Битва за Европу

Чем будут отвечать еврооптимисты на действия популистов.

28 февраля истек срок регистрации граждан государств — членов ЕС для участия в выборах депутатов Европарламента за пределами родины.

Воспользовались ли они своим правом и увеличится ли благодаря их участию традиционно низкий процент явки на европейских выборах — покажет время. Однако уже можно сказать, что выборы в Европарламент этого года, которые пройдут 23–26 мая, будут беспрецедентными.

"Скажи, какая твоя Европа, и я скажу, кто ты" — эта формула, которой в шутку определяют идентичность жителя континента, ныне может измениться зеркально: "Скажи мне, кто ты, и я скажу, какую Европу ты хочешь". Политические реалии ЕС упрощают эту задачу, ведь выбор будущей Европы, по сути, сведен до двух опций: либеральной (проевропейской) и антилиберальной (антиевропейской).

Антиевропейский бунт

Уже в 2018 г. стало понятно, что популистские партии, использовав механизмы либеральных демократий для победы в выборах и начала преобразования своих стран в нелиберальные демократии, будут делать ставку на выборы 2019 г., чтобы трансформировать ЕС изнутри. Таким образом, континентальные популисты сделали выводы из драмы под названием Brexit, устроенной правыми в Великобритании. Поэтому пока что речь не идет о выходе из ЕС. В отличие от островной Британии, которая в прошлом не только спасала континент, но и успешно изолировалась от его проблем, континентальные страны обречены географией участвовать в трансформационных процессах Европы. Значит, выборы в Европарламент для популистов становятся шансом реализовать свое видение Европы — Европы нелиберальной демократии, которую сегодня они строят в своих государствах, а завтра попытаются выстроить в Брюсселе.

Изменения в стратегиях европейских популистов почувствовал Стив Беннон, который, утратив должность в Белом доме, пытается координировать "движение" правых антиевропейцев из-под власти Брюсселя. Его перемещение по Европе — лакмусовая бумажка для проявления праворадикальных и антиевропейских настроений на континенте. Такую же функцию выполняют и средства Кремля, которые успешно вливаются в популистские политические проекты, чьими руками в дальнейшем ведется подкоп под либеральный фундамент ЕС. При этом стратегическая цель внешних игроков вполне понятна: для Беннона — реализовать на практике свой идеологический проект объединения популистов планеты и дальнейшего реванша националистов (эдакий интернационал для националистов ХХІ в.); для Путина — превратить ЕС в своего единомышленника, если не соучастника.

Вместе с тем менее понятны стратегические цели европейских популистов. Стоит ли продленный на несколько лет срок пребывания у власти того, чтобы, ослабив ЕС, резко уменьшить позиции своего государства в мире и сделать его зависимым от третьего государства? Ведь то, что добавленная стоимость сравнительно небольшой по размеру европейской страны непосредственно связана с ее членством в ЕС, — это аксиома. Британцы попытались подвергнуть ее сомнению, и в случае, если 29 марта страна все же реализует Брекзит, смогут увидеть вес своего рынка в статьях новых договоров о свободной торговле с третьими государствами, хуже тех, которые ныне обеспечиваются ЕС. С другой стороны, вера правых в то, что Брюссель из их овеянного мечтой будущего перестанет вмешиваться во внутреннюю политику страны-члена, но при этом продолжит предоставлять этой стране средства из еврофондов, является также свидетельством того, что они не усвоили и другой урок Брекзита. Никто не хочет быть финансовым карманом ЕС. Так что несложно предвидеть, насколько конфликтогенным может стать распределение европейского бюджета в ЕС, смоделированном популистами.

О том, что деструктивный популизм в масштабах ЕС будет иметь прямым последствием ослабление членов, свидетельствует и другая составная часть политики правых — ставка на Россию. Поражает то, что не только итальянцы и французы, которые знают о России опосредованно — часто благодаря коррумпированным элитам (Италия) или восхищению русской культурой (Франция), но и венгры и чехи, почувствовавшие тяжесть русского сапога на своей территории, но не осознавшие, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Проевропейское пробуждение

Каков же ответ еврофилов и приверженцев либеральной Европы на действия популистов? Традиционный. Это обеспокоенность, а также апеллирование к либеральным ценностям. Кроме того, как и в случае с Россией, еврофилы оказались в фарватере популистов. При этом их позиции ослаблены уже на старте: в то время как популисты обращаются к конкретным проблемам соотечественников и используют локальный контекст для своей агитации, еврофилы должны апеллировать к коллективным наднациональным опытам и делать ударение на общих вещах.

Выразительна ситуация с Венгрией. Успешно выиграв национальные выборы благодаря демонизации Джорджа Сороса, Орбан начинает использовать апробированную технологию и на выборах европейских. Начатая им кампания под лозунгом "Вы также имеете право знать, что планирует Брюссель" является примером манипуляции фактами о миграционной политике ЕС, а также иллюстрацией того, как конструируют коллективных врагов в политических кампаниях популистов. Особенностью этой стала ее направленность против Жана-Клода Юнкера, президента Еврокомиссии, изображенного на билбордах вместе из Соросом (визуальная тактика, апробированная против оппонентов Орбана на предыдущих выборах). Примечательно, что на прошлой неделе Европейская комиссия все же отреагировала на это текстом "Факты имеют значение", в котором попыталась опровергнуть упреки и напомнить, что ЕС создают все страны-члены, включая и Венгрию. Вместе с тем не хватило реакции от Европейской народной партии, которую представляют как Юнкер, так и Орбан. Несмотря на то, что голоса об исключении Фидеса из состава ЕНП начинают звучать вновь, венгерский премьер ведет себя более чем уверенно. В воскресном интервью немецкой газете Welt am Sonntag он назвал своих оппонентов "полезными идиотами" леваков, которые, в отличие от него, именно и хотят ослабить ЕНП.

Таким образом, в то время как Орбан работает со своим электоратом, Брюссель втягивается в спор с Орбаном, но при этом вряд ли доносит свои посылы до венгерского общества. И тут сказывается недостаток коммуникативной стратегии информирования граждан стран — членов ЕС относительно тех бенефиций, которые получили они и их государство от членства в ЕС. Ведь многие воспринимают ЕС как данность. А за данность, как известно, не воюют по определению. Если учесть это, то неудивительно, что агитационная кампания приверженцев проевропейского проекта старается показать, что ЕС и налаженный стиль жизни требуют борьбы, защиты и ежедневной отдачи, как это подчеркнул в понедельник президент Франции Эмманюэль Макрон в своем обращении к европейцам.

Для начала можно вспомнить манифест европейских интеллектуалов Fight for Europe — or the wreckers will destroy it ("Боритесь за Европу, или вредители разрушат ее"), который с таким энтузиазмом распространяли в украинском сегменте Интернета. Он был обнародован 25 января с.г. Коллективный текст, подписанный деятелями пера из разных стран Европы, имел цель пробудить европейцев и призвать их к сопротивлению популистам. Однако может ли текст, пронизанный страхом и отсылом к идеальной Европе, которой никогда не существовало на самом деле, привести к желательному результату? Возможно. Но при условии, если избранная ими тактика побуждать к действию благодаря созданию образа коллективного врага — антилиберальной Европы популистов — окажется более действенной, чем предложение решить насущные проблемы, прежде всего миграционную. При этом примечательно, какими составляющими частями наполнен этот образ. Он, с одной стороны, внутренний, и олицетворяет все зло ХХ в. в Европе 1930-х. С другой — он внешний, и это Кремль — наглый оккупант, перед которым Европа с каждым разом все более уязвима.

О том, что само пробуждение небезразличного европейца остается главной задачей апологетов ЕС, свидетельствует и февральское обращение Джорджа Сороса Europe, Please Wake Up ("Европа, пожалуйста, проснись"). В нем, однако, речь не шла о сравнении с Европой 1930-х. Предостережением, как ни удивительно, должна была служить судьба СССР, который распался в 1991 г. Таким образом, чтобы избежать такой судьбы, "спящее большинство" должно проснуться и мобилизоваться в обороне ценностей, на которых построен ЕС.

В своем заранее анонсированном обращении к европейцам, наконец опубликованном 4 марта, Эмманюэль Макрон в который раз подчеркивает, что со времени завершения Второй мировой войны Европа впервые оказалась на краю пропасти накануне выборов в Европарламент. Опасность, порожденная ложью и безответственностью популистов, может привести к катастрофе. Во избежание этого Макрон предлагает обновить ЕС, опираясь на три столпа: свободу, защиту и прогресс. Каждый из них — ответ на основные вызовы нынешнего ЕС, которыми являются базирующаяся на лжи политическая культура, фейковые новости и вмешательство внешних игроков во внутренние политические процессы; миграционный кризис, кризис безопасности и злоупотребление основами свободного рынка; социальное неравенство, безработица, экологические угрозы и слабость европейских предложений в сфере новейших технологий.

Среди инициатив Макрона есть, в частности, предложение основать Европейское агентство по защите демократии, укрепить Шенгенскую зону, создав Европейский совет безопасности, с включением в нее Великобритании. Не хватает вместе с тем восточноевропейского вектора (особенно на фоне предложения обновленной политики в отношении Африки). Здесь речь идет даже не столько о нас, сколько о политических элитах стран Центральной Европы, которых, как и граждан этих стран, нужно привлечь (а то и вернуть) в ЕС в современном его формате. Отдельный посыл для них в обращении Макрона не прозвучал. Однако именно их голоса будут решающими, если все же дойдет до реализации политики, озвученной президентом Франции. Ведь часть из них будут требовать пересмотра уже существующих договоров.

Удалось ли президенту Франции перехватить инициативу в формировании повестки дня ЕС — пока говорить рано. Однако уже можно указать, что его обращение вносит в кампанию ноту конструктивного обсуждения проблем, а не только соревнование отрицательными образами коллективного врага между обоими лагерями.

Укрепление европейского ядра

На фоне рассмотренной борьбы за голоса европейцев нельзя игнорировать и другие процессы. 27 февраля в Париже состоялась встреча Ангелы Меркель и Эмманюэля Макрона. Она должна была стать очередным доказательством того, что двустороннее сотрудничество Германии и Франции является ядром сильной Европы, которое нужно укреплять.

Парижская встреча состоялась практически через месяц после заключенного 22 января этого года Аахенского договора между государствами. Оба события связаны с годовщиной Елисейского соглашения

1963 г., подписанного Конрадом Аденауэром и Шарлем де Голлем. По сути, речь идет о наделении сотрудничества новыми смыслами в условиях, когда будущее ЕС прогнозировать сложно. Примечательно, что при этом Меркель и Макрон видят себя продолжателями дела Гельмута Шмидта и Валери Жискара д'Эстена, Гельмута Коля и Франсуа Миттерана.

Соглашение является ответом на рост популизма и национализма в европейских странах. Чтобы предотвратить дальнейшее разрушение основ, на которых держится ЕС, Меркель и Макрон нацелены взять на себя ответственность за судьбу ЕС. Ведь, по словам канцлера, по опыту известно, что "Европа способна действовать, когда Франция и Германия высказывают общие идеи". Парижская встреча именно и должна была способствовать подготовке к заседанию Европейского совета в Брюсселе 21–22 марта и обсуждению основных вызовов современного ЕС: Брекзита, миграции, утраты позиций в мире и т.п. Имела она и практический результат: Франция заявила о намерении распространить на территорию Германии свою систему ядерного сдерживания в случае внешней агрессии.

Таким образом, пока в других странах ведется борьба с ЕС/анти-ЕС как с коллективным врагом, Берлин и Париж постепенно закладывают почву для нового пространства безопастности. Предполагается также создать франко-германское языковое, культурное, образовательное пространство, и особенно — укрепить трансграничное сотрудничество. В будущем это может означать закрепление немецкого и французского языков как языков коммуникации не только в западной части ЕС.

Но перспектива углубленного сотрудничества натолкнулась как на внутреннюю, так и на внешнюю критику. Правые Франции заговорили о сдаче Эльзаса и Лотарингии немцам и об отречении от своей идентичности. Для опровержения этой информации Елисейский дворец опубликовал специальное коммюнике, в котором разъяснял основы нового трансграничного сотрудничества, предусмотренного Аахенским договором. В итоге же подчеркивалось, что те, кто начинает раздувать пламя противостояния между Францией и Германией, распространяя ложную информацию о двустороннем сотрудничестве, предают основы согласия, закрепленного в Елисейском договоре. И действительно: само появление упреков в передаче Эльзаса и Лотарингии под опеку Германии идет вразрез с многолетним опытом примирения, начатого в 1963 г. Она также указывает на то, что и во Франции, а не только в Великобритании или странах Центральной Европы, есть желающие использовать прошлые конфликты с Германией в продвижении собственных антилиберальных проектов.

Тихое негодование и удивление Аахенский договор вызвал и в других странах ЕС. Карл Бильдт прокомментировал его едва ли не самым деликатным и вместе с тем въедливым способом, разместив в своем твите карту империи Карла Великого 800 г. с комментарием: дескать, обращаться к наследству Аахена — это хорошо, но все же следует помнить, что ЕС ныне намного больше и имеет больше разнообразных традиций и точек зрения. Лаконично подытожил новые германско-французские договоренности директор Польского института международных дел Славомир Дембский: "Мы (Германия и Франция) = Европа".

И действительно, координация действий между Парижем и Берлином в выработке евроинтеграционной политики, будучи релевантной для Европы-12, не может срабатывать сейчас, в Европе-28. Делать ударение на том, что лишь Берлин и Париж могут обеспечить достойный и единственно правильный путь развития ЕС в современном политическом и международном контексте, — значит усиливать в странах Центральной Европы уже не один год существующие фрустрации по поводу того, что их роль в ЕС — всего лишь роль статистов. Это также означает лить воду на мельницу популистов.

Таким образом, реализация Аахенского договора, едва начавшись, уже служит причиной новой волны встревоженности и недовольства. Прежде всего действиями Берлина, который, несмотря на намерения действовать в интересах ЕС, в значительной мере провоцирует дальнейшую дезинтеграцию. Ведь, с одной стороны, декларируя понимание ответственности за судьбу Европы, Меркель вместе с тем добивается принятия удобных для Германии решений относительно Северного потока-2, чем вызывает негодование и раздражение у партнеров по ЕС. Как результат, выработка европейских политик в странах-членах неизбежно сводится к учету немецкого аспекта. Однако действительно ли Европа обречена на то, чтобы достигнуть определенности при посредничестве Германии?

Вместо итогов

Европа нуждается в не битве, а в откровенном разговоре о себе, о своих проблемах и вызовах. Миграционный кризис нельзя урегулировать квотами. Он нуждается в понимании того, каким образом мигранты изменили структуру общества европейских стран и каковы последствия этих изменений, в частности в вопросах самоидентификации. Европейская идентичность, базирующаяся на копенгагенских критериях, может быть ответом украинцам, которые намерены вступать в ЕС. Но она не может быть ответом консервативно настроенным гражданам ЕС, которые определяют Европу по тем категориям, которые всегда отличали ее от соседей, — христианская и белая, но при том — либеральная. Новая умеренная консервативная партия — это на самом деле то, чего современные европейские страны не имеют, но то, в чем так нуждаются их граждане.

Европе нужен новый баланс между открытостью и закрытостью, глобальным и национальным. Прежде всего — для того чтобы защитить себя и свои ценности. При этом можно воспользоваться помощью Кремля, который своим вмешательством во внутриполитические процессы ЕС хорошо выявляет все слабые места и лакуны в хорошо, в общем, прописанной модели либеральной демократии.

До выборов нового состава Европейского парламента остается еще два с половиной месяца. Этого времени достаточно, чтобы перевести разговор о ЕС в конструктивное русло и начать конструировать новую европейскую идентичность на основе того, что европейцев объединяет и что позволяет им утвердительно говорить: я горжусь тем, что я европеец. Предложение "Европейского обновления" Макрона может стать для этого хорошим стартом.

Елена Бетлий, «Зеркало недели»