Глава «Белгорхимпрома»: Мы не хотим кредитовать Туркменистан

Спор о строительстве комбината в Гарлыке продолжается.

В публичном пространстве активно обсуждается спор «Белгорхимпрома» и «Туркменхимии» по поводу строительства Гарлыкского горно-обогатительного комбината (ГОК). Стороны уже направили аргументы в Арбитражный институт Торговой палаты Стокгольма и озвучили суммы претензий друг к другу. Но до сих пор существует и немалая недосказанность.

Генеральный директор «Белгорхимпрома» Вячеслав Коршун согласился пояснить tut.by позицию белоруской стороны.

— Давайте начнем с самого начала. Каковы особенности строительства ГОКа, с какими сложностями пришлось столкнуться белорусским строителям?

— Действительно, реализация проекта велась с применением самых передовых технологий, с учетом специфических геологических условий. Ведь Гарлык — это фактически пустыня. Из растительности можно встретить лишь траву да верблюжью колючку. До ближайшей железнодорожной станции 120 километров.

Тем не менее мы полностью обеспечили строительство крупнейшего в Средней Азии горно-обогатительного комплекса по производству калийных удобрений. Еще один важный момент — контракт предусматривал не только строительство ГОКа, но и сопровождение работы комбината в течение нескольких лет после его ввода в эксплуатацию.

— Про сопровождение действительно фактически не упоминалось. Поясните.

— Условиями контракта предусматривалась эксплуатация комбината туркменской стороной под надзором представителей «Белгорхимпрома». К сожалению, впоследствии белорусские специалисты к техническому сопровождению работы комбината так и не были допущены.

— Как сообщала туркменская пресса, накануне сдачи комплекса, видя практическую его неготовность, белорусская сторона «письменно обратилась в Туркменистан с просьбой принять завод 31 марта 2017 года, а все недостроенное и недопоставленное они якобы осуществят до конца года в рамках допсоглашения». Но после подписания акта приемки ввода Гарлыкского комплекса в эксплуатацию «белорусской стороной не было сделано и не поставлено практически ничего, все новые сроки опять полностью провалены». Как, по вашему мнению, развивались события?

— В соответствии с условиями контракта часть работ должна быть выполнена «Белгорхимпромом» после сдачи комбината в эксплуатацию в рамках сопровождения работы комбината в течение нескольких лет. При этом туркменская сторона обещала с нами рассчитаться. Однако задолженность перед нами не была погашена в полном объеме, а финансирование строительства фактически прекратилось.

Из-за неплатежей и невозможности в этой связи продолжать работы по выполнению оставшейся части сопровождения «Белгорхимпром» с 16 марта 2018 года был вынужден приостановить выполнение всех обязательств. Нами было поставлено условие — погасить просроченную задолженность в размере 52 млн долларов, вместе с тем мы информировали партнеров, что готовы продолжать выполнение услуг по техническому сопровождению. Однако заказчик отказывался от выполнения своего обязательства по предоставлению технических данных о работе комбината и, подчеркиваю, не допускал наших специалистов на объект.

В этой ситуации «Белгорхимпром» составил «дорожную карту» совместных действий, однако конструктивного диалога с туркменской стороной не получилось. По надуманным причинам они уклонялись от решения проблемных вопросов. В итоге «Туркменхимия» уведомила нас о прекращении действия контракта с 28 мая 2018 года. По нашему мнению, причина такого решения — невозможность обеспечения исполнения своих финансовых обязательств.

— Но это ваше мнение. А судя по туркменской прессе, к вам предъявлялись претензии по ходу строительства. В частности, «Белгорхимпром» упрекают в том, что не завершили в полном объеме поставку оборудования, горно-капитальные, строительные и электротехнические работы и обустройство объектов околоствольного двора, не наладили работу скипового подъемного механизма на проектных показателях. Не были закончены и работы по вентиляции и аспирации.

— Назвать это претензиями сложно. Во-первых, любая претензия должна быть обоснованна и аргументирована. Во-вторых, странным образом эти претензии, о которых вы упомянули (кстати, на самом деле их было немного), начали стремительно увеличиваться к моменту окончательных расчетов за проделанную работу. Необоснованность их доводов мы всякий раз доказывали. Они носили лишь некий формальный повод для того, чтобы обосновать свои сегодняшние абсолютно непартнерские действия.

— В вашем официальном пресс-релизе говорится, что все ключевые решения на протяжении всего времени реализации проекта принимались высокопоставленными туркменскими чиновниками. Это были договоренности на высшем уровне? Руководство Туркменистана должно было являться гарантом договоренностей выполнения обязательств?

— Высокопоставленные туркменские официальные лица действительно принимали непосредственное участие во всех ключевых вопросах, связанных с проектом. Представители туркменских государственных органов, в частности, присутствовали на совещаниях, направляли различные письма и одобряли все значимые шаги с туркменской стороны.

— Туркменская сторона как-то объясняет свои действия?

— Поверьте, мы еще больше удивлены тем, что каких-либо абсолютно внятных объяснений, тем более аргументированных, мы не можем добиться. Особенно остро такое поведение воспринимается, если сравнивать с первой реакцией наших партнеров на построенный комплекс, которые буквально с восторгом, крайне позитивно оценили плоды этой поистине колоссальной работы. Мы взяли на себя сложнейшую техническую задачу, выполнили ее добросовестно и с надлежащим качеством.

— Насколько нам известно, «аппетит» у «Туркменхимии» больше вашего. Они хотят взыскать с белорусской стороны 250 млн долларов.

— Это не равнозначные величины. Озвученная вами сумма — это необоснованная и пока ничем не подкрепленная спекуляция туркменской стороны.

У нас же четко и конкретно — оплатите выполненные нами работы и услуги. А если работы не оплачиваются, то почему я должен делать что-то бесплатно? Зачем мне кредитовать Туркменистан?

— Хотел уточнить, а в настоящее время комбинат функционирует? Проходила информация, что произведено лишь 32 тыс тонн удобрений при заявленной мощности комбината в 1,4 млн тонн удобрений.

— Раз есть информация о производстве, то это значит, что ГОК работает. Но, как я сказал выше, наши специалисты давно не присутствуют на этом объекте, поскольку их просто не пускают, так что мы не знаем, как он функционирует. Вместе с тем у нас есть веские основания полагать, что комбинат эксплуатируется ненадлежащим образом, ведь у туркменской стороны нет опыта обеспечения функционирования горно-обогатительного комбината (прежде всего рудника и фабрики).

При правильной эксплуатации Гарлыкский ГОК способен обеспечить Туркменистану существенную долю на региональном рынке минеральных удобрений. Ошибки же в управлении работой комбината приводят к тому, что реализуется лишь малая доля его потенциала. Есть опасения, что в результате непродуманных действий последствия могут оказаться серьезными. Ну, а что касается выхода на полную мощность, то все специалисты понимают, что это процесс постепенный, а не одного года.

— В настоящее время единственный оставшийся путь решения спорных вопросов — арбитражный суд?

— Думаю, что да. Но даже на данном этапе предусмотрена возможность мирового разрешения спора, за что выступает наше предприятие.

— А у вас есть уверенность в том, что удастся выиграть это дело и вы докажете свою правоту? Интересы «Туркменхимии» и Туркменистана в судебном процессе в Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма будет представлять Кай Хобер, который является председателем правления этого арбитража. Плюс против «Белгорхимпрома», кроме заказчика строительства, выступает само государство Туркменистан.

— Что касается шведского арбитражного суда, то дело будут рассматривать трое арбитров. Один назначен с нашей стороны, один — с туркменской. Кроме того, в ближайшее время будет назначен председатель состава арбитража. Хочу заявить, что мы не сомневаемся в объективном рассмотрении дела арбитрами и его эффективном администрировании Арбитражным институтом Стокгольма.

Мы абсолютно убеждены в том, что выполнили свои обязательства в полном соответствии с контрактом, качественно построили современное высокорентабельное предприятие, ввели Туркменистан в мировой клуб калийного бизнеса. Мы рассчитываем на благоразумие партнеров и самого Туркменистана в лице его высших должностных лиц и надеемся как минимум услышать логическое объяснение этих совершенно неконструктивных действий. Мы полностью уверены в своей правоте.