О чем говорит военный бюджет России?

Такая трата ресурсов обрекает Россию на деградацию.

Вооруженные силы остаются любимым и основным инструментом политики РФ: однако, расходы на них снижаются. Эту парадоксальную ситуацию подтвердил недавний анализ военного бюджета, проведенный Стокгольмским институтом исследований проблем мира (СИИПМ), результаты которого российские медиа с готовностью подхватили.

Методология СИИПМ проверена временем и уважаема экспертами. Но их последний отчет, понизивший Россию до шестого места в мире (позади Франции), выглядит не только контринтуитивным, но и просто ошибочным. Создается впечатление, что Россия всё еще тратит целое состояние на армию, но оно сформировано политической риторикой Москвы, усиленной официальной пропагандой и подкрепленной публичной демонстрацией – военным парадом 9 мая на Красной площади. Однако есть бесспорные доказательства, ставящие под сомнение информацию о том, что российская власть на самом деле сократила расходы на армию на 3,5% в 2018 году.

Нужно отдать им должное, СИИПМ воспринимает официальные данные критично, но даже наилучшие исследовательские усилия ограничены в возможности корректировать умышленные искажения главного стратегического агентства России (Росстат). Ежегодно, всё больше и больше расходов оборонного бюджета становятся секретными и в доступе к ним отказывают даже Госдуме (нижней палате парламента), что противоречит закону.

Так же очевидно, что прямая конвертация расходов из рублей в доллары США, используя текущий курс обмена валют, создает серьезную погрешность, поскольку механизм ценообразования в российском оборонно-промышленном комплексе неясен: вооруженные силы получают новое оружие по цене, разительно отличающейся от той, которую предлагают иностранным закупщикам. В оценке макроэкономики данный индикатор «паритета покупательной способности» всё больше используется для проведения международных сравнений; и грубое (из-за секретности) использование этого метода для подсчета оборонных расходов увеличивает государственный военный бюджет армии РФ приблизительно втрое.

Президент Владимир Путин преуспевает в восхвалении военной мощи России и хвастовстве новыми высокотехнологичными системами вооружения, такими как атомный подводный дрон Посейдон. Он использовал спуск ядерной подводной лодки Белгород (конструируемой с 1992 года), которая должна перевозить Посейдона на борту, в качестве повода для того, чтобы проконтролировать закладывание четырех других военных кораблей. Тем не менее, эта церемония не смогла скрыть серьезные проблемы в российском судостроении, которое с трудом справляется с исполнением приказов по новым атомным подлодкам класса Ясень, так же, как и с ремонтом единственного российского авианосца «Адмирала Кузнецова» и других советских крейсеров.

Российскому флоту уделили мало внимания в госпрограмме вооружения до 2027 года, которая была подтверждена с задержками лишь в начале 2018-го, поскольку правительство настаивало на сокращениях. Путин часто заявляет, что Россия не повторит грубую ошибку СССР и не станет направлять слишком много ресурсов на военные нужды, а также продолжит гонку вооружений, используя меньший бюджет. Экономика и правда застряла в затяжной рецессии, а недовольство, вызванное продолжительным понижением дохода и повышением пенсионного возраста, растет. Также растет и потребность общества в социальных льготах, что вызывает политическую потребность властей покрывать реальную цену российской милитаризации.

Этот «творческий учет» особенно распространен в финансировании текущих «гибридных» применений военной силы, которые часто финансируются из специальных «денежных пулов» наполненных «добровольными» пожертвованиями от чрезвычайно богатых лиц. Издержки де-факто оккупации в Донецкой и Луганской областях Украины точно не включены в официальные затраты на оборону, и Путин усердно объяснял, что его указ о выдаче российского гражданства населению этих территорий не станет тяжким бременем для бюджета Москвы. Интервенция в Сирию тоже становится всё более непопулярной, и государственные медиа неохотно сообщают о продолжающихся атаках на российских военнослужащих и базы. Отвергается и присутствие российских «советников» и наемников для поддержки режима Николаса Мадуро в Венесуэле, поэтому государственному нефтяному гиганту Роснефти, скорее всего, придется подделывать отчетность, чтобы скрыть накопленные убытки.

Одна особенно трудная для подсчета деталь в этой сложной картине военных денежных потоков, – это коррупция, достигающая умопомрачительных масштабов, даже судя по небольшим государственным расследованиям. Ежемесячно разоблачают скандалы о сотнях «мертвых душ» на обеспечении военных исследовательских институтов и липовых исследовательских проектах. Главная движущая сила, стоящая за этими разоблачениями, – это сокращение официального бюджета страны. Даже во всемогущем ФСБ глава департамента, заведующего финансовым сектором, был недавно отстранен за подкуп.

Финансирование этих структур не включено в военные расходы, даже если Пограничная служба (подчиненная ФСБ) способна к захвату трех украинских военных кораблей в международных водах возле Керченского пролива. Основная задача этих сил – обеспечить госбезопасность; и грубое задержание либеральных активистов во время первомайской демонстрации в Санкт-Петербурге должно было продемонстрировать их готовность защищать режим. Коррупция идет рука об руку с этой готовностью и командование хорошо вооруженной национальной гвардии России (Росгвардии) хочет засекретить закупки, чтобы лучше скрывать растраты.

Общая сумма средств, потраченных на усиление, модернизацию и коррупцию в различных сегментах российской военной суперструктуры скорее всего, неизвестна даже Путину, которому возможно это и безразлично. Некоторые лобби могут пострадать от сокращений, но в целом система выглядит совершенно устойчивой, позволяя высшим генералам и дальше строить дворцы на Рублевке, рядом с дачами «либеральных» министров.

Такая трата ресурсов обрекает Россию на деградацию и утрату позиций в мировом соперничестве за переопределение мирового порядка, но, видимо, такой итог абсолютно приемлем для приспешников Путина. России не угрожает банкротство и каждое новое «чудо-оружие» кажется доступным, однако прогрессивная милитаризация все равно ведет к внешним и внутренним рискам, к контролю над которыми Кремль плохо подготовлен.

Павел Баев, «Новое время»