Крик души «тунеядца»: Хотелось бы с внуками пожить, но говорят – работай

Как белорус попал в «ловушку» пенсионного возраста и декрета №1.

61 год, не пьет, после инфаркта, трудяга на земле, семеро внуков — в любое другое время Владимира можно было бы поставить в пример. Но тут появилась новая оценочная шкала. К ней Кавурова приложили, посмотрели, оценили: тунеядец! Он вскинул руки кверху в непонимании и пошел на переоценку тех, кого документально наделили мудростью. Комиссия выслушала нашего героя и подтвердила решение: ищи работу, Владимир. Или плати.

В прошлом году Владимиру Кавурову исполнилось 60. В чуть более ранние годы был бы уже на пенсии и беды не знал (насколько это возможно в рамках пенсионного бюджета). Но времена не выбирают. В конце концов, повышение пенсионного возраста — тема уже переболевшая и понятая. А те, кто не понял, смирились.

Журналисты onliner.by приехали в гости к Кавурову в обычный дом в частном секторе минской Чижовки.

— Родителям дали этот участок на 8 соток в тогда еще Сталинском районе Минска, и отец перевез сюда дом из деревни. Через дорогу начиналось бескрайнее поле, — рассказывает Владимир. — Родной дом, в общем.

Сейчас от частных кварталов остались восемь домов разной степени аккуратности. Тема с переселением давно остыла: пятиэтажку, которая «загородила солнце», поставили уже лет 40 назад. Столько же ведутся разговоры о выселении — их никто не слушает, им давно не верят.

После школы Кавуров на всю жизнь (не простую, а трудовую) стал водителем грузовика. Работая в водоканале, получил служебную квартиру в Шабанах. Родились двое сыновей.

В 2008 году случился инфаркт.

Полечили, вернулся на работу.

— В 2016 году, когда в конце рабочего дня стал еле переползать через порог дома, решил: хватит, — так Владимир ушел с последнего места работы, где был завскладом. — Когда увольнялся, уже знал, что пенсии в 60 не будет, реформа началась. Но я к тому моменту уже терпел. Было четкое ощущение, что нахожусь на пороге беды. Пожить еще хотелось. А второй инфаркт — это…

Ко второму инфаркту жизнь подталкивала сама, без помощи реформ. К этому времени Владимир развелся с женой. Она осталась жить в квартире, а счета разделили. По поводу недвижимости в Шабанах у Кавурова четкое видение будущего: «Пусть район непрестижный, но хоть на первом этапе у внуков будет крыша над головой. Лучше, чем продать ее и каждый день их чем-то баловать».

— В начале 2014 года умирает мама, которая после смерти отца одна жила в этом доме. Сюда я переехал с новой гражданской женой — через несколько месяцев ее тоже не стало: онкология.

Будь этот год трижды неладен. И подрубило меня конкретно тогда. Еще пару лет протянул и решил, что хватит, — объясняет Владимир свое решение завершить карьеру.

Началась новая экономика.

Земля вместо зарплаты

Жизнь без зарплаты, зато земля — кормилица, или как там ее называют? Надо признать, что Кавуров комфортно для себя освоился. Настолько, что не смог спустя время произвести грустное впечатление на комиссию-жюри своими «трудными жизненными обстоятельствами».

— По всем счетам за квартиру мы договорились худо-бедно с бывшей женой: она живет — она платит, — рассказывает Владимир. — Дом в Чижовке, в котором живу я, помогает содержать сестра, которая проживает в США: «коммуналка», налоги. Мой единственный источник дохода — огородик.

Я яблочек собрал, груш, насушил, тыква есть. Потихоньку вышел на рынок — продал. Сейчас тюльпаны вырастут.

А расходы у меня небольшие. Одежду донашиваю, шампунь с носками невестки подарят на 23 Февраля. От силы рублей 80 на продукты уходит в месяц. Все сопоставимо с моими доходами от продажи.

По участку видно: будущий пенсионер живет здесь ответственно и с удовольствием. Для него это: а) родительский дом; б) привычный формат, в отличие от квартиры. Вся земля аккуратно используется.

— Осенью тюльпаны высадил. Лучок, чесночок, малины. Груши, яблони, вишни. Виноградик немножко культивирую. Ветки обрезал — будет зола для удобрения. Листья с детского садика наносил — они сгнивают и становятся прекрасным перегноем, — мужик занимается десятками этих небольших хозяйственных дел, которые в крови у большинства белорусов. Даже среди «оквартиренных».

На помощь детей рассчитывать не может.

— Дети? Я им сочувствую. У одного четверо, у второго трое сыновей. Я им сам хочу помогать. Что-то выращу, соберу, вишенки, компота накатаю. Картошечка, огурчики — все свое. Казалось бы, мелочи, но на том и сэкономишь.

Сбор дождевой воды для полива — тоже часть экономной политики, чтобы счетчик не крутил. Показалось, прорисовываются черты Плюшкина, но нет, перед нами нормальный, органичный человек с ясной головой. И даже эти навесные системы сбора воды видятся на своем месте.

В общем, сложностей (кроме самой жизни) ничто не предвещало, пока прожектор социальной политики не уткнулся в эти трубы, грядки и самого Владимира.

«Главное — индивидуальный подход»

Около трех недель тому назад Кавуров Владимир Васильевич получает вежливое письмо. В нем нет никакого воспитательного тона, как с экрана телевизора. Или угроз. Нет — приходите, если в сложной жизненной ситуации, просим. Между строк: включили вас в списки плательщиков ЖКХ с полным возмещением затрат. За всей дипломатией — обычное и понятное для всех «вы тунеядец».

Сложна ли жизненная ситуация Владимира? Попробуйте поставить себя на место членов комиссии и предугадать их решение.

(Тут важно не запутаться и не начать искать ответ на вопрос «Есть ли во всем этом хоть какой-то смысл?». Потому что полномочия комиссии большие, но не настолько).

Конечно, сам Владимир решил, что нужно все объяснить.

— Райисполком — люди же ответственные. Но, сказать по правде, у меня было ощущение, что вопрос решен. Я сел напротив председателя, человек восемь всего их было. Рядом сидели еще приглашенные люди. Это был понедельник. Меня выслушали, но сказали, что надо идти трудоустраиваться.

Я, говорю, понимаю, что по каждому из пунктов не подхожу. Возраст — молодой. Группу инвалидности сняли. Участок в Минске (в столице и областных городах такое приусадебное хозяйство не считается участием в экономике страны. — Прим. Onliner). Ну раз всего понемногу — сделайте по совокупности. Хотя я не против работы, не боюсь. Но тяжело ходить уже по графику на нее. И зачем, главное? Нет. Обращайтесь в центр занятости. Вот жил бы я по соседству в Новом Дворе, пил и ничего не делал — был бы свободен, — прикидывает приемлемый для этой жизни расклад Кавуров.

Полтора года на то, чтобы «потерпеть»

Собственно, из-за чего формальная проблема? В том, что бывшей жене придет «жировка» по счетам «тунеядца»-мужа, которую она может и не оплатить. Пока точно не известно, насколько увеличится сумма, но с пенсией в 180 рублей есть все шансы не оплатить.

— Я вот газету купил, стал искать работу. Если совсем будет невмоготу, конечно, пойду куда-то. За руль я больше не сяду, это однозначно. Не дай бог сердце екнет — и пошел… Надо избегать стрессов. Не так страшна физическая работа — поболит и успокоится. А вот когда стресс, то так сердце скачет, кажется, остановится в любой момент. Кажется, секунда — и нет тебя.

В газете нашел вариант кладовщиком в детском саду неподалеку. Полставки за 130 рублей. Эта работа подталкивает Владимира к философскому заключению.

— Мы жили во времена Союза, и рабочий человек обладал престижем и уважением. Я бы и не увольнялся, будь здоровье в порядке. Хорошая зарплата, престижная должность была.

А сейчас лишь бы на работу ходить? За 130 рублей? Ну люди милые! Да вы посмотрите, сколько у меня на участке работы. Когда цветы по всему периметру цветут, люди спасибо говорят. Вот оно! А государство спасибо никогда не скажет.

Полтора года осталось… В райисполкоме сказали, что три месяца пока дают, предлагают встать на учет в центр занятости и там отмечаться. А дальше вариантов нет. Придется выплачивать. Искать пути обходные — стоит ли дергаться, не знаю. Упущу и время, и здоровье. Мне эти доказывания и поклоны многих нервов стоят теперь. Проще будет заплатить этот налог (это, конечно, официально не налог, но в контексте — совершенно так). Может быть, на вексель… Настанут лучше времена — верну.

Комиссия: «У нас нет оснований, поймите…»

Журналисты сходили в исполком, который защищает права и обязанности Владимира Кавурова. Там вопросами «тунеядцев» занимается управление экономики, откровенно тратя свои время и компетенции на изучение каких-то дел, комиссии и прочее.

— Вы же помните этого человека? Каких оснований комиссии не хватило, чтобы «освободить»?

— Вам кажется, что это случай, когда комиссия должна была это сделать? — согласилась объяснить начальник управления Алла Куница. — В постановлении почему-то написано «кроме Минска». Ишемическая болезнь сердца у огромного количества населения…

— Местной власти же переданы достаточно высокие полномочия, чтобы переступить через условия постановления, так? Тем более об этом и говорилось при подписании декрета №1.

— Ну как я могу оспаривать постановление… Был бы Руденск — вот основание для освобождения.

А вам известна цена вопроса? Если у него услуги подорожают рублей на 10, стоит ли обращаться к журналистам? Или обратившегося к вам человека волнует сам факт, что он в списке?

— Мне кажется, любого нормального человека по умолчанию волнует то, что он в каких-то списках и должен ходить оправдываться.

— Комиссия рассматривает «трудные жизненные ситуации». Они для всех разные. У кого-то алмазы мелкие, а у кого-то болезнь. Сложно все это. А здесь есть дом, доля в квартире… Согласитесь…

— Комиссия принимала решение по Кавурову единогласно?

— Он был, понимаете, после людей, от которых слезы на глазах выступили. Он вправе не работать, мы же не заставляем, коль так решил. Ну, с 2020 года мы все равно все будем платить по полным тарифам.

— Некоторые люди по щелчку вызывают жалость. А некоторые гордые. Вы же изучаете обстоятельства, а не слезы на глазах?

— Если бы у него не было квартиры… Может быть, депутаты или ответственные примут решение, чтобы учитывать приусадебные участки и в Минске тоже. У нас частный сектор вообще самый большой в городе.

— Уже бывали случаи, когда комиссия пересматривала принятые решения?

— Да, но в связи с новыми обстоятельствами. К нам приходила женщина, дочь которой (собственница квартиры) жила в Германии. Ее родители живут в этой квартире в Минске и платят «коммуналку». Комиссия решила, что дочь может и помочь родителям — квартира на ней вместе с ответственностью за родителями. А потом бабушка пришла еще раз — принесла справку, что дочь больна и сейчас платит огромные деньги за лечение. Мы согласились: это тяжелая жизненная ситуация.

Если вы ответили на вопрос об «освобождении» Владимира положительно, то поздравляем, у вас есть все шансы на проблемы. Потому что рано или поздно придут какие-нибудь контролеры из каких-нибудь комитетов и скажут: читатель, на каких основаниях? Или (вообще фантазируем) впаяют вам упущенную выгоду от недополученной «коммуналки».

Так что не торопитесь осуждать исполкомы и комиссии. Чиновничья осторожность обоснована многочисленным приговорами.

Сострадающий чиновник (таких много) поможет тебе на коленках соорудить конструкцию из действующих норм. Конструкция будет шататься и выглядеть глупо, но не будет противоречить закону. Например, поехать в центр занятости и без пособия по безработице встать на учет на полгода. А через полгода — кто знает, что там будет? Вдруг что-нибудь новое придумают, не похожее на грабли.