Сергей Доренко и проблема масштаба личности

Жизнь - не юношеский роман о благородных разбойниках.

Выскажу и я свое собственное отношение к Сергею Доренко. Но начну издалека. Все знают мое отношение к Юлии Латыниной. Я ее непримиримый оппонент. И не могу простить ей того, как агрессивно и очень часто нечестно она "мочит" моих собратьев-леваков. Но одно ее вчерашнее высказывание привело меня в восторг.

Говоря о Сергее Доренко, Латынина напомнила о его несомненно огромном (если не решающем) вкладе в то, что президентом России не стал Евгений Примаков. Напомнила и о том, какой ужас у многих (представителей "прогрессивной общественности", конечно) вызывала перспектива победы на выборах очередного старого советского вельможи. А дальше Латынина высказала мысль, до сих пор считающуюся совершенно криминалоьной в праволиберальных кругах:

"А сейчас думаешь, что ретроспективно было бы лучше, чтобы победил советский вельможа, потому что все эти советские вельможи, они были масштабные личности, они хорошо знали вкус личной свободы. И в общем, для правителя важнее масштабность личности иногда, чем убеждения. Потому что одна из трагедий России — что к власти пришел мелкий человек".

Латынина объясняет неожиданно пробившую нежность к Сергею Доренко многих людей, бывших его врагами, тем, что он сам был масштабной личностью. Ностальгией по тем временам, когда страну, политику, историю делали личности. Но ведь сама Латынина перед этим признала, что Сергей Доренко – один из создателей современного "прекрасного нового мира". Мира ничтожеств. Мира, к политической элите которого в наиболшей степени подходит эпитет, обычно употребляемый в отношении наименее развитых представителей социальных низов – быдло. Такие масштабные личности, как Сергей Доренко, проложили дорогу к власти быдлу. "Зайчуткам" Слуцким.

Да, Сергей Доренко заложил многие из основ нашего "прекрасного нового мира". Полную неразборчивость в средствах, воинствующий имморализм, беспринципность как принцип. И когда о Доренко с теплотой отзывается Невзоров (несмотря на то, что, по его словам, они терпеть друг друга не могли), это понятно. Они – родственные души. Невзоров тоже создает себе броню из демонстративного тотального цинизма. Он тоже отрицает принципы. Для него есть только вымирающие динозавры и сменяющие их лилипуты. Такие как Владимир Соловьев, Дмитрий Киселев, Ольга Скабеева. Но ведь эти лилипуты – ученики и подражатели вымершего динозавра. Агрессивный, брутальный, погромный стиль телепропаганды заложил тоже он.

Многие умиляются тому, что Сергей Доренко был иноходцем, не желавшим быть в шеренге. Алексей Венедиктов пишет: не важно, кому он служил формально – Мазарини, Железной Маске или Березовскому. На самом деле он всегда служил только себе. Но на самом деле не важно, служил ли Сергей Доренко Березовскому или самому себе. Он служил злу. Он стопроцентный злодей.

Злодеи бывают масштабными личностями. Бывают иноходцами. Бывают обаятельными. Бывают даже злодеи, иногда способные на большой благородный поступок. И репортаж о "Курске" останется в истории. Но говорящие сегодня о том, что за этот репортаж Сергею Доренко можно простить все остальное (начиная с призывов к ковровым бомбардировкам Ичкерии), занимаются эстетизацией зла. Жизнь - не юношеский роман о благородных разбойниках.

А что касается причин внезапной нежности к Сергею Доренко, пробившей либеральную журналистскую тусовку, то, помимо названной Юлией Латыниной, я бы назвал еще две. Во-первых, эта тусовка всегда не любила и не любит, когда политические принципы к чему-то обязывают. Человека, декларировавшего свободу от подобных обязательств, оно интуитивно воспринимает как своего. Во-вторых, "тусовка" в своем большинстве продолжает считать возможное президентсво Примакова "большим злом". При всем своем нынешнем фрондерстве она не может порвать пуповину, связывающую ее с путинским режимом.

Александр Скобов, Facebook