Скотный двор

Человека отличает от животного историческая память.

Мы давно привыкли сравнивать ситуацию в Беларуси с романом Джорджа Оруэлла «1984». Большой Брат, двоемыслие, «свобода – это рабство» - действительно очень похоже. Правда, не только мы, но и все жители тоталитарных государств, в которых еще можно читать книги, сравнивают свои родные страны с Океанией из книги Оруэлла. Подобные режимы похожи, как однояйцевые близнецы, тут нет ничего удивительного. Но в последнее время родное государство куда больше напоминает мне не «1984», а другое произведение того же автора – «Скотный двор».

Это произведение, если кто забыл, о том, как на ферме к власти приходят свиньи и выгоняют оттуда людей. Вернее, свиньи утверждают, что к власти пришли все животные и что вообще те, у кого четыре ноги, равны. Но со временем свиньи превращают остальных в рабов, а сами занимают господский дом, смачно пьют хозяйский виски, осваивают кнут и устраивают показательные казни. Вам это ничего не напоминает? Да, конечно, и я о том же.

Вчерашний снос крестов в Куропатах – это высшая точка развития скотного двора. И низшая точка человеческого падения. Дело даже не в крестах как таковых (на их месте могли быть камни, или бумажные кораблики, или рыбацкие сети – да что угодно). Дело в памяти. Человека отличает от животного вовсе не прямохождение, а историческая память. Уважение к тем, кого никогда не знал, скорбь по незнакомцам, восхищение подвигами, давно растворенными в веках. А еще - желание поклониться чужому праху, положить цветок на место захоронения тех, с кем тебя будто бы ничего и не связывает, убрать мусор с незнакомой могилы. Тот, кому это свойственно, - человек. А кому несвойственно – тот, уж простите, свинья.

Кстати, те оруэлловские свиньи были весьма хитроумными: они искореняли память о прошлом постепенно и искусно. Эти – попроще, они лишь ОМОН да лесхоз используют. Впрочем, некоторую изобретательность проявляют и эти. Уничтожая Куропаты, они открывают мемориал в Тростенце. Потому что торговать убитыми евреями выгодно во всех отношениях. Вот Австрия, к примеру, и денег на памятник своим погибшим в Тростенце уроженцам дала, и канцлера Курца на открытие отправила. А где открытие – там и встреча тет-а-тет, и всяческая поддержка.

Вспомните, что сказал Курц буквально неделю назад в Минске: «Я очень хорошо себя чувствую в вашей стране. И мне очень важно, чтобы Австрия как часть Европейского Союза могла выстроить добрые долгосрочные отношения с вашей страной. Мне кажется, что вы нашли очень позитивный, правильный путь сближения с Европейским союзом без разрыва ваших партнерских отношений с Россией». Видите, какая выгодная сделка получилась. А ведь в Тростенец свозили евреев не только из Австрии, но и из Германии, и из Чехословакии. Германия тоже, кстати, деньги на мемориал давала, и на открытие президент приезжал. Отличное место для торговли получилось.

То ли дело жертвы сталинских палачей – за них ни гроша не выручишь. Это уже внутренняя история, без мировых войн. И ладно бы все эти десятки тысяч были с именами да с богатенькими наследниками где-нибудь в Америке: тогда бы сюда потекла широкая река потомков, а с ними и не менее широкие денежные потоки. Так ведь эти покойники – бедные советские граждане, да еще и в большинстве своем безымянные. Некачественный, в общем, товар. Залежалый во всех смыслах.

Да еще и вид этих крестов пробуждает навязчивое воспоминание о том, что именно с Куропат начиналось сопротивление – тогда еще советской системе, - что именно шествие туда, к месту захоронения, стало первой несанкционированной массовой акцией протеста в Беларуси и, наконец, что сам факт существования Куропат пробуждает у всякого нормального человека ненависть к палачам – тогдашним и нынешним. Значит, этого места на карте и на планете вообще не должно быть. Нужно уничтожить память, а вместе с ней - душу, разум, прошлое, будущее. И тогда люди поверят, что именно свиньи должны ими управлять.

Кстати, у Оруэлла свиньи спустя несколько урожаев начали успешно торговать с фермерами-соседями, хотя те поначалу не признавали Скотный Двор и требовали вернуть его хозяевам. Предпринимали даже разнообразные жесткие действия, чтобы указать свиньям их место. Но потом поняли всю выгоду взаимной торговли и добрососедства и даже начали ходить к свиньям в гости. Садиться за один стол. Произносить тосты. Вот, к примеру, мистер Калмингтон, поднимая тост за Скотный Двор, говорил об удовлетворении от того, что долгим годам взаимного недоверия и непонимания пришел конец. Раньше ведь у фермеров бытовали ошибочные представления. Считалось, что ферма, которая принадлежит свиньям и управляется ими, явление не вполне нормальное. Однако сейчас все сомнения развеялись. Оказалось, что интересы свиней и людей никоим образом не противоречат друг другу.

Тост мистера Калмингтона бессмертен. Парафразы этого тоста звучат в последние годы из уст многих европейских чиновников и дипломатов. Слова австрийского канцлера Курца – всего лишь вольное изложение того тоста. Как и недавнее интервью посла Великобритании Фионы Гиббс газете «Вечерний Брест»: «Я общалась с коллегами, которые работали здесь 5-10 лет назад. И, мне кажется, Беларусь движется в правильном направлении в плане реформ и демократизации…» Можно продолжать напоминать имена и цитаты, но стоит ли? И так все ясно. Мистер Калмингтон – собирательный образ.

А вот свинья – конкретный.

Ирина Халип, специально для Charter97