Многодетной белоруске отказали в пособии на пятого ребенка

Крик души матери из Смолевичей.

— Это моя подружка Тома вам в редакцию написала. Сама я бы никогда не обратилась. Стыдно просить, — встречает гостей в двухкомнатной квартире в Смолевичах Ульяна Демидовец. — Да у нас все есть! Только бы коляску для Дениски.

Вопрос с коляской у многодетной мамы не единственный. Ульяна беременна. Женщину предупредили, что она не получит дородовые выплаты, так как не работает, а ухаживает за сыном-инвалидом, пишет tut.by.

В арендной квартире в Усяже, где семья проживала 4 года, дети местами оборвали и обрисовали обои. Ульяна с мужем как могли стены подлатали. Однако в ЖКХ такое жилье не принимают и просят женщину сделать ремонт.

«Сказали, что Денис не выживет, надо готовить гробик»

— Здесь мы живем два месяца. Нам как многодетной семье предоставили субсидию на жилье, — проводит экскурсию по комнатам хозяйка. — Квартиру сдали без отделки — один бетон. Обои подарила Томка, линолеум я взяла в рассрочку. Стол, шкаф, диван — б/у, давно покупала. Телевизор появился, когда Ксюша родилась.

Ульяне 30 лет. У женщины четверо детей: Андрей, Илья, Денис, Ксения. Многодетная мама ждет пятого ребенка.

— Везде сказали, что не получу дородовые выплаты. Мол, нигде официально не работаю, а числюсь как «занятая». Но как я могу работать? Я с Денисом нахожусь сутками, — недоумевает Ульяна.

— Денис родился здоровым, а в один месяц у него случился инсульт (острый обширный субарахноидальный инсульт. — Прим. редакции), — гладит по голове сына мама. — Он закричал ночью. Я подумала, схватил живот. Дала лекарство, он уснул. Мы тогда жили в Кривичах (Мядельский район), больница находилась в 30 км от города. Решила не вызывать скорую, посмотреть, что будет утром. Как же я себя виню за это! — закрывает лицо руками женщина. — «Ты не могла знать, что это инсульт», — утешали врачи. Под утро Денис был белый-белый, руки тряслись.

В больнице сказали, что Денис не выживет, надо готовить гробик. Я рыдала, просила Господа забрать меня вместо сына. Я же немного уже пожила! В коме мой мальчик пролежал два месяца.

Сейчас Денису пять лет. У него ДЦП, гидроцефалия. Мальчик ничего не видит, не говорит, не ходит, голову не держит, слышит отдаленно.

— Рами ему делает массаж — умеет. Я кремиком мажу. Раньше были очень сильные судороги, сейчас получше, — укрывает пледом мальчика женщина. — Когда после комы Денис открыл глаза, в Молодечненской больнице сказали: «Зачем вам такой ребенок? Вы не сможете за ним ухаживать». На меня давили. А в душе все разрывалось. Денис мне постоянно снился: «Мама забери меня отсюда». Я каждый день приезжала к нему в Молодечно на дизеле. Моталась туда-сюда.

До переезда в эту квартиру мы жили в Усяже на первом этаже, — переключается Ульяна. — Я часто выносила Дениса на руках на улицу. А сейчас он стал тяжелый. «Врачиха» сказала, что растениям (так они называют Дениса) не нужна никакая коляска.

«Не плачь, Ульяна, мамы у тебя никогда не было»

— Я родилась и выросла в деревне Подыгрушье (Смолевичский район). В школу ходила в соседнюю деревню Скураты. Окончила 9 классов, поступила на повара в училище в Смолевичах.

В семье было трое детей. Сестра Вероника, я и брат Юра. Мы все от разных отцов. Отчим, папа Юры, нас бил. Да и сама мама никогда за нами не смотрела. Мы росли с бабушкой, тетя Рая помогала. Маме нужны были мужчины, а не дети, — вспоминает Ульяна.

— Мама никогда не пила. Она 40 лет проработала санитаркой в смолевичской больнице. Может, поэтому органы опеки нас не забрали? Ведь условия жизни были ужасные. Мы грелись пластиковыми бутылками: наливали в них теплую воду и обкладывались с ног до головы. Печка была старая, на весь дом шел дым. Чтобы как-то проветрить комнаты, открывали настежь двери. Вместе с дымом уходило и тепло. У нас не было стола. Уроки делали на коленках.

Куда уходила мамина зарплата, я не знаю. Супы она не варила. Все ели всухомятку. Тетя Рая нас в основном кормила.

— Мама иногда помогает мне с детьми. Надо куда-то отлучиться — побудет с малыми, но не больше. Она как-то к малышам… никак. Нет в ней ничего от бабушки. Дениса она вообще дураком называет. Зато Андрей у меня хорошо учится! Математику любит, — будто оправдывается женщина. — А вот Илюша шебуршной, может Ксюшу обидеть.

— Полгода мама со своим мужчиной жили в этой квартире. Я впустила их, они обещали мало-мальский ремонт сделать. Я, глупая, верю людям! В итоге — ничего, — машет головой Ульяна. — Плюс коммуналку, свет, газ они не платили. Вся задолженность легла на меня.

Недавно приехала с детьми к маме в Подыгрушье. Она отпускные получила. Думаю, дай хоть Денису на смеси и каши попрошу. Куда там. Ее пьяный мужик накинулся на меня с матюками, мама ему подыграла. Я звоню подружке, рыдаю, а она мне: «Не плачь, Ульяна, мамы у тебя никогда не было».

«Помоешь посуду, а потом в повара перейдешь»

— После училища я устроилась санитаркой в смолевичскую больницу. Проработала там 6 месяцев. Затем пошла посудомойкой в один столичный ресторан. Мне сказали, что все с этого начинают: «Помоешь посуду, а потом в повара перейдешь». Так я прождала год. Немножко помогала нарезать салаты. Решила уволиться. Меня не хотели отпускать: я все делала быстро и качественно.

Пять месяцев проработала в Военной академии и Министерстве обороны поваром. Зарплата хорошая, но очень тяжело. После устроилась санитаркой в роддом в Степянке. Через полгода ушла в декрет, — пробегается по рабочему прошлому Ульяна.

— Отец Андрея и Илюши Александр старше меня на 7 лет. Понравился мне, говорил красиво. Позже узнала, что он женат.

Саша вписан отцом мальчишек. Сначала просто помогал чем мог. Когда Андрюша пошел в первый класс, я подала на алименты. Саша полностью одевает сыновей к школе, балует сладостями, возит в "МакДональдс", аквапарк.

— Вы меня фотографируете? Я не успела толком собраться, — стесняется Ульяна. — Ой, что там у меня на голове? Зеркала у нас пока нет, негде на себя взглянуть. Стричься и красить волосы мне нельзя — в конце июля рожать.

«Хотелось семьи! Я боялась остаться одна»

— С Вовой, отцом Дениса и Ксюши, мы были в официальном браке пять лет. Он младше меня всего на 2 года, а вел себя как дитя. Вечно сидел в телефоне, играл в карты, понабирал непонятных кредитов. Работал неофициально. Подхалтуривал то там, то тут.

— Вова никогда не называл Ксюшу дочкой, Дениса на руках не держал. Подружки спрашивали, зачем тебе такой муж? А мне хотелось семьи! Думала, молодой, поменяется! Я боялась остаться одна, — вздыхает женщина. — Вова и его семья сразу отказались от ребенка-инвалида. Они меня виноватой в болезни Дениски делают. Может, и правда сказалось, что я часто плакала и таскала тяжести. Вовка ни в чем не помогал! Одна сильная гадалка сказала: «Тебе «сделано». Не знаю, правда или нет, но ведь остальные дети здоровы.

Мы развелись. Вова около пяти лет не давал на детей ни копейки. Вот только сейчас пошел работать грузчиком и вроде как в этом месяце придут алименты. Его обязали выплачивать по суду.

Я получаю пенсию на Дениса и пособие по уходу за ребенком-инвалидом. Да и то последние деньги увидела спустя два года после рождения сына. Мне никто сразу не подсказал, что и как нужно оформлять. А сама я законов не знаю, — замолкает Ульяна.

«Мне гадали на кофейной гуще, что именно Рами — моя судьба»

— С Рами мы познакомились по интернету. Рами — гражданин Египта, — обнимает супруга Ульяна. — Год мы переписывались. Предложение он мне сделал онлайн. До меня Рами не был женат, детей нет. Мне гадали на кофейной гуще, что именно он — моя судьба. Я верю в предсказания. В августе прошлого года мы расписались. А вот наши свадебные фото! — достает альбом женщина. — Платье мне дала подружка. Я очень мечтала о белом наряде!

— Рами в Беларусь приехал не с пустыми руками. Взял с собой больше 1000 долларов и привез подарки для детей, меня, мамы. Пока жил в Египте, два раза в месяц высылал нам деньги. А мама его почему-то альфонсом называет.

— Рами культурный. У него высшее образование, он знает пять языков, — нахваливает мужа женщина. — Рами собирается работать в туристическом агентстве. Но пока ему не дадут вид на жительство в Беларуси, никуда не устроишься. Обещали все оформить в марте.

— Я один раз жениться и навсегда, — улыбается Рами. — Я уверен. Если не уверен, ничего не буду делать. Душа чувствует. Я будто знаю Ульяну много лет. Моя мама предлагать, чтобы Ульяна с детьми приехать жить к нам, в Александрию.

— Я очень переживаю, что в квартире у нас не все есть. И шкаф этот старый надо менять — совсем разваливается. Но мы стараемся. Рами пойдет работать — и будет легче, — оправдывается Ульяна. — Ксюша пока в садик не ходит — дорого. Хотя очень просится. Андрей ездит в школу в Усяж — там у него остались друзья, не захотел переходить в новый класс. Илюша учится в Смолевичах.

— В Усяже мы с детьми прожили в арендной квартире 4 года. Малые местами испортили обои. Мы с Рами все подклеили, подлатали как могли. В ЖКХ сказали, что не могут принять такое жилье, и заставляют делать ремонт за свой счет. А где на все набраться сил и денег? Не знаю, — разводит руками женщина.

— Очень хочу, чтобы у Ксюши была судьба не такая, как у меня, — у порога говорит Ульяна. — Чтобы она замуж вышла один раз и навсегда. Чтобы муж ее любил и уважал. Добрые слова говорил. А еще чтобы дети не училища закончили, а университеты. Чтобы умными и честными людьми выросли.