Ингушская весна

Правителя республики, очевидно, ждут очень увлекательные события.

Ингушетия вновь врывается в новостные топы с сообщениями о массовых народных волнениях. Утром во вторник в Магасе состоялся крупный митинг с требованием отставки главы республики. Высказав все негодование в адрес Евкурова, митинг, как это бывает в Ингушетии, решил никуда не уходить с площади, объявив себя бессрочным.

На площади перед телецентром остались ночевать несколько сотен человек, утром к ним подтянулись единомышленники. Перед людьми выступил Сергей Бачурин, начальник ГУ МВД по СКФО, попросивший их разойтись с миром и собраться уже на новый митинг, который будет согласован в течение десяти дней. Стянутые силы Росгвардии робко попытались вытеснить собравшихся с площади, однако эта попытка не увенчалась успехом: в шеренгу силовиков полетели бутылки, палки, офисные стулья.

К этому моменту уже и хедлайнеры митинга, прежде предлагавшие оставаться на площади до последнего, начали призывать собравшихся к тому, чтобы мирно разойтись. Позже с аналогичным призывом выступил уже и Евкуров. Но стихия вышла из-под контроля: люди перекрыли федеральную бакинскую трассу. Ситуация кое-как устаканилась только к вечеру.

А российские социальные сети между тем заполонили кадры видео из ингушской столицы, на которых протестующая общественность гоняет по площади разбегающуюся Росгвардию.

Последовали и комментарии — в том духе, что вот может же в отдельных регионах оппозиция так эффективно противостоять власти. Большинство комментаторов при этом писали про происходящее в Магасе так, как если бы речь шла про уездный городок в средней полосе России. А Ингушетия — это важно понимать — очень специфическая проба.

Из-за чего ингуши вышли на площадь в этот раз? Повод косвенно связан все с той же чечено-ингушской границей, из-за которой осенью прошлого года в Магасе простоял двухнедельный митинг и которая с грехом пополам все же была окончательно утверждена после того, как ее законность подтвердил Конституционный суд РФ.

Теперь же парламент Ингушетии готовился рассмотреть новый республиканский закон о референдуме, из которого «случайно» — как позже заявили в парламенте — выпал абзац о том, что к компетенции республиканского референдума относится в том числе и вопрос о границах. А Ингушетия еще не простила своему руководству осеннее подковерное утверждение границы с Чечней.

Впрочем, нынешнюю ошибку власти признали, Евкуров проект закона отозвал, но волну народного гнева было уже не остановить, и оппозиционные лидеры стали созывать новый митинг, который пусть и не без трений — но все же был властями согласован. Однако те несколько часов, в которые должен был уложиться оппозиционный митинг, не устроили ингушский народ. Люди остались на площади на ночь, а утром гоняли Росгвардию.

Чтобы понять, насколько наивны все рассуждения о возможности распространения ингушского протестного опыта на другие регионы, предлагаю задаться всего одним вопросом: а мы можем представить, что где-нибудь в Рязани или Кургане люди неделями остаются на площади на несанкционированном митинге? Или как крупный полицейский начальник выходит к протестующим и уговаривает их разойтись? Можем мы вообразить, как, например, туляки или челябинцы, не поддавшиеся на уговоры полицейского начальства, бьют офисными стульями Росгвардию? Правильно, такого мы представить себе не можем.

Так почему ингушам позволено то, что не позволено другим? Ответ лежит на поверхности: ингушское руководство не дает отмашки на то, чтобы мочить собственное население.

Генерал Юнус-Бек Евкуров руководит республикой с 2008 года; в Ингушетии на момент его назначения шла настоящая гражданская война. Ежедневно случались перестрелки, никого не удивляли трупы на улице. Евкурова, собственно, за тем и прислали: прекратить в республике кровопролитие, и с этой задачей он блестяще справился.

В октябре 2018 года ингушский парламент в очередной раз продлил срок его полномочий, и нынешний срок — последний. Осенний скандал вокруг границы с Чечней — с двухнедельным митингом протеста — разразился аккурат накануне его переназначения и не мог не повлиять на предвыборные шансы Евкурова в глазах федерального центра (а важно не забывать, кто на самом деле решает вопросы назначения глав регионов).

Всю осень Ингушетия была накалена до предела. До того самого предела, когда один шаг — и прольется кровь. По счастью, ни протестующие, ни республиканские власти этого шага не сделали.

Евкуров был переназначен, крайне болезненный вопрос с границей был кое-как закрыт.

Что, впрочем, совсем не означает, что обидевшийся народ смирился с границей, а политические конкуренты Евкурова — с его назначением. Будет неправильно обвинять ингушский протест в том, что он — следствие и инструмент войны за кресло главы республики. Но так же глупо не замечать сам факт борьбы за это кресло.

Осенью, на фоне массового протеста, по республике прокатилась череда клановых мероприятий с отречением стариков от своих сыновей — депутатов и чиновников, не пожелавших идти против руководства и соблюдать в своей работе на должности указания тейпа: привет всем аналитикам, отказывающимся принимать во внимание глубокую связь между протестом и клановой структурой ингушского общества.

Тогда же, во время протестов, открыто уже обозначились давнишние и весьма острые противоречия между Евкуровым и мощнейшим тейпом Белхароевых, который никогда не скрывал своего желания участвовать в ингушской политике.

Теперь вот по оплошности какого-то клерка из республиканского закона «случайно» выпал принципиальный абзац, что закономерно подняло еще не остывшую республику на дыбы.

Ингушского главу, очевидно, ждет очень увлекательная пятилетка.

Ольга Боброва, «Новая газета»