По-прежнему взрывоопасно

Множество неудобных вопросов так и остались без ответов.

- А как вы думаете, кто метро взорвал? – спросил меня кагэбэшник.

- Я думаю, это артель Витька поработала.

- У нас в комитете, кстати, многие так думают.

Этот короткий диалог на кухне моей квартиры состоялся 12 апреля 2011 года. К тому времени я третий месяц сидела под домашним арестом, мой муж оставался в СИЗО КГБ, как и многие активисты «Европейской Беларуси», а редактор Хартии’97 Наталья Радина уже десять дней находилась в розыске, таинственно исчезнув по дороге на допрос. Я третий месяц сидела в квартире под охраной офицеров КГБ, которые менялись раз в сутки. Доступа к Интернету не было, как и права на телефонные разговоры, так что новостей я не знала. Телевизор в качестве источника информации уже не рассматривался, и мультяшный канал для сына Даньки на нем давно не переключался.

Вечером накануне того кухонного диалога предыдущая смена кагэбэшников вдруг заметалась. У них запищали телефоны, они с кем-то приглушенно разговаривали и шепотом обменивались репликами между собой. Признаюсь, мелькнула тогда надежда: а вдруг с Лукашенко что-то случилось, иначе зачем им так нервничать? Потом они попросили переключить канал с мультиков на БТ. На мое «в этом доме БТ не включают даже по решению суда!» вдруг очень вежливо сказали: «Ну пожалуйста, включите. В метро теракт».

А в камеру к моему мужу Андрею Санникову в то же самое время ворвался начальник СИЗО КГБ и заорал: «Это все вы и ваши друзья! Там кровь, убитые, раненые! Вы этого хотели?» Еще и часа не прошло после взрыва, а версия у них уже была готова. Позже и тогдашний председатель КГБ Зайцев продолжал в том же духе: теракт в метро, говорил он, это месть за суды над оппозиционерами. Именно тогда все незавершенные уголовные дела начали быстро подводить к концу и направлять в суды. На фоне теракта они надеялись избежать громких процессов и отправить всех по зонам втихую.

Но пока кагэбэшные начальники рассуждали о мести за арестованных оппозиционеров, майоры КГБ, пьющие чай в моей квартире, спокойно соглашались с совершенно противоположной версией. А «спалилось» их начальство вообще по-дурацки. После задержания Коновалова и Ковалева тот же начальник СИЗО КГБ вызвал моего мужа, чтобы похвастаться блестящей работой своего ведомства. Всех террористов, мол, на той хате задержали, оперативно сработали, и теперь они здесь, с вами. Но в самой «американке» в это время воцарились тишь да гладь: гоблины в масках, которые появились одновременно с нашими арестами и терроризировали не только заключенных, но и вертухаев, к апрелю благополучно испарились.

А тут – теракт, взрыв в метро, полтора десятка убитых, и опасные террористы находятся в тюрьме без всякого усиления охраны? Андрей тогда и сказал начальнику СИЗО: да никакие они, выходит, не террористы, если даже «маски» не вернулись. Все было ясно. Нулевая опасность Коновалова и Ковалева была прекрасно известна гэбэшному начальству, но специально для политзаключенных гэбисты не поленились соорудить маленькую театральную постановку.

На следующий день Андрея снова вызвали к начальнику СИЗО – по какому-то бессмысленному поводу. Тамошние вертухаи всегда свистят, предупреждая, что ведут арестанта, чтобы никто никого не увидел. И вдруг – без всякого свиста мужа выводят в коридор, по которому медленно идет девушка в сопровождении человека в маске. Девушка эта, возможно, была Яна Почицкая, которую задержали вместе с Дмитрием Коноваловым и Владиславом Ковалевым. А возможно, это была вовсе и не она, а актриса с эпизодической ролью, потому что в человеке, натянувшем маску, Андрей безошибочно угадал одного из местных вертухаев: у того была очень характерная походка, так что на голову он мог напялить что угодно – ноги вытанцовывали, как всегда. Спектакль был из того же репертуара погорелого театра, что и суд.

Я сегодня, через восемь лет, вспоминаю эти мелочи – диалоги, реплики, орущего начальника СИЗО КГБ, майоров на кухне, девушку в конце тюремного коридора, - потому что однажды это может понадобиться. К примеру, тем, кто в будущем по-настоящему расследует дело о взрыве в минском метро. Понимаю, что это произойдет не сейчас, - возможно, лишь спустя годы. Но за эти годы может еще много чего произойти. Потому что ящик Пандоры открыт при непосредственно участии Интерпола: его тогдашний глава Рональд Ноубл приехал в Минск через месяц после теракта, бегло просмотрел подсунутые ему бумаги и заявил, что белорусские спецслужбы сработали профессионально и эффективно. Стряпать бумаги – это они умеют. Возможно, это единственное их умение. И еще – пытать и выбивать признания. Больше – ничего. Но и этого достаточно, чтобы в Беларуси по-прежнему было взрывоопасно.

Мои коллеги в эти дни сформулировали множество неудобных вопросов по поводу взрыва в метро, так и оставшихся без ответов. Это правильные, логичные, разумные вопросы, на которые нынешний режим не ответит никогда. У меня же остался только один вопрос: чего вы этим добились, сволочи?

Ирина Халип, специально для Charter97