«Я шел последним. За мной уже никого не было»

Монолог мурманского бизнесмена Олега Молчанова, которому удалось выбраться из горящего Sukhoi Superjet 100.

5 мая в аэропорту Шереметьево произошла авиакатастрофа. Самолет Sukhoi Superjet 100 компании «Аэрофлот», выполнявший рейс Москва — Мурманск, совершил аварийную посадку и загорелся при приземлении. Погиб 41 человек — из 78 находившихся на борту. «Медуза» поговорила с одним из выживших — 35-летним мурманским предпринимателем Олегом Молчановым, который находился в самолете вместе с женой (ей тоже удалось спастись).

Мы с женой возвращались из отпуска в Мурманск. Сидели на 12-м ряду, я был «на крыле», прямо у окна — поэтому отлично видел удар молнии после того, как залетели в тучу: по крылу побежали электрические огоньки. Видела их и стюардесса, которая сразу сообщила об этом командиру. Нам объявили, что самолет возвращается в аэропорт по техническим причинам. Подробно обстоятельства никто не объяснял, больше объявлений не было.

После удара молнии нас не трясло, самолет снижался ровно. Никакой паники не было до первого удара при посадке. Удивительно: я ждал очень сильного удара, но на деле он оказался терпимым. Никаких повреждений мы не получили, но женщины сразу начали кричать практически на ультразвуке. Некоторые с задних рядов побежали вперед — относительно слабый удар позволил им сделать это. Именно так спасся мужчина с 18-го ряда (сейчас он находится в больнице — прим. «Медузы»).

Мы с женой оставались на местах после удара — она пыталась встать и побежать, но я сказал сесть, потому что ждал, что из-за паники в проходе начнется давка. Я видел, как во время ударов разрушается обшивка, как начался пожар. Внутрь огонь попал мгновенно и распространялся моментально.

Когда самолет остановился, я толкнул жену вперед. Времени рассуждать не было — у меня на глазах плавился иллюминатор. Сам шел последним — за мной уже никого не было. Несколько рядов прополз на карачках. Потом понял, что теряю сознание, лег на пол и пополз к предбаннику между кабиной пилотов и бизнес-классом — дорога была свободна. В этот момент я потерял жену из виду, поэтому сел спиной к кабине пилотов и начал ее высматривать. Рядом со мной была бортпроводница и молодой человек — сейчас я уже не могу сказать, кто это был, возможно стюард (при авиакатастрофе погиб бортпроводник Максим Моисеев — прим. «Медузы»). В это время из дыма к нам начали тянуться руки других пассажиров. Вместе мы вытащили трех человек — двух мужчин и одну женщину.

Когда вытащили третьего, в салоне полыхнуло. Я попросил у молодого человека полнолицевую маску, чтобы дальше оставаться в самолете. Он попытался зайти в кабину пилотов, но она была закрыта. Я посмотрел назад в проход — там жопа. После этого бортпроводница сказала, что нужно выбираться, — и мы вышли. Куда пошел молодой человек, я не знаю, — возможно, к другому трапу.

Я ничего не могу сказать насчет сумок, про которые все говорят (подробнее об этом читайте тут — прим. «Медузы»). Мне они точно не помешали: я шел последним, за мной никого не было. Я уже не могу сказать, сколько мы ждали, пока проход освободится, — время относительно, не могу точно оценить. Но я не могу сказать, что что-то тормозило эвакуацию. Был только один момент — одна женщина побежала вперед и упала, но ее вынесли. Никакой давки в самолете не было.

Думаю, что столько жертв, потому что огонь, естественно, ударил в конец салона. Задний трап не открылся, а люди чисто логически собирались выбраться через ближайший к ним выход. Думаю, у пассажиров там не было шансов спастись. Они надышались угарным газом, все было залито керосином. Выбраться могли только те, кто сразу побежал вперед. Сзади спасать было уже некого.

Так получилось, что, выбравшись из самолета, мы с женой провели на полосе еще около двух часов. Какое-то время пытались откачивать других пассажиров, потом врачи занялись нами. Дело в том, что серьезных травм мы не получили — только небольшой ожог роговицы и ссадину. Поэтому решили отказаться от госпитализации. Но нас попросили написать формальный отказ. Пока мы его писали, всех пассажиров уже увезли в аэропорт. Понятно, что в это время все там очень суетились, и нам пришлось долго ждать следующего транспорта — все это время сидели вместе с врачами в машине. Затем нас опросил следователь — попросил рассказать, что помним.

Нас обеспечили питанием, дали гостиницу, на следующее утро мы вылетели в Мурманск. В целом считаю, что службы на месте работали хорошо, хотя и не очень согласованно. Бортпроводники делали все на грани возможного, чтобы вытащить людей. Врачи всем оказывали помощь, МЧС тоже. Все было нормально с этой точки зрения.

Я слежу за тем, что происходит с расследованием, но не верю нашим СМИ. Большинство будут писать то, что им скажут. Я не эксперт и не могу сказать, что привело к ЧП, но думаю, что в любом случае обвинят пилотов. Если они виноваты — понятно, если невиновны — все равно все повесят на них. Ведь проект суперджета никто отменять не будет.