«Шереметьево» можно сравнить с гниющим яблоком»

Монолог работника аэропорта.

После трагедии в московском аэропорту Шереметьево, в результате которой погиб 41 человек, мы поговорили с сотрудником аэропорта. Инженер по обслуживанию воздушных судов рассказал «МБХ медиа» о том, как действуют работники аэропорта в аварийных ситуациях, почему он вынужден работать по 18 часов подряд и к чему приводят служебные расследования после авиакатастроф.

— Я скажу только пару слов, чтобы в глазах обывателя-пассажира все было понятно: рядовым сотрудникам (причем неважно, какой именно службы аэропорта) приходится выкладываться на 150%, работать на износ. Мы не знаем, что такое выходные и пятидневная рабочая неделя. Мы существуем от смены до смены. То есть, люди, на которых лежит огромный груз ответственности за чужие жизни и дорогостоящую технику, работают по 18 часов, иногда забывая, что такое перерыв. Если честно, «Шереметьево» можно сравнить с гниющим яблоком — снаружи оно спелое и красивое, а внутри творится жесть.

Я — инженер по обслуживанию воздушных судов. Моя работа заключается в организации и контроле всего наземного обслуживания самолетов на отдельно взятых стоянках — то есть работа «в поле». Хотя я успел поработать и в самом здании аэропорта.

В мои обязанности входит: встреча самолета; на дальних стоянках — заведение самолета на точку установки с помощью жезлов; на ближних стоянках — подгон телетрапа; взаимодействие с экипажем самолета, со всеми обслуживающими службами, организация своевременного прибытия этих служб на место стоянки; контроль посадки и высадки пассажиров, загрузки и разгрузки багажа; вызов клининговых служб, обеспечение своевременной заправки самолета топливом, питьевой водой, химическими жидкостями и так далее. Также, взаимодействуя с экипажем и техническим персоналом, мы определяем готовность борта к вылету, готовность к началу посадки пассажиров.

Это лишь малая часть моих обязанностей. По сути, должность инженера — должность локального начальника, без команды которого не начинается обслуживание наземными службами отдельно взятого борта.

Наш график, скажем так, — это добровольно-принудительный экспериментальный график. Мы — группа сотрудников, которые являются усилением основных смен, помогающих перекрыть авралы во время пересменок в 8 вечера и 8 утра. Мы работаем с 16 часов до 10 утра следующего дня. Изначально нам отводилось ночью 3−4 часа на отдых, но аэропорт расширяется, количество рейсов растет, соответственно, времени на отдых становится все меньше и меньше.

Могу сказать так — тот, кто не работал в «Шереметьево», поверхностно видит романтику аэропорта. Когда другие люди слушают, как тут реально обстоят дела, они чаще всего ужасаются условиям работы, но по факту со временем привыкаешь ко всему.

У «Шереметьево» своя инфраструктура, в которую входит штат пожарных и скорой помощи, а также групп быстрого реагирования. Это огромный штат, который, думаю, не уступает подобным штатам в средних городах. При возникновении экстренных аварийных ситуаций — работа по обслуживанию рейсов временно останавливается, дабы не спровоцировать ошибок в стрессовых ситуациях, а основной упор всех сил и служб аэропорта делается на устранение аварийного положения.

В мои первичные обязанности в такой ситуации входит осуществление связи между экстренными службами, контролем аэропорта, представителями авиакомпаний. Но так как «Шереметьево» «заботится» о своих сотрудниках — кроме осуществления связи, нам запрещены какие-либо действия.

По каждому, даже небольшому, инциденту проводится служебное расследование, итогом которого становятся новые регламенты и технологии, предписания к поведению сотрудников для последующего избежания подобных ситуаций. Но фактор непредвиденных ситуаций будет существовать всегда, и никакой регламент не может предусмотреть всего.