Рискнет ли Путин сесть в Superjet?

Чем занималась гражданская авиация России в последнее время.

В Шереметьево сгорел самолет Sukhoi Superjet 100 (SSJ-100). Погиб 41 человек — больше половины из находившихся на борту. Картина трагедии известна, обстоятельства требуют разбирательства, мнений высказано бесчисленное множество. Скажу о системной причине, сделавшей катастрофу неизбежной, которая не лежит на поверхности, но не вызывает сомнений.

Чем занималась гражданская авиация России в последнее время? Какая акция запомнилась? Выбор имени для крупнейших аэропортов. По моему глубокому убеждению, это имитация внимания к гражданской авиации, декоративная забота, которая отвлекает от плачевного состояния отрасли. Как будто славные имена предков прикроют развал реальной работы по развитию авиации и транспортной инфраструктуры.

В 1991 году в России было 1450 аэропортов, а ныне осталось всего 228. Сейчас, когда отгремели фанфары по поводу переименований, можете ли вы вспомнить, как назвали аэропорт Шереметьево? Вот так сразу, не заглядывая в справочник? Почему выбрали Пушкина? Разве поэт имел отношение к авиации? Из всех транспортных средств, которые появятся в будущем, — только к подводному флоту. Бочку, в которую заточили жену царя Салтана и царевича Гвидона, можно считать прообразом подводной лодки. Аэропорт, скорее, можно назвать именем поэта Лермонтова, он хоть в горы поднимался.

Лавина первых сообщений указывала на причины трагического исхода: природа в виде удара молнии и паскудство русских людей, которые хватали при эвакуации багаж. Потом появилась версия, которая кажется следствию наиболее вероятной — ошибка экипажа. Как бы ни развивалось следствие, надо сразу сказать: нет вины молнии, нет вины пассажиров, а экипаж — это лишь стрелочники. Молния уже полвека не является проблемой для авиации. Народ у нас безобразный, это общее место, ему разрешено только безмолвствовать и сидеть тихо. Действия экипажа, как и качество самолета, — это характеристика состояния отрасли.

Эксперты в один голос говорят о низком качестве SSJ-100. Лайнер сделан в широкой международной кооперации, ради него почившая в бозе бюрократическая структура Росавиакосмос отказались от готового на 90 процентов отечественного Ту-334. О причинах предпочтения можно догадываться, но опыт подсказывает, что логика у менеджеров была аналогичной той, которая в те же годы заставила затопить отечественный орбитальный комплекс «Мир» в угоду Международной космической станции. В итоге оказалось, что для российской авиации и космонавтики МКС и SSJ-100 — это упряжка из предательских троянских коней.

Мартиролог жертв российской авиации удручает. Только за последние годы погибли Ан-148 (Подмосковье, 65 человек), Ту-154 (Сочи, 92 человека), Ту-134 (Карелия, 47 человек), Як-42 (Ярославль, 44 человека), Boeing-737 (Ростов, 62 человека), Boeing -737 (Казань, 50 человек)… В США последняя катастрофа в гражданской авиации случилась в 2009 году, то есть десятилетие назад. Китай, который наша страна «ставила на крыло», давно обходится без катастроф. В истории Lufthansa есть только одна катастрофа с жертвами — Найроби, 1974 год. Это первая авария Boeing -737, которая развивалась по сценарию, схожему с нашим SSJ-100, но экипаж и наземные службы в Африке работали так, что из 157 человек выжили 98.

В России часто говорят о технологическом отставании от развитых стран, но воспринимается оно как отвлеченная категория из области макроэкономики. На самом деле, отставание влечет гуманитарные проблемы и человеческие жертвы. В мире в среднем на один миллион пассажиров погибает один человек, в США — 0,25, в России — 1,5 человека. В 1990 году на миллион советских авиапассажиров приходилось две-три катастрофы, сейчас — пять-шесть. Следствие чаще всего выходит на человеческий фактор, но в пилотах ли дело, если, по признанию многолетнего министра транспорта Игоря Левитина, половина самолетов нашего авиапарка годится только на запчасти, но продолжают летать и перевозить людей. Тот же SSJ-100 — рекордсмен по времени пребывания в ремонтных ангарах.

Сегодня Россию девятым валом накрывает эхо 1990-х годов, когда чемодан с барахлом казался высшим приобретением. Идея прогресса и развития была объявлена смешной и устаревшей, а прибыль стала девизом экономики и смыслом управленческого механизма. У меня нет ощущения, что власть отказалась от самоубийственного заблуждения. Иначе как объяснить, что отечественные самолеты — лишь шесть процентов нашего авиапарка. Целый ряд предприятий, которые были лидерами мировой авиационной отрасли, дышат на ладан и доживают последние дни — «Авиастар» в Ульяновске, завод имени Хруничева в Москве, Новосибирский авиационный завод…

На заводе «Салют» в Москве были сделаны двигатели, на которых Чкалов перелетел Северный полюс и приземлился в Америке. Авиаторы не поверили, что это русский мотор, попросили летчика открыть капот и были страшно поражены, не обнаружив ни одного подтека. Потом «Салют» делал двигатели для поколений «Сухого». Потом «Сухой» с целью диверсификации и увеличения прибыли вошел в проект SSJ-100 и взял мотор из Франции, который клянут все пилоты. Для этого не надо быть Чкаловым. Знаменитое КБ и завод «Салют» на проспекте Буденного доживают последние дни…

В России и за рубежом авиакомпании одна за другой отказываются от эксплуатации сырого SSJ-100. Но для государства это флагман отрасли. Можно понять власть, которая пытается вытянуть проект и вывести лайнер из-под критики, которая бывает субъективна, Хочется быть успешным, ведь состояние гражданской авиации — индикатор уровня развития страны. Высота, на которую способен подняться SSJ-100, — фактор экономики и технологий, а также человеческого капитала и образования. И еще, это важно, это уровень политических амбиций государства.

Как спасти SSJ-100? Помнится, когда несознательный народ не хотел покупать «Ладу-Калину», Владимир Путин, который был тогда главой правительства, проехал на этой чудо-машине по дорогам Дальнего Востока. За ним для подстраховки на трейлере ехали еще три «Калины». Рискнет ли президент РФ, освоивший несколько авиационных машин, сесть в SSJ-100? Или служба охраны наложит категорический запрет? Пусть его сопровождает даже эскадрилья «супреджетов».

Для потенциальных пассажиров, которые собирают подписи за запрет самолета, это было бы лучшей проверкой его надежности.

Сергей Лесков, «Росбалт»