Безусловный расход: почему сочувствуют «тунеядцам»

Когда власть творит какую-нибудь дичь, лучший индикатор этой дичи – отношение людей к тем, кто стал её жертвой.

Заглянул я давеча на почту – жировку оплатить. Занял очередь, жду. За несколько человек до меня подходит к окошку девушка, протягивает квитанции. Работница почты пробивает их по компьютеру, и вдруг меняется в лице. «Знаете, – говорит она таким тоном, каким обычно сообщают о трагических событиях. – Тут написано, что вы занесены в базу незанятых в экономике».

«Да вы что? – удивляется девушка. – Я же состою в центре занятости… я же носила в комиссию справку…»

Ну, в общем, начали выяснять, что к чему, что-то там заново пробивать по компьютеру, у девушки чуть ли не слезы на глазах…   

А вы знаете, как обычно реагирует очередь, если кто-то её тормозит – нервничает, переминается с ноги на ногу, бросает суровые взгляды на тормозящего, пеняет ему. А тут вообще никто не возмутился, слова никто не сказал – все стояли в понимающем молчании. Одна бабулька даже вздохнула, глядя на девушку: «Бедные дети…»

Бабулька – и та понимает! Хотя наверняка смотрит БТ и «СБ» выписывает. Но даже они не смогли убедить её в том, что борьба с «тунеядцами» –  это правильно. Вот в том-то и отличие «тунеядских» декретов от прочих сикось-накось скроенных законов, коих в нашей стране не меряно – в основе этих опусов лежит глубинная несправедливость, царапающая за живое многих граждан страны.

Есть драконовские законы, которые касаются лишь узкой социальной или профессиональной прослойки. Взять, к примеру, тот же закон о СМИ. По сравнению с порядками цивилизованных стран, это просто полицейское уложение какое-то – но понимает это лишь узкий круг медиа-работников. То же касается и законов, «облегчающих» жизнь предпринимателям. Широкие массы и про сами-то законы слышат лишь краем уха, а уж разбираться в их справедливости-несправедливости им и вовсе недосуг. Их они тоже, конечно, касаются, но – опосредованно.

Иное дело «тунеядские» декреты – их абсурдность понимают многие. Во-первых, потому что они напрямую касаются или могут коснуться каждого. А во-вторых, потому что абсурд их – в отличие от абсурда того же закона о СМИ с его регистрациями и предупреждениями – прост как мычание: требовать деньги с неработающих людей – что может быть нелепей?

Уж на что я не люблю совок, но даже в СССР преследование «тунеядцев» имело свою, пусть и порочную, антигуманную логику. В совке ведь действительно создавали реальные рабочие места – так, чтоб на всех хватило. Создавали порой даже в убыток казне. В бюро по трудоустройству – так тогда называлась служба занятости – всегда имелась масса вакансий. И не таких, как в сегодняшней службе – паши за гроши там, откуда нормальные люди бегут – а вполне приличных, высокооплачиваемых. Помню, по направлению этого бюро я несколько раз устраивался на такие работы, куда сегодня и по блату не сразу устроишься.

У декретов №3 и №1 даже этой совковой логики нет. Если в них и есть намёк на какую-то логику, то лишь на логику зазеркалья, страны чудес, где падают вверх и бегут со всех ног, чтоб остаться на месте. Формальные ссылки на конституцию давным-давно разоблачены экспертами – любой гражданин, совершающий покупки или оплачивающий услуги, участвует в финансировании госрасходов. Так что картина вырисовывается одна: вы, драгоценные слуги народа, не можете обеспечить людей работой, но норовите содрать копейку с тех, кто эту работу не может найти. Или нашёл, но не на ваших «плантациях», где вкалываешь, не разгибаясь, а получаешь гроши.

Борьба с людьми, не имеющими работы – в стране, где тысячи граждан мечтали бы её получить, но именно работу, а не рабскую барщину – дело циничное и глубоко безнравственное. Особенно когда из-за бугра приходят такие новости, как давеча из Италии – там людям, не имеющим работы или имеющим низкооплачиваемую, государство будет теперь выдавать по 500 евро в месяц. Называется это безусловный базовый доход.

А у нас, выходит, безусловный базовый расход.

Ну, так и где настоящее «государство для народа» –  в Беларуси или в Италии?

Бедные мы дети…

Дмитрий Растаев, «Солидарность»