«Охранник сказал, что в безбарьерной среде главным барьером является он»

Как в Беларуси люди с ограниченными возможностями борются за свои права.

— Как-то мы с волонтерами из «Зеленой сети» попытались проехаться в Минске по старому городу и посмотреть, какие из объектов нам доступны, — рассказывает в интервью «Салідарнасці» руководитель Офиса по правам людей с инвалидностью Сергей Дроздовский. — Заехали в концертный зал «Верхний город». Пандус есть. Касса удобно расположена. Дверь широкая. Дорогу нам преградил охранник-вахтер, который сказал, что во всей этой безбарьерной среде главным барьером является он.

Он сказал: если хотите билеты купить — покупайте, а просто так ходить я вам не разрешаю.

По мнению Сергея Дроздовского, многие истории о нарушении прав не попадают в СМИ, потому что люди с инвалидностью — «такие же люди»: у них нет желания потратить свою жизнь на то, чтобы показать, куда они не смогли попасть.

«Человек с инвалидностью не должен беспокоиться, как попасть на праздник»

Недавно в Раубичах произошла шокирующая история: человеку с инвалидностью не позволили подъехать к комплексу. Сын купил матери билет на чемпионат Европы по биатлону. После операции женщина с трудом ходит с палочкой. Она еле добралась до спорткомплекса. По словам ее сына Михаила, проехать на автомобиле не позволили сотрудники ГАИ, которые дежурят у комплекса. Сказали, что дальше — только по спецпропускам.

Как сообщал tut.by, администрация учреждения заявила, что родственникам женщины нужно было заранее побеспокоиться о том, как попасть на территорию комплекса — позвонить в администрацию.

Случай в Раубичах очень показательный, считает Сергей Дроздовский.

— С точки зрения инфраструктуры спорткомплекс в общем-то неплохо организован. Но произошедшая история не что иное, как дискриминация по причине инвалидности. Очевидная и ничем не прикрытая. Администрация этого даже не понимает.

Получается, человек с инвалидностью должен был догадаться, что прежде, чем приехать, он должен был найти телефоны, дозвониться и найти сотрудника, способного ответить на его вопрос и объяснить, каким образом он может посетить это мероприятие.

Приобретая билет, человек должен точно знать, что он получает возможность посетить мероприятие и быть на равных со всеми зрителями. Это касается всех. Человек с инвалидностью не должен беспокоиться, как попасть на праздник. Это должны обеспечить люди, которые получают деньги за его организацию. Если человек не может оставить на парковке машину и пройти полкилометра, чтобы занять свое место, это не его вина. Администрация обязана продумать все до мельчайших подробностей.

Собеседник «Салідарнасці» подчеркивает, что с барьерами на своем пути инвалиды сталкиваются не только в Раубичах.

— Центр Минска обустроен платными парковками, которые никак не учитывают потребности людей с инвалидностью. Специальные парковки — это не привилегия, а обычная потребность человека с инвалидностью. Ему проблематичнее найти место на обычной парковке, выбраться из него и добраться до нужного места.

«Некоторые считают: аптека, поликлиника, больница, кладбище — вот нормальный путь для инвалида»

— Вы знаете, что на чемпионат мира по хоккею к нам из-за границы не приехал ни один человек с инвалидностью? Билеты для людей с ограниченными физическими возможностями не продавались вообще.

В 2019 году нас ждут Европейские игры. С мая прошлого года мы начали проявлять инициативу, чтобы наладить сотрудничество с дирекцией мероприятия и не повторить прошлых ошибок.

На Европейские игры, в отличие от ЧМ по хоккею, люди с инвалидностью могут купить билеты. Цена на них снижена.

По мнению Сергея Дроздовского, это правильно.

— Где найти деньги на билет за полную цену жителю интерната, который получает 10 % от своей пенсии?

Офис по правам людей с инвалидностью будет вести мониторинг Европейских игр.

— Нужно, чтобы волонтеры были готовы к таким зрителям, и фанзоны могли их принимать. Обязательно наличие мест для парковки. Очень важно, чтобы туристы, приехавшие в Минск, вечером выйдя в город, не столкнулись с тем, что они не могут попасть в кафе.

Каждую весну заведения общепита выставляют летние кафе — практически все они недоступны для людей с инвалидностью. Видимо, делается расчет на то, что кто-то поможет, затащит колясочника в кафе. Но других людей не ставят перед таким выбором. Создается ситуация унижения, в которой человек постоянно чувствует неудобство.

И речь здесь совсем не о том: а зачем инвалидам кафе? Мы такое мнение еще встречаем. Некоторые считают: аптека, поликлиника, больница, кладбище — вот нормальный путь для инвалида. При этом мои коллеги отмечают, что на массовых мероприятиях, на праздниках или просто на улице, если происходит заминка, находятся люди, которые обязательно подойдут и спросят: «Может быть, чем-то помочь?»

«Это так сложно — признать, что нарушение равенства это дискриминация»

Сергей Дроздовский характеризует безбарьерную среду в Беларуси как условно доступную.

— Есть доступные объекты, но обычная практика, когда доступность связана с определенными условиями: «Вы туда попадете, если...»

Как это происходит на уровне законодательных инициатив? Внедряется технический кодекс для проектов. Нам приходится выступать против того, чтобы из документа убрали понятие, что есть территории, на которых не предусмотрено присутствие людей с инвалидностью. До такого абсурда доходит...

Люди живут в клетке своих квартир и не в состоянии найти понимание в окружении. Среда не готова. Мы создаем условия, в которые они не вписываются.

Еще одна деталь. Внедряется новый закон. Настоятельно объясняем, что без понятия дискриминации мы никуда дальше не продвинемся. Это так сложно — признать, что нарушение равенства это дискриминация.

«Мы же поступали так всегда», говорят. А признаться, что всю жизнь ты поступал так, что это ограничивало других людей, унижало их, очень сложно. Но без этого мы не продвинемся дальше.

«Пространство в Беларуси ориентировано на молодого и сильного взрослого человека»

— Безбарьерная среда — это не совсем правильное понятие, когда речь идет о том, чтобы каждый человек имел возможность доступа на равных без каких-либо дополнительных денежных затрат, усилий к услуге, к месту, к своему праву. Архитектурный барьер — это самое понятное, что дошло до ответственных лиц. То есть попытаться не создавать или устранять барьеры для людей, которые передвигаются в коляске или с трудом передвигаются.

Пока практически невозможно вести диалог о людях, у которых есть психические и ментальные нарушения. Для них наше общество является недоступным по разным причинам.

Проблема в том, что пространство, которое мы создаем, ориентировано на молодого и сильного взрослого человека. Не пожилого, не ребенка, не человека, который болен.

Подвижки в сфере безбарьерной среды есть. Элементарные вещи появляются, например, тактильные плитки для незрячих. Гораздо сложнее выстроить политику компании так, чтобы она не была дискриминационной.

Мы продвинулись в своих умениях по устранению элементарных барьеров. но до конца не уяснили, что это не привилегия и не благотворительность для людей. Это норма, благодаря которой каждый из нас чувствует себя человеком.

Изоляция людей от общества — это прямой ущерб экономике

— Неправда, что в Европе шли к безбарьерной среде несколько десятков лет. Их общество было такое же нетолерантное в этом отношении. Там ничего не изменилось бы, если бы люди думали так же, как сейчас размышляют наши чиновники, что менталитет такой, а когда он изменится, все станет лучше. Менталитет сам по себе не меняется. На него действуют законы и их применение.

Случилось несчастье: у человека инсульт. К властям обратилась его семья, с просьбой сделать поручни, пандусы и установить возле подъезда скамейку, чтобы человек мог выйти во двор. Что делает администрация? Она идет по квартирам и опрашивает: хотите ли вы здесь скамеечку, на которой у вас будут сидеть пьяницы? Конечно, весь подъезд ответил «нет».

Если для соседа с инвалидностью не будет скамейки, он никуда не выйдет. Опасаетесь , что там будет твориться безобразие? Сходите в милицию, договоритесь, чтобы они проконтролировали несколько вечеров, а потом уже и не появится никто. Такой же скандал был в Гомеле, где для инвалида хотели построить подъемник, а все соседи были против.

На самом деле это манипуляция общественным мнением. Манипуляция ситуацией, в которой проявляется неуважение человеческого достоинства. Чиновники несколько лет писали отписки, сочиняли способы отказать, вместо того, чтобы сразу решить проблему.

Изоляция людей от общества — это прямой ущерб экономике, потому что экономика основана на движении, на постоянном обороте. С другой стороны, изоляция хотя бы одного человека — это подрыв устоев всего нашего общества. Каким же образом мы хотим равного к себе отношения, если позволяем неравенство к человеку, которого считаем ненормальным?

Сергей Дроздовский уверен: у нас не все безнадежно, есть ресурс для изменений к лучшему.

— Нам надо, во-первых, признавать ошибки и наказывать виновных. А во-вторых, выстраивать будущее, учитывая потребности друг друга. Тогда нам не придется преодолевать барьеры и создавать механизмы, чтобы преодолевать построенные нами же препятствия.