«Достала несправедливость, мы уже ничего не боимся»

Бывшие работники Березинского заповедника пожаловались на директора, а он подал на них в суд.

В 2011 году в Березинский заповедник из Могилева приехал новый директор — Андрей Прокошин. Уже через год появились вопросы по его работе. Журналисты писали о недопустимых условиях содержания животных, а Госконтроль выявил факты незаконной вырубки леса и браконьерства, пишет tut.by.

Фото: tut.by

В прошлом году 15 бывших работников написали обращение в управление делами Лукашенко: на десяти страницах расписали, как Прокошин, по их мнению, нарушает закон. Проверка большинство фактов не подтвердила. И директор обратился в суд с иском о защите чести и достоинства. «Я хочу, чтобы люди понимали, что несут ответственность за свои слова», — говорит руководитель. «Нам терять нечего», — говорят бывшие сотрудники. Кажется, на мировую не согласна ни одна, ни вторая сторона.

Не поделили комбайн

Березинский биосферный заповедник — уникальный объект. Во-первых, его территории имеют самый высокий природоохранный ранг. Во-вторых, это самый экологически чистый регион в Беларуси. Здесь нет заводов и фабрик. В особо охраняемой зоне запрещено находиться даже местным жителям. Но есть территории, где сельчане могут ловить рыбу, собирать ягоды и грибы, а также пасти скот.

Охота на территории заповедника полностью запрещена, как и сплошные рубки леса. Есть отдельные территории, где заготавливают лес и разрешают охоту. На территории заповедника около 15 населенных пунктов, где проживает примерно 800 человек. В некоторые деревни посторонний человек просто так не попадет: нужно проехать КПП.

В заповеднике так тихо, что можно услышать шорох муравейника. И в этой глуши месяц не утихает конфликт между бывшими работниками и директором заповедника.

Михаил Гречный еще недавно каждый день выходил на работу в лес — 23 года он проработал лесничим в заповеднике. Говорит, что с новым директором у него «биополя сразу не сошлись», но до 2017 года удавалось все вопросы решить.

Михаил Гречный больше 20 лет проработал лесничим в заповеднике, последние два года через суд пытается восстановиться на работе
Фото: tut.by

Михаил Гречный больше 20 лет проработал лесничим в заповеднике, последние два года через суд пытается восстановиться на работе.

— В 2017-м я был уволен по инициативе директора, можно сказать, — говорит он. — Главная претензия: использовал комбайн в личных целях в ущерб интересам предприятия. Я договорился, что придет комбайн убрать зерно у меня на участке. Комбайн принадлежит фермерскому хозяйству. В тот же день он должен был идти на поле заповедника, но после того как личные подворья обработает, мы его заправили. На моем участке комбайн сломался, на поле недоехал.

Последние два года Михаил пытается через суд восстановиться на работе. Он самый активный бывший работник, который не устает писать жалобы на директора.

— Я хотел смириться, я не хотел воевать, но Прокошин не хотел слышать и разбираться, — продолжает собеседник. — Дети сказали: «Батька, нам твоя помощь уже не нужна, борись». Я ведь до этого терпел, как и все здесь.

Александр Каштальян не побоялся рассказать журналистам, в каких условиях содержатся животные в заповеднике. За это, по его словам, поплатился работой
Фото: tut.by

Михаил кивает в сторону Александра Каштальяна, который раньше работал в заповеднике зоологом. Он потерял работу в 2013 году после того, как СМИ рассказали об условиях содержания животных в зоосаде при заповеднике. Александр не только дал комментарий журналистам, но и неоднократно обращался с вопросами к директору.

— По итогу мне не продлили контракт, — говорит Каштальян.

Фото: tut.by

Недавно 15 бывших сотрудников подписали обращение к управляющему делами правителя. На десяти страницах расписали, как Андрей Прокошин, по их мнению, нарушает закон.

На что жалуются бывшие работники?

После изучения обращения кажется, что Михаил Гречный и его соратники следят чуть ли не за каждым шагом директора заповедника — настолько подробно описывается его деятельность. В документе — вопросы по использованию транспорта заповедника, по лесозаготовкам, кадровой политике, целевому использованию бюджетных и внебюджетных средств. В конце 2018 года из Минска в Лепельский район приехала целая комиссия, куда вошли не только специалисты Управделами президента, но и Генпрокуратуры. Смотрели документы, опрашивали сотрудников по каждому эпизоду жалобы. Небольшие нарушения нашли только в работе магазина и в деревообрабатывающем цехе — их приказано устранить. Остальные тезисы не подтвердились.

Фото: tut.by

Так выглядит один из объектов Мифологической тропы - Полевик. Бывшие работники, которые написали жалобу, обращали внимание, что за два года многие объекты частично разрушились, хотя посмотреть на них постоянно водят туристов.

Один из арт-объектов — Полевик, но узнать в нем мифического героя сложно, сейчас он выглядит просто как разбросанная солома. Бывшие работники, написавшие жалобу, обращали внимание, что за два года многие объекты частично разрушились, хотя посмотреть на них постоянно водят туристов.

Гречный и Каштальян считают, что проверяющие не захотели выносить сор из избы, настаивают на своей правоте и продолжают писать жалобы.

Фото: tut.by

Еще один арт-объект — Русалки. Музей мифов создавали на деньги европейцев, грант был на сумму свыше 100 тысяч евро. Но средствами распоряжалась организация «Отдых в деревне», которая создавала проект и выиграла конкурс. По словам руководителя, деньги в основном ушли на создание музея в здании бывшего лесничества, на обучение специалистов. Как только объект был готов, его на баланс принял заповедник.

По одному из эпизодов жалобы, например, выяснилось, что в заповедник несколько раз приезжал отдыхать начальник одного из отделов Управделами президента. В ответе, который получил Гречный, отмечено, что чиновник такого ранга останавливался в домике рыбака «Лубницкое» и заплатил за проживание первый раз 11,6 рубля за сутки, второй раз — 17,4 рубля. Для сравнения: самый дешевый номер в гостинице «Сергуч» на территории заповедника стоит 68 рублей в сутки. При этом домик рыбака «Лубницкое» даже не указан на сайте заповедника. Да и добраться к нему, по словам местных, непросто: подъездных дорог нет, остается только плыть по воде.

Дмитрий Махонь после увольнения зарабатывает на жизнь тем, что делает своими руками
Фото: tut.by

«Молимся, чтобы директора забрали на повышение»

Заповедник — фактически единственное место, куда местные могут устроиться на работу.

— Молодежь уезжает. А мне куда деться, если я здесь уже 30 лет живу? — говорит Михаил Гречный. — Клубнику выращиваю теперь да картошку.

— Потерять работу здесь — это значит либо уезжать, либо быть мобильным, — поясняет Александр Каштальян. — Когда мне не продлили контракт, я нашел работу в Верхнедвинском районе, работал вахтовым методом: две недели там, две недели здесь. Но не все так могут, особенно если есть дети.

— Достала несправедливость. У меня дети взрослые, мне 52 года, терять нечего, — говорит Дмитрий Махонь.

В заповеднике он отработал больше 20 лет. В последнее время был оператором котельной в гостиничном комплексе «Плавно», который в народе называют «бывшей резиденцией Машерова» и «теперешней резиденцией Лукашенко». На самом деле статуса резиденции объект сейчас не имеет, но по-прежнему находится в ведении управления делами диктатора. Здесь есть опломбированный номер для главы государства, но местные вспоминают, что за последние годы он был здесь всего два раза — навещал сбежавшего экс-президента Кыргызстана Курманбека Бакиева и был «еще по какому-то поводу».

— Я человек старой закалки, к работе относился добросовестно, — говорит Махонь. — А директор назначает на руководящие должности «немаўлят» — молодых специалистов, зеленых, туда, где нужен хозяин. Вот выделяют деньги на закупку краски. Закупают краску, даже не понимая, что они бывают разных типов. В итоге бордюры красят краской для дерева, она через месяц шелушится. Я пытался объяснять, но кто меня будет слушать?

Контракт с Дмитрием не продлили. Теперь бывший оператор котельной живет тем, что сделает своими руками:

— Знаете, какая лучшая борьба с безработицей? Другая работа. Все своими руками делаю, — показывает собеседник фигуры из дерева. — Выкручиваюсь, зарабатываю. Мог приносить обществу большую пользу, платить налоги, но постоянной работы у меня нет.

Надежда Кветинская работала в заповеднике экономистом и бухгалтером. Говорит, ушла по собственному желанию, потому что устала от конфликтов.

— Директор сказал, что его не устраивает моя работа, что не тому учу молодежь. Я учила работать, как положено: писать как есть, чтобы не трястись потом за каждую цифру. Я устроилась работать в Бегомль, 30 км от дома. Но не каждый может найти работу. Кто шишки собирает и сдает, а кто грибы и ягоды, чтобы выжить. Люди на Прокошина очень обижены. Молимся, пусть бы его на повышение забрали. Раньше у нас такие все дружные были, совсем другая была атмосфера. А теперь сосед соседу боится что-то сказать.