Хоть на санках с горы катайся, хоть в хоккей играй

Как белорусское государство начало производить занятость.

Многие публичные люди умеют и любят блеснуть острым словцом и изящным оборотом. И мужчины, и женщины. Но «жечь сердца глаголом» получается не у всех, и не всегда. Бывают ситуации, когда  промолчать было бы лучше.

Как это случилось с пресс-секретарем Лукашенко Натальей Эйсмонт, которая  в интервью праздничной программе «Марков. Ничего личного» (ОНТ) постаралась дезавуировать особо одиозные заявления своего шефа, сделанные им во время так называемого «Большого разговора» с обществом и народом. А заодно повысить «масштаб его личности, масштаб мысли».

Обстоятельность вместо изящности

А мысли Лукашенко, к чему все привыкли, бывают очень парадоксальными. Из тех, которые называют очевидными и невероятными. И дают у слушателей повод для размышлений. Например, Лукашенко  в ходе «Большого разговора» поведал белорусской общественности о том, как организовал у себя во Дворце Независимости новогодний бал, выступив в роли постановщика его постановщика. Его реплика, лишенная французской  изящности  (снимайте эти штаны деловые, надевайте длинные платья и ступайтек на бал), тем не менее, заставила многих вспомнить сцены «Мерлезонского балета» из телефильма «Д’Артаньян и три мушкетера».

Там первую часть балета срывает своим появлением пылкий гасконец, во второй части коварные замыслы кардинала проваливаются, королева спасает свою честь, простодушный король незлобно вышучивает своего министра,  Д’Артаньян получает награду.

В фильме роль Людовика XIII играет Олег Табаков, что, разумеется, смешно. Но вдвойне смешно, если сравнить Людовика с Лукашенко, два руководителя европейских государств, безусловно, во всем, в том числе, музыкально, одаренные, ладят в своих дворцах балы и балеты. Притом, что при Людовике XIII целиком сложился французский абсолютизм. При Людовике XIV, которого отличала ненависть к любому проявлению общественной самодеятельности,  королевская власть укрепилась настолько, что он смог сказать: «Государство – это я».

В том смысле, что это не было поэтическим преувеличением, а суровой прозой жизни. И что тоже правда, не любя Париж, он выстроил за его пределами собственный придворный город – Версаль, в котором разместился громаднейший дворец, выросли сады и парки, искусственные водоемы и фонтаны. Король населил Версаль веселой, как сейчас говорят, гламурной, публикой и зажил шумной и веселой жизнью.

Хоть на санках с горы катайся, хоть в хоккей играй...

Дрозды – ребрендинг Версаля

Как говорится, не все сделанное при Людовиках во Франции было плохим. Например, XVIII век ознаменовался расцветом французской культуры – литературы и философии, интеллектуальными плодами которых мы все пользуемся. Или вот возник бренд под названием Версаль, который по сей день воспринимается женщинами как обещание исполнения самых заветных и сокровенных желаний. И не потому ли правители после Людовиков создавали свои резиденции по королевскому образцу. В этом смысле и минские Дрозды, и многочисленные дворцы, относящиеся к Управлению делами, можно считать продуктом ребрендинга Версаля.

Хуже дела обстояли с экономикой, которая постоянно ухудшалось, в итоге королевская власть (абсолютизм) утратила способность отвечать на внутренние и внешние вызовы изменяющегося мира и пала жертвой буржуазной революции. 

Как говорится, сложилась ситуация, когда низы не могут жить по-старому, а верхи – управлять по-старому. В итоге однажды  монархия уступила место республике, правительство которой отстранило от власти Людовика XVI и обезглавило его вместе с королевой. Инструментом революционных преобразований стала диктатура, направленная на подавления всех сопротивлявшихся новому порядку. Революция принесла в новую жизнь новые смыслы и символы, новые политические и социальные технологии, которые распространились по всему цивилизованному миру, вызывая у одних надежду на обретение вожделенной свободы, обещая другим мучительную смерть.

Как оказалась впоследствии, ожидания исполнились. После Великой революции не единожды во Франции устанавливалась самая жесткая диктатура, она побеждала во многих европейских странах. В большевистской России и нацистской Германии уже в XX веке диктатура превратилась в идеальную форму осуществления государственной власти, при которой вся полнота власти принадлежит диктатору. В современном мире диктатурой именуют режим власти одного лица или группы лиц, не ограниченных нормами законодательства и не сдерживаемой какими-либо общественными или политическими институтами. При этом даже сохраняются демократические институты, но их действия подчиняется диктатуре. Например, конституция – основной закон страны, который признается юридически, но его реальное влияние на жизнь общества стремится к нулю.

Не обошлось без «подозрительных»

Например, в результате Великой французской революции возникла политическая система, в которой формой власти стала республика, формой отношения к власти – демократия, форма осуществления власти – диктатура. Для правового оформления отношения свободных граждан республики и реализации своих демократических свобод, был принят так называемый «закон о подозрительных».

Из него следовало, что любой человек, который не мог доказать своей благонадежности, мог быть объявлен врагом народа. А поскольку трактовать его нормы было как угодно, то шансы стать «врагом народа» стали у каждого гражданина. Разумеется, почти каждый гражданин, поспешил обезопасить себя от опасности попасть в категорию подозрительных, поспешил написать донос в местный революционный комитет донос о подозрительном поведении соседа.

Что в итоге? Видный революционный деятель Жорж Дантон, считал этот закон необходимым для установления диктатуры преданных свободе граждан над подозрительными гражданами, был гильотинирован как подозрительный. За два года действия закона было казнено до 40 000 «врагов народа», включая главных организаторов «революционного террора», а гильотина приобрела символ «бритвой нации». Иными словами, одни свободные граждане республики оказались намного более свободных, которые не сумели реализовать свои демократические права, не нашли их поддержки от государственных институтов, которые для этого создавались.

Как тут с ума не сойти! Ведь при желании и по праву можно брендами Великой революции назвать гильотину, диктатуру и массовый террор, на что непременно укажет любой консерватор. К счастью, важнейшим документом ее стала Декларация прав человека и гражданина, в основу ее идей положена концепция равноправия и свободы, принадлежащие каждому от рождения. Естественными правами человека и гражданина объявлялись свобода личности, свобода слова, свобода убеждений, право на сопротивление угнетению.

Это такие тонкие материи, очевидность которых для современного человека стала результатом тысячелетий его общественного развития, до сих пор образует фундамент французского конституционного права. В 1971 году она признана обязательным документом, нарушение которого приравнивается к неконституционности. 

Отмечу, что текст Конституции РБ точно и хорошо передает дух и даже букву Декларации прав человека и гражданина, но на практике применение ее идей и норм чаще нарушается государством. И давно сложилась ситуация, в которой  «люди и граждане» не всегда имеют возможность защитить свои права, получается, от государства или выполнить свои обязанности перед ним.

Можно перечислять примеры, но достаточно сослаться на «антитунеядские» декреты. Например, ст. 41 Конституции гарантирует право на труд... как право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способности, образованием, профессиональной подготовкой и с учетом общественных потребностей. И вроде бы получается полное изложение взаимных возможных претензий. Если есть призвание, способности, учись, получай профессию и государство позволит-поспособствует тебе с трудоустройством.

Право превращают в обязанность

Даже «простимулирует» к труду специально для этого утвержденной райисполкомовской комиссии. Но комиссия поможет гражданину трудоустроиться, если на подведомственной территории существует потребность в таких работниках. А если нет, то государство в лице комиссии должно заявить гражданину – уважая ваши права, помочь их реализации в полной мере не можем. Желаем успеха в свободном поиске работы, можем только включить вас в «аварийную» систему социального страхования в связи с возникшей у вас безработицей, созданную для этого государством. 

Именно государство должно такому гражданину выплатить достаточное для жизни пособие по безработице. По принципу, все, что могу. Вместо этого, комиссия (государство) вынуждает граждан к отказу от конституционного права на труд в пользу «декретной» обязанности исполнять любую работу, на которую пошлют начальники. Все граждане имеют равное право на труд, никакая дискриминация к ним со стороны нанимателя не допускается. Но ведь конституция дает всем гражданам равное право на осуществление экономической деятельности, которое может быть реализовано только на свободном (конкурентном) рынке. По этой причине государство требует особых гарантий на рынке труда только для определенных категорий работников, например, для инвалидов.

Для них в организациях всех форм собственности устанавливается квота рабочих мест, расходы на их содержание частично компенсируются государством. Что касается остальных категорий работников, то они находят свое место на рынке труда в конкуренции с другими претендентами. Поэтому наниматель, выбирая из одинаковых по квалификации работников, отдает предпочтение здоровым перед больными, молодым людям - перед пожилыми.

В связи с повышением пенсионного возраста обострилась проблема «предпенсионеров», которым все чаще наниматели отказывают в приеме на работу. По той причине, что их трудоспособность с годами намного уменьшается, падает их потенциальная производительность труда.

Наниматель, поддерживая концепцию ответственного сотрудничества бизнеса с государством в целом, решает проблему повышения эффективности своего предприятия, в том числе оптимизируя численность персонала,  чаще всего, его сокращает. Без этого невозможно сократить потребление ресурсов, повысить производительность труда, заработную плату, отчисления в соцстрах, налоги, прибыли, необходимые для развития предприятия.

Иными словами, получение прибыли бизнесом является формой реализации права граждан на свободную экономическую деятельность – на труд, если признавать ее общественно-полезную природу. Банальность, благодаря которой, бизнес подтверждает свою социальную природу, не противопоставляется наемному труду, а государство (по конституции) утверждает себя в качестве социального государства. В нем на компромиссной основе о взаимовыгодном сотрудничестве договариваются наниматели, наемные работники и государство. При этом государство оправдывает свое предназначение в той степени, в которой оно способствует укреплению этого союза.

Бизнес производит прибыль, государство – занятость

У нас государство в качестве своих основных социальных целей декларирует повышение доходов населения, прежде всего, заработной платы за счет повышение производительности общественного труда при обеспечении максимально полной занятости. При этом не учитывается принципиальная особенность этого процесса, в котором повышение производительности повышает заработную плату, но при этом вызывает безработицу. При этом бизнес не может повышать производительность без оптимизации численности персонала, если он планирует производство прибыли, а не убытков.

Считается, что акуле для выживания приходится даже спать в движении, поскольку утрата бдительности чревата гибелью. Сказанное в полной степени применимо и к бизнесу, который свободно может существовать, учитывая естественные для рынка условия – конкуренцию. Бизнес живет прибылью, хорошо живет – когда прибыли растут. Объективно в этом заинтересовано и все общество, но полного совпадения интересов нет. Наше государство имеет, по сравнению с более успешными странами, большие претензии к бизнесу. Например, бизнес пытается планировать производство прибыли, а государство планирует создание новых, разумеется, более производительных рабочих мест. Эта затея проходит под кодом «амбициозные задачи», которые с каждым годом добавляют в общественной значимости.

Если вспомнить демографическую ситуацию в стране, то остается только развести руками. Поскольку низкая эффективность экономики не может создавать новые эффективные рабочие места, но сохраняет в огромном количестве прежние, малоэффективные. Разумеется, они не позволяют занятых на них работниках зарабатывать такое «вознаграждение за труд», которое можно было бы назвать «достойным». Поэтому государство пытается заставить людей работать на таких местах, а предпринимателей – сохранять их ради сохранения занятости.

Таким образом, конституционное право на труд, вообще на экономическую деятельность или ограничивается или игнорируется. В ст. 41 написано, что принудительный труд запрещается. Запрещается именно внеэкономическое принуждение к труду лично свободного гражданина, который может выбирать любую не запрещенную деятельность, в том числе «тунеядскую», наравне с другими пользуясь всеми благами, которыми государство обеспечивает своих граждан. В том числе и услугами, дотируемыми из казны и предназначенными, прежде всего, беднякам.

... потому что у нее руководитель диктатор

У нас декрет предписывает с граждан, которые не имеют возможности реализовать свое право на труд, взимать полную стоимость теплой воды и отопления. Выбирай, или тепло в доме, или хлеб с маслом. В этой связи возникает вопрос об экономической состоятельности государства. Дело в том, что многие соседние страны достигли значительных успехов, но никто из них еще не достиг уровня «старых европейцев». Например, в Польше сетуют, что многие пенсионеры испытывают материальные затруднения, поскольку после полной оплаты услуг по содержанию жилья на руках денег остается не много. Но хорошо то, что никто их не упрекает в иждивенчестве – живут «на свои», а не на подачки правительства, за которые так или иначе пришлось бы заплатить.

И в этом, как говорится, большая разница: небогатый поляк свободно живет за свои деньги, а бедный белорус перебивается «социальными подачками», милостью сюзерена, который заставляет его плясать под свою дудку. 

Разумеется, трудно, но при желании посмеяться, можно сравнить Лукашенкоа Беларуси с кем-нибудь из королей Людовиков, Дрозды – с Версалем. В художественном этюде Натальи Эйсмонт Лукашенко выглядит типичным Людовиком XIV (Королем Солнце): «Мало кто себе может представить, какое количество идей исходит от руководителя. Мы здесь, конечно, шутим. Но в этой шутке есть только доля шутки. Приблизиться к этому уровню генерирования очень сложно. И даже, наверное, невозможно. Нам бы качественно реализовать».

Полноте, г-жа Эйсмонт, все свои идеи руководитель сам и реализует, беспощадно, не смущаясь получаемым результатом и бедам втянутых в затею людей. Вы сказали, что «недавняя спортивная серия, которая  (как и новогодний «придворный бал» во дворце Независимости, - К. С.) много шороху навела – сборная клубов экстралиги против минского Динамо – это тоже идея Лукашенкоа). За оригинальность идеи можно ставить ноль, поскольку такими забавами тешили себя еще помещики крепостники. Реализация, не хуже и не лучше, чем у хрестоматийно известного Кирила Петровича Троекурова, который развлекался, неожиданно сталкивая гостя в «тайной комнате» с медведем. И хохотал, как беспомощный испуганный человек пытается спастись от разъяренного зверя.  

Какие уж тут идейные масштабы и высоты. Все предельно мелок и низко. Как говорится, ниже плинтуса. Лукашенко решил столкнуть между собой две команды, кто победит, тот и будет играть в КХЛ. Такая вот на самом деле очередная «фейковая новость» от руководителя. Правда же в том, что он на самом деле фактически (т. е. юридических перед ним препятствий нет) распоряжается всеми хоккейными клубами, имеющий к этому делу какой-то личный, какой-то «липкий» интерес. Правда, в том, что хоккейное хозяйство страны, под его руководством полностью провалилось. Как проваливается все, на что бы он ни обратил свое заинтересованное внимание.

Можно спорить о терминах. Г-жа Эйсмонт считает это проявлением его диктатуры, я согласен с ней целиком. Но не считаю диктатуру плодотворной для страны и народа. Ей кажется, что диктатура принимает позитивный оттенок, что в мире зреет запрос на диктатуру, причем белорусского образца. Я в это не верю. Но опасаюсь, что в моей стране она примет открытые формы. 

А пока я только вижу типичного Кириллу Троекурова, который утвердился во власти, и ничего иного не умеет, ничего иного не хочет, никуда не собирается от нас уходить. Эту мою точку зрения укрепляют школьные сочинения, которые я в молодости читывал будучи преподавателем: «Пушкин хочет сказать этим случаем о ситуации на Руси. Кириллу Петровича таким сделал народ. Именно общество сделало его таким, каким он есть. Он верит в безнаказанность своих действий, в то, что у него действительно безграничные возможности».

В безграничные возможности своего руководителя г-жа Эйсмонт верит, а я нет. Поскольку он не мой руководитель.

Константин Скуратович, «Наше мнение»