Беларусь в «эпицентре»

Налицо легкое манипулирование восприятием слушателей.

Вероятно, журналисты стали первыми грешить некритическим использованием таких терминов, как «регион», «эпицентр» и некоторых других. Из газет они попали к политикам, которые, в отличие от простых обывателей, умеют говорить много, говорят много и при этом имеют возможность говорить много. И что в итоге получается? Утром газеты сообщают, что руководитель государства на завтра запланировал поездку в какой-нибудь из подчиненных ему районов. На следующий день БТ сообщает, что он прибыл не в район, а в регион с аналогичным названием. А к вечеру расскажут, чем руководитель в районе-регионе занимался. Выяснится, что его приезд оказался в эпицентре тамошней социально-экономической жизни: он пообещал, что то ли в районе, то ли в регионе через два года будет обеспечена средняя заработная плата в 1000 рублей.

Манипулирование налицо?

От такой терминологической неаккуратности происходит немало путаницы в оценке сообщений. Известно, что эпицентр представляет собой перпендикулярную проекцию центральной точки очага ядерного взрыва или землетрясения на поверхность Земли, в которой происходят максимальные разрушения этого стихийного или искусственно созданного бедствия. Регионы, если речь идет об административно-территориальном устройстве государств, являются ее субъектами. У нас, обычно районы – это районные центры с относимыми к ним более мелкими населенными пунктами. Поэтому нет никаких резонов «районы» переименовывать в «регионы». Разве что с целью искусственного повышения веса данной административной единицы в перечне других.

То есть налицо легкое манипулирование восприятием слушателей. Одно дело сказать, что зарплату серьезно повысить в районе, иное дело – в регионе Беларуси, каким бы мелким он ни казался. Но если это пройдет, если публика в это поверит, то можно переходить к игре на повышение. В ходе поездки в Барановичи, где и было сказано о повышении зарплат до заветных 1000 рублей, Лукашенко заявил, что «Беларусь стала эпицентром нашего региона в силу того, что мы с вами, сжав зубы, выдержали все нападки, вытерпели. Весь мир сегодня смотрит на Беларусь, начиная с тех стран, которые находятся в нашем регионе, – Норвегия, Швеция, Финляндия, заканчивая дальней дугой, африканской».

Скандинавские страны можно считать географически близкими Беларуси, но во всем остальном они разительно отличаются. По политическому устройству, по социально-экономической модели, по реальным достижениям в любой сфере, их можно считать антиподами президентской Беларуси. Впрочем, если поставить себя в центр мироздания, то можно утверждать, что все на новоявленное светило начинают не только смотреть, но и молиться.

Суверенитет по потребностям

Отдельные страны, которым после распада СССР судьба благосклонно отмерила суверенитета, что называется, по потребностям, предоставила возможность учредить и развивать демократические и рыночные институты, эти возможности не используют, сетуя что, их обделили природными ресурсами. Хотя пример упомянутой выше Финляндии убедительно доказывает, что ключом к процветанию являются рынок и демократия. Эта страна в продолжение всей современной истории, даже в военное время, отбила все посягательства на социалистическое переустройство промышленности и сельского хозяйства, сохранила рыночные отношения и свое место в мировой торговле. Спустя 15 лет против войны, по словам ее многолетнего президента Урхо Кекконена, Финляндия, имея только 0,15% населения мира, 40% которой проживают севернее 60-й параллели, имела 40% в европейском экспорте газетной бумаги, пиломатериалов – 30%, фанеры – свыше 50%.

Известная пословица гласит: коготок увяз, всей птичке пропасть. Финны, разумеется, понимали, какого соседа они получили в лице победившего в войне СССР. Он интриговал финнов своими актуальными возможностями, но еще больше обещал в будущем. Для Финляндии это был шанс, который редко выпадает маленькой стране, к тому же проигравшей войну. Советские заказы обеспечивали финский бизнес работой и заработной платой, имели продолжительную и положительную динамику, что в конечном итоге вывело Финляндию по уровню благосостояния на первые позиции в мире.

Узкий проход между капитализмом и социализмом

Благодаря особым отношениям с СССР, Финляндии удалось преодолеть последствия энергетического кризиса середины 70-х годов прошлого века. Вернее сказать, она его просто не заметила, поскольку в той по существу бартерной торговле СССР со своими западными союзниками она проходила как эталонная представительница «страны с противоположным общественным строем». С другой стороны, на нее автоматически распространялись преференции, представляемые Кремлем всем социалистическим и народным демократиям, а также тем странам, которые пытались обрести шансы на будущее в узком проходе между капитализмом и коммунизмом.

Правда, когда Союз рухнул, финская экономика пережила-таки чудовищный кризис, потому что в экономическом смысле Финляндия фактически была 16-ой союзной республикой. А если судить по ее весу и значению в союзной внешней торговле, то одной из первых. Хотя ее экономика потеряла в количестве, но не в качестве. Реакция Финляндии на крушение СССР оказалась ожидаемой. В отличие от многих союзных республик, оценивших это как «геополитическую катастрофу века», не стали искать виновных ни среди людей, ни среди держав.

В 1991 году торговля Финляндии с СССР сократилась на 2/3, но это падение оказалось лишь эпизодом возврата на родину, реинтеграции в систему западных институтов и ценностей. Этот путь проходят и бывшие страны соцлагеря, и прибалтийские страны, и Украина. Дело в том, что падение производства поразило в первую очередь те отрасли, которые прежде имели гарантированный сбыт в СССР и не смогли компенсировать свои потери за счет проникновения на западные рынки ввиду относительно невысокой конкурентоспособности своей продукции. Но это относится к текущим задачам, решаемым всякой рыночной экономикой.

Разумеется, Беларусь, точнее БССР, никаких экономических выгод от СССР иметь не могла, поскольку она сама и была тем СССР, который рухнул. В его белорусско-советском эпицентре.

Константин Скуратович, «Наше мнение»