Закон взаимного неуважения

Российские власти получили ответ на закон Клишаса.

Инициатива известного псковского депутата Льва Шлосберга о неуважении власти к народу могла бы стать для российских СМИ неплохим источником трафика, который они собирают публикациями о многочисленных законодательных инициативах. Новости о том, что еще запретят и отрегулируют, исправно печатают практически все, даже когда отчетливо понимают, что кроме личного пиара инициатора за ними ничего не стоит, а сам законопроект может не дойти даже до внесения в законодательный орган.

Но вот об обреченном на интерес аудитории предложении Шлосберга мало кто сообщил - несколько региональных изданий, да "Эхо Москвы". И это довольно показательно: одно дело - рассказывать о новых ограничениях, которые власть готовит для людей, и совсем другое - о регулировании для самой власти, пусть даже всего лишь в выражениях ее представителей. Так ведь люди могут и во вкус войти и станут требовать не одного только уважения к себе. Инициатива, надо сказать, не новая и в каком-то роде опасная: два года назад авторы весьма наивной идеи референдума об ответственности власти получили тюремные сроки.

Не только ответка за закон Клишаса

Шлосберга можно обвинить в желании попиариться. Впрочем, публичных политиков в этом упрекать трудно - вся их жизнь именно из этого и состоит. И законопроекты эти тоже вряд ли будут приняты, хотя до Госдумы уже дошли. Но есть одно существенное отличие. Региональный депутат затронул весьма чувствительную тему, обсуждение которой чрезвычайно важно. Это тема уважения власти к людям. И вовсе не только в свете принятого резонансного закона, предусматривающего наказания за оскорбления представителей власти, один из резонансных законопроектов сенатора Клишаса сотоварищи.

Хотя очевидно, что триггером таких настроений стал именно он: попытка элит не столько оградить себя от оскорблений в интернете, сколько иметь возможность за них наказывать вызвала недоумение даже у вполне лояльных людей, о чем свидетельствует опрос Левада-центра. Но важен еще и фон, на котором происходят события: не проходит и дня, чтобы очередной чиновник не сболтнул что-нибудь такое, что в иных странах стоило бы ему поста и карьеры. Последний пример - архангельский губернатор, употребивший в адрес критиков слово "шелупонь", что тут же на свой счет приняли противники свалок, а это, как нетрудно догадаться, практически все жители региона.

Отрицательный отбор

"Новая искренность", с которой разного уровня начальники говорят о своих соотечественниках, не наделенных никакими властными полномочиями, уже перестала удивлять, но задевает все сильнее. Пренебрежительное отношение оказалось действеннее последовательного ограничения в правах и свободах. Не имея реальной возможности сменить власть на выборах, люди стали хитрить и "показывать фигу", солидарно голосуя пусть и за декоративных кандидатов. Само по себе фактическое лишение права на свободные выборы, а значит - на представительство в органах власти - не вызывало такой реакции, как демонстративное неуважение.

Проблема, разумеется, сложнее, чем кажется: ведь начальники тоже не прилетели с другой планеты, это точно такой же народ, точнее небольшая его часть, которая не побрезговала воспользоваться раскрывшимся перед ней социально-политическим лифтом. Сегодня он требует от своих пассажиров быть не только лояльными, но и, как правило, циничными и даже подлыми. Это сказывается на дальнейшем общении с теми, кто еще недавно был ровней. Но, с другой стороны - это ведь тот же самый народ, просто особым образом отобранный. Вырвавшись наверх, еще вчера униженные и оскорбленные делают все, чтобы подчеркнуть свое превосходство - от предметов роскоши до поведения на публике.

Власть без ответственности

С ответственностью власти в России - традиционно большие проблемы. Она определенно существует, но не перед обществом, не перед избирателями и не перед нацией. Эта ответственность всегда - результат внутренних противоречий в самой власти и следующих за ними внутривластных разборок. Региональный руководитель будет уволен скорее за не слишком впечатляющие цифры на выборах президента, чем за отвратительные социально-экономические показатели. Поэтому закон, который хотя бы формально, пусть лишь понарошку, делал власть хоть чуть-чуть ответственной перед людьми, очевидно востребован.

Хотя не менее очевидно, что требовать нужно совсем другого. Как раз тех самых отнятых прав, прежде всего возможности самим свободно менять тех, кто по тем или иным причинам не устраивает: неважно, управленческая это некомпетентность, банальное чванство или просто желание видеть на этом посту другого человека. Впрочем, упустить свои права гораздо легче, чем получить их обратно. Тем более в такой момент, когда власть перестает выигрывать даже на контролируемых выборах и даже в отсутствие реальных оппонентов.

Александр Плющев, «Немецкая волна»