире неизбежны, вопрос лишь в том, в каком виде они произойдут.

Илия Куса, «Европейская правда»