Личные счета Путина и принцип большой коррупции

В чем тут ирония?

Во всей историей с поручением американского Конгресса спецслужбам искать зарубежные счета Владимира Путина — есть только одна интересная штука.

Абсолютная бессмысленность таких счетов.

Наверное, в этом смысле, нет на свете исключений: все авторитарные вожди и широкий круг приближенных строят свою власть на пропаганде изоляционизма и особого пути, стремительно обзаводясь счетами, активами, недвижимостью на обычном магистральном маршруте — в странах либеральной демократии, с ВВП на душу не ниже $40 тыс., оформляя все на номинальных собственников — фактически близких, но напрямую не аффилированных лиц, условных «Ролдугиных».

В чем тут ирония? Пока ты царь или приближенный аристократ — деньги тебе не нужны. Ты живешь на таком обеспечении, тебя возят таким воздушным флотом, свободно используешь такой автопарк и столько метров самой разной недвижимости, с охранной армией, какие весь американский Форбс, даже вскладчину, никогда не сможет себе позволить.

Обеспечение функционирования лишь только Президента Российской Федерации — только по одной строке федерального бюджета, львиная доля официальных расходов в которой никак не отражается (например, засекреченные расходы на охрану), без региональных расходов для обеспечения визитов, безо всякой коррупции, без даров от крупного бизнеса — это примерно полмиллиона долларов в день.

20 тыс. долларов в час тратят на тебя налогоплательщики напрямую, официально, публично. Реальную же сумму надо умножать на 10, а с учетом «внебюджетных источников» и побочных расходов, вроде припудривания городов — на все 100.

Никакой Гейстс, никакой Безос даже близко не могут себе позволить ничего подобного.

И вот здесь и наступает та самая ирония: источник твоего официального содержания, источник коррупционных доходов, источник лояльности твоих «кошельков» — это по сути три имени и фамилии этого же властного ресурса.

Когда ты по каким-то причинам его лишаешься, неофициальное и засекреченное обеспечение резко заканчивается – твои номинальные «кошельки» тут же оборачиваются реальными собственниками. У них больше нет никаких мотивов хранить верность патрону.

Все, что тебе в такой ситуации остается, — по примеру Бориса Березовского — наблюдать изумленное лицо судьи Высокого суда Лондона, когда пытаешься доказать, что миллиарды Ролдугина — это честно выведенные коррупционные доходы от президентской деятельности, а не прибыль от реализации виолончелей оптом.

Большая коррупция — это, в некотором роде, инверсия сбережений: деньги у тебя есть ровно до тех пор, пока не нужны.

Виталий Шкляров, Эхо Москвы