22-летний белорус: После миллиона ты смотришь на мир другими глазами

История выпускника геофака, открывшего первый в стране лабиринт из кукурузы.

«Большие цифры я называю в долларах, маленькие — в рублях», — говорит уже 22-летний Александр Пожаренко. О нем onliner.by пишет третий раз — надеется, что эти безумные истории зажгут огонь в его ровесниках. Сегодня о том, почему парню надоел «Кукуполис» и как он собирается вести одновременно несколько проектов.

Вкратце — молодой человек зацепил СМИ своим идеалистическим и не без наивности сочинением на тему «Как я буду зарабатывать на кукурузном лабиринте».

Прошло два года — Александр вместе с фермером Дмитрием Крыловым показал Беларуси два варианта лабиринта: летом 2017 и 2018 годов. В конце прошлого года Пожаренко убежал на марафон в Амстердам. Вернулся и решил, что кукуруза — не та трава, с которой хочется связаться на всю жизнь.

Фото: onliner.by

Надоело, перерос

— Александр, вы учиться закончили?

— Да, в 2017-м получил диплом геофака БГУ. Потом еще год учился в магистратуре экономического факультета.

— Почему до сих пор не в армии?

— В 2018-м получил билет по зрению. Проскочил.

— Успели. Что случилось с кукурузой?

— С ней все хорошо, но я ушел из проекта. А Дмитрий Анатольевич (Крылов, фермер и хозяин «ДАК». — Прим. Onliner) теперь выходит на новые масштабы, строит новую ферму. После того как второй год подряд мы добились одинакового финансового результата, что-то перегорело.

— Совсем не зажигающие деньги?

— 10 тысяч рублей — то же самое, что и в 2017-м. То есть мы потратили на все около 55 тысяч, получим 65. Это намного больше, чем в первый сезон. Но вместе с доходами выросли и расходы.

Осенью я пробежал марафон, вернулся и понял, что не хочу больше заниматься «Кукуполисом». И Крылов параллельно думал о том же.

Из ситуации было два выхода: делать парк развлечений с широким сезоном (всегда, когда нет снега), со своими аттракционами и агроусадьбой или оставить это имиджевым проектом для фермы. Выбрали второй вариант. Я в этом проекте не нужен. Стартап состоялся. Прибыль какую-то приносит и будет это делать каждый год. Уже есть узнаваемость, постоянные клиенты.

— Вы помните себя два года назад на защите проекта? Что было сделано не так, раз надоело?

— Несколько причин. Первая. Я потратил много времени и сил на походы по госструктурам. Надо было сразу искать фермера.

Фото: onliner.by

Вторая. Ошиблись со стоимостью билетов в первый год — надо было делать в 1,5—2 раза дороже. Средний билет (с учетом льготных и акционных) в первом сезоне стоил 6,5 рубля, во втором — 11. Но эту разницу съела реклама. В 2017 году мы почти не тратились на привлечение. Начиная с Onliner, о нас написали все медиа. Во второй год привлечение одного клиента стало стоить под 4 рубля.

Третья. Раз уж делать амбициозно, то нужно было писать масштабный бизнес-план парка со своими аттракционами. Потому что сейчас нас оценивают не только по лабиринту, но и по развлечениям от партнеров. Если они ошибаются — это становится ошибкой «Кукуполиса». Сталкивались с такими косяками, было неприятно.

— А что говорит Крылов? Он готов продолжать делать лабиринт без вас?

— Думаю, будет. Для имиджа фермы кукурузный проект тоже сыграл неплохую роль. Это же обычный формат для западных рынков: производитель проводит экскурсии для покупателей. Мы расстаемся в хороших отношениях. Убежден, что если через 10 лет у него спросят, с чего начинался парк, он вспомнит и обо мне.

Фото: onliner.by

— Вы выходите из проекта с деньгами?

— Да, продавая свою долю. Я не хотел бы обсуждать капитализацию проекта в конкретных цифрах. По большому счету это компенсация тех затрат, которые были сделаны и остаются работать на проект: оборудование, инфраструктура и прочее. Никаких споров не было. Все легко, если вы понимаете друг друга. Хотя у нас разница в возрасте 30 лет. Воздух от будущего не делили. Ведь непонятно, будет ли что вообще. Вместе со мной уходит моя команда.

— Что за команда?

— Ребята на аутсорсе. Даже диспетчер та же.

Вместо регистрации нужно было заниматься продажами

— После того как первый сезон кукурузы закончился, в ваших аккаунтах промелькнула информация, которая теперь удалена. Вы предлагали стикеры-салфетки для смартфонов. Что с проектом?

— Салфетки — это полезная сувенирка, которая клеилась на смартфон и которой можно было протирать экран. Это я подсмотрел в Москве на какой-то конференции. Взял контакты и воспользовался.

Успел в Минске даже две оптовые продажи сделать. Вообще, пер как бульдозер. Например, в качестве примера в рекламе сделал картинки стикеров с логотипом EPAM, за что получил от них вежливое предупредительное письмо. Порадовался, что моя информация дошла до них, и исправил нарушение, конечно. Если бы все внимание я направил тогда на продажи, а не регистрацию, успех пришел бы быстрее.

— Предлагаете начинать бизнес с практики?

— Только. Моя огромная глупость, что сразу стал заниматься открытием фирмы. Сначала нужно начать продаваться, а потом уже что-то открывать.

Я сейчас говорю не только о том, что не совсем официальные продажи могут быть оправданны тем, что проводятся в качестве эксперимента.

Что мешало запустить «лэндинг», который потихоньку бы готовил клиентов? После уже оформился бы. Но сам сделал все задом наперед.

Потом в жизни случилось резкое движение. Что-то среднее между юношеским максимализмом и предпринимательским безумием. Сам пока не понял, что это было. В общем, написал мне предприниматель из Киева и предложил работу. Я закрыл фирму (заработанных на салфетках денег как раз хватило на это), все бросил и в ноябре того же 2017-го помчался в Украину. Прожил и проработал там три месяца — тяжелый этап был.

— Чем занимались?

— Руководил проектом одним.

— Как Киев для молодого предпринимателя?

— Мне Киев не зашел, честно. Особенно когда несколько раз столкнулся с тем, что вопросы решались как в 1990-х. Двоякое впечатление осталось, знаете. Нет, я и сам, считаю, не справился — не тянул по масштабам мышления. Расстались нормально.

Вернулся в Минск в какой-то депрессии. Финансово почувствовал себя как на 2-м курсе (на 1-м родители еще помогали, поэтому было не дно). Немного вытянул за счет накоплений. Переживал, в общем. Хорошо, что было общежитие от магистратуры.

И тут Дмитрий Крылов сделал очень нужный для меня шаг: предложил поучаствовать в работе над маркетингом его фермы. Одним словом, я начал работать с ним еще раньше, чем в первом сезоне.

— А когда окончательно решили уйти из проекта, в голове были варианты трудоустройства?

— Нет. Но они быстро появляются.

Три проекта, а нужно четыре

— Сейчас я работаю над несколькими стартапами. Первый связан с медициной. Не могу о нем пока ничего конкретного сказать.

Второй похож на мои первые кукурузные попытки — тоже нужно обивать государственные пороги. Суть такая: Минску нужен еще один беговой марафон. Который будет к тому же лучше организован. Я сам бегаю, участвовал в нескольких европейских забегах — у нас можно делать лучше. В России бег растет на 100% в год. У нас будет точно так же, поэтому нужно развивать инфраструктуру и готовиться.

Ну и третий проект — это курсы подготовки к ЦТ.

— Учитывая, что это единственный реализованный из перечисленного, давайте конкретно. Проект новый?

— Мы собрали первые группы. Приступили к обучению только недавно.

— Тогда кто такие «мы», о которых говорится на сайте? Какие еще 97% поступлений и 7-летняя история?

— Если помните, я сам занимался репетиторством. 97% — это моя статистика. Причем скромная — поступили все 100%, но так писать не очень правильно. Что касается семи лет, то в этом тоже нет никакой лжи. Я работаю в партнерстве с белорусской компанией, уже много лет делающей и продающей онлайн-курсы для российского рынка. Почти весь педагогический состав — их. С меня — перевод онлайн-обучения в офлайн.

— «100% гарантия поступления или возврат денег». А так можно писать?

— Мы уверены в квалификации своих преподавателей.

— При такой гарантии у вас самих должен быть конкурс среди желающих. В чем подвох?

— Пока конкурса нет, потому что мы не очень известны. Секрет в том, что ленивые не выдерживают нашего темпа. Мы сами отсеиваем тех, кто плохо учится. Нам интересно работать с теми, кто хочет поступить. Сезон в таком формате первый. Деньги поэтому пока не возвращали, но это не проблема — математическая модель предполагает такой исход.

Пока что немножко дороговатыми получаются «лиды» — это стоимость привлечения абитуриента. Но есть план по понижению этой цифры.

Разделил жизнь на восемь направлений и каждое завершил целью

— Я встаю в 5 утра, тренируюсь. К 7 иду работать. До 10 утра пишу и отвечаю на письма, потом звонки, затем встречи. Все это распределяется между проектами. На некоторые я выделяю дни — например, в четверг даже из дома не выхожу. Плюс в течение дня появляются задачи, которые можно делегировать. Календарных выходных нет. При этом каждые два месяца я стараюсь на 2—3 дня выпасть из деловой жизни. Обычно это какой-то забег. Режим очень положительно влияет на все. И дисциплина нужна. Если есть дедлайн, но не хочется ничего делать — берешь себя в руки и садишься за работу.

Все планы веду в заметках в Google Keep.

— Живете сейчас на зарплату руководителя курсов подготовки к ЦТ?

— Нет, есть источники пассивного дохода, которые сформировались... Не хочу говорить.

— Законные?

— Да. Просто удачно и вовремя вложенные средства. Для больших покупок или интересных проектов есть небольшие сбережения. Но я не инвестор, конечно. Себя вижу так: вошел в проект, поработал и вышел, если исчерпал свою роль или не совпал в масштабе.

— Мало у кого получается вести разные проекты параллельно. У вас получается?

— Да. Главное, не зацикливаться на какой-то отдельной методике, о которой вы прочитали в книжке. Все люди индивидуальны. Я могу вести четыре проекта. Меньше — появляется много времени, которое не знаешь, куда деть. А больше — сложно.

Есть предприниматели, которые занимаются чем-то одним. Но я пока до такого не дорос. Я против многозадачности, работа все равно выстраивается по рангу и времени.

— Четыре проекта не предполагают многозадачность?

— Многозадачность — это когда ты сидишь одновременно над несколькими раздражителями и отовсюду еще прилетают сообщения. Так я сам не могу. Поэтому выделяю время под проект и полностью отключаюсь для всего остального.

— А куда жену встроить?

— Найдем время. Для тренировок я же выделяю. И для родителей.

— То есть спонтанно в кино не сможете пойти? Нужно будет попасть в ваше расписание?

— Если многого не обещаешь, то все получается хорошо. Со временем финансово и ментально я перерасту нынешний этап, когда много проектов и все интересно. Тогда и дети органично встроятся.

— Ваши цели?

— Я отошел от жесткого целеполагания. Потому что появлялись новые возможности, которые я не отметал. Они корректируют цели. Есть дедлайны, хотелки и видение.

У меня максимум получается на три года все распланировать. Самые дальние пока — семья. Поближе — суммы и статус. Всего таких направлений, на которые я разделил жизнь, восемь. Например, к 25 я хочу стать «айронменом». До 30 лет — миллионером.

— Что такое статус?

— Быть в Forbes. Чтобы не я к вам приезжал, а вы ко мне. И через полгода после звонка, когда время найдется. (Смеется.)

— Казалось, что современные миллионеры становятся все демократичнее. А вы за старое.

— Я шучу. В Киеве встречал богатых людей и видел, какими категориями они мыслят. После миллиона ты точно смотришь на мир другими глазами и думаешь иначе. Они ценят не деньги, а людей. Инвестируют друг в друга. Перестают думать о машинах и начинают думать о благотворительности. Отдавая даже последний доллар, ты понимаешь, что сможешь заработать еще, а кто-то нет.