Что не так с космической отраслью России

Проблемы РФ не лечатся фанфарной болтовней Рогозина.

В последние годы Владимир Путин не устраивает публичных разносов подчиненным. Под камеры он без конца обсуждает с губернаторами и министрами как улучшить и без того прекрасное положение дел. Это понятно. В ситуации, когда главный начальник руководит страной двадцать лет, любой серьезный провал является его собственным провалом, либо организационным, либо кадровым.

Тем примечательнее было расширенное заседание Совета безопасности, посвященное отечественной космической отрасли. Фактически это был настоящий разнос: «Если мы будем топтаться на месте или постоянно говорить о наших прежних достижениях, наверстать упущенное будет просто невозможно… Закладываемые при подготовке космических проектов ценовые и временные параметры зачастую не имеют должного обоснования. В итоге плановые сроки переносятся, а бюджетные расходы возрастают. Сколько раз это было за последние годы! Отечественная система спутниковой связи, оптической и радиолокационной съёмки Земли, сбора метеоданных уступают по многим параметрам нашим конкурентам по качеству, надёжности, времени работы аппаратов на орбите. Немалая часть оборудования, электронная компонентная база нуждаются в обновлении».

Еще интереснее то, что за исключением предложения пересмотреть расценки на строительство многострадального «Восточного» (космодром, многократно обворованный подрядчиками, никто теперь не хочет достраивать) и переформулировать принятую в 2012-м космическую госпрограмму (она не выполнена и наполовину) других конкретных предложений от главного начальника не последовало. Все свелось к характерной для отечественных руководителей рекомендации брать больше, кидать дальше и отдыхать пока летит: «Важно найти эффективные механизмы инновационного развития ракетно‑космической отрасли, сосредоточить финансовые, организационные, кадровые, административные ресурсы на приоритетных направлениях, предлагать новые формы государственно‑частного партнёрства».

Проблемы нашей космической отрасли очевидны, и они не лечатся простым администрированием и даже принятием амбициозных программ. Тем более они не лечатся фанфарной болтовней Дмитрия Рогозина, который еще недавно рулил всей оборонной промышленностью, а сегодня безуспешно командует «Роскосмосом», обещая скорые полеты на Луну. Эти проблемы прежде всего в том, что утрачена культура производства. Частные компании предлагают работникам куда большие деньги, чем государственные, где топ-менеджеры выписывают себе гигантское жалование, никак не зависящее от результатов деятельности. Именно поэтому ракеты падают от того, что пэтэушник путает при установке датчика «плюс» с «минусом». Именно поэтому бог знает где учившиеся инженеры заливают такое количество топлива, что ракеты не могут выйти на нужную орбиту.

Еще большая проблема – неспособность назначенных Путиным руководителей обеспечивать промышленную кооперацию, выстраивать сложные производственные цепочки. Ведь в создании ракеты должны участвовать сотни предприятий, и работа каждого из них должна отвечать стандартам качества. Рекомендация президента о поиске новых форм «государственно-частного партнерства» являются бессмысленным сотрясением воздуха.

Предприниматели бегают от госзаказа, как черт от ладана (не случайно в списке административных правонарушений фигурирует уклонение от исполнения гособоронзаказа). Об эффективности такой организации производства некогда исчерпывающе высказался Игорь Ашурбейли, бывший руководитель корпорации «Алмаз-Антей», одной из самых успешных среди объединений военной промышленности: «Мне больше неохота работать в агрессивной среде, когда вся задача правительства — в создании оборонно-промышленного, государственного капитализма. ...частному бизнесу нечего делать в агрессивной среде, задачи которой либо тебя поглотить, либо лишить заказов, либо прижать какими-то иными способами».

Происходящее в российской космической отрасли выглядит особенно показательно на фоне того, что в США все больше задач в космосе берет на себя частный бизнес. Только что к Международной космической станции, доставка грузов к которой долго была российской монополией, отправилась американская ракета, произведенная частной компанией.

Все эти проблемы, повторю, общеизвестны и появились не сегодня. Более того, они характерны не только для «гражданской» космической отрасли, но и для всей сферы высокотехнологичного производства в рамках госзаказа. Просто провалы в других сегментах ОПК легче прятать. А факты падения ракет, то, что спутники теряют связь с центром управления сразу после запуска, – все это становится сразу же известно.

Но вот что любопытно. Никто не отвечает на простой вопрос, как так получается, что упадок гражданского космоса, который не может игнорировать Путин, сочетается с фантастическими успехами космоса военного, о которых глава государства регулярно сообщает подведомственному народу? Вот только что он сообщил, что испытания тяжелой ракеты «Сармат», которая должна прийти на смену знаменитой «Сатане» (выслужившей уже по три гарантийных срока), близки к завершению. Если так, то это фантастическое достижение. Ведь еще в конце прошлого года командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев сообщал, что завершены лишь бросковые испытания «Сармата», то есть проверка способности порохового заряда вытолкнуть из шахты не саму ракету, а ее полногабаритный макет. Обычно после завершения таких испытаний требуются годы на испытания носителя и системы двигателей, электроники и т.д. Нужна невиданная эффективность, чтобы за четыре месяца выйти на завершающий этап испытаний самой ракеты. И это при том, что деление на «военный» и «гражданский» космос весьма условно: и там, и там используют одну и ту же элементную и компонентную базу. Внятного объяснения, почему в одном случае ракеты не летают, а в другом, якобы, летают, нет. Также непонятно, что мешает внедрить методы военного ракетостроения в гражданский сектор.

Еще больше вопросов вызывает ситуация со спутниковой группировкой. Когда Путин говорит, что наши спутники уступают иностранным по качеству, надёжности, времени работы аппаратов на орбите, он не может не иметь в виду и военные спутники. А к последним относятся и спутники системы предупреждения о ракетном нападении. Но именно их данные (полученные с некачественных и ненадежных аппаратов) должны служить основой для включения пресловутой «машины судного дня», принятия Путиным решения об ответно-встречном ядерном ударе. Помните, пугающие обещания главного начальника о неизбежном попадании россиян в рай? При существующем состоянии ракетной отрасли этот вариант становится отнюдь не гипотетическим…

Александр Гольц, «Ежедневные журнал»