Алесь Кравцевич: По ментальности белорусы сформировались во времена ВКЛ и Речи Посполитой

Белорусский народ и страна сформировались как часть западной, европейской цивилизации.

Последние 200 лет нас переламывают и перетягивают в другую сторону. Европа и Россия – это две разные цивилизации, так считает профессор, директор Центра белорусских студий Варшавского университета Алесь Кравцевич. Где проходит граница Запада и Востока? А также – была ли Великая Отечественная война самой жестокой в нашей истории, как пишет государственное агентство БелТА? Интервью «Белсата» со знаменитым историком, исследователем Великого Княжества Литовского.

- Беларусь – в Европе. Ответ на этот вопрос очевиден или нет?

- Не очевиден, так как, во-первых, не раз менялась беларуская ориентация. Сначала в средневековье была в византийском ареале сфер влияния, в XIII веке – повернулась на Европу. Об этом мы не раз говорили. Это была такая эволюционная перемена. А в конце XVIII века произошла перемена насильственная, когда забрала нас Российская империя и начала обращать к себе. Потому что Россия и Европа – это две разные цивилизации. И сегодня мы в неопределенном состоянии.

- Хорошо, а византийская цивилизация, или восточноевропейская цивилизация, частью которой является и российская, это не европейская цивилизация тоже?

- Я бы здесь не употреблял слово «византийская», она уже отошла. Это был раздел средневековый: на западный, с центром в Риме, и на восточный цивилизационный ареал с центром в Константинополе. Сейчас мы имеем разделение на Европу и Россию. Они разные. Я не говорю, какая из них лучше или хуже, но проблема Беларуси в том, что белорусский народ и страна сформировались как страна и народ именно в условиях Центрально-Восточной Европы. Как часть западной европейской цивилизации.

А 200 последних лет нас переламывают и перетягивают в другую сторону. Это наша проблема. И я считаю, что она выливается в то, что мы сейчас неопределенные ни как народ, ни как страна, ни как хозяйство, ни как политический строй.

- Хочу рассказать одну историю, она случилась в конце 90-х годов. Тогда я, как молодежный активист, вместе с группой ехал на молодежный обмен в Германию. В автобусе была гид, она была из Беларуси. Мы пересекли белорусско-польскую границу, заехали на территорию Польши. Она испугалась и с облегчением сказала: Слава Богу, мы уже в Европе. Мы, молодые люди, тогда возмутились, как это так, а что, Беларусь не в Европе? Я сейчас думаю: может, она была права?

- Она была права. Скорее всего она была из Минска. А Минск, я убеждаюсь, ведь недавно был в Москве после длительного перерыва, – это уменьшенная копия Москвы. И как выглядят улицы, и как ведут себя люди. Нюанс в чем? По ментальности, однако, белорусы по отношению к государству, закону сформировались во времена ВКЛ и Речи Посполитой. Мы привыкли жить по закону, Статуту ВКЛ.

Здесь приходит Россия, где закон – это начальник, где человеку нельзя ничего, где не ценят индивидуальной свободы, где оперируется массами народа. Но – последние 200 лет, это новейшее время. В эти времена возникли механизмы воздействия на массы. Когда это было еще в новые времена в Речи Посполитой, то крестьянство было очень консервативным многим состояниям, жило по своим законам и культурным традициям.

А в новейшее время это перетягивание на сторону России усилилось, потому что нашли новые технологии обработки масс. Это и массмедиа и другие новые технологии, с ними связанные. Это идеология тоталитаризма, на которую Россия оказалась очень податливая. И поэтому несколько веков формирования нашей ментальности сейчас поддаются тяжелому испытанию, потому что нас в Россию перетягивают.

- То есть глубоко в ментальности беларусов остались элементы этих западноевропейских ценностей: уважение к праву и законности, порядку. Но, с другой стороны, это контрастирует с такой восточной российской традицией тирании и тоталитаризма. Однако уже 30 лет как Беларусь получила независимость, по крайней мере формально. Как вы теперь видите этот процесс, куда идет тенденция? Беларусы становятся более западными европейцами или они все еще глубоко сидят в российской цивилизации?

- Они сидят в российской цивилизации, хотя есть различия и сегодня. Я также расскажу историю. В Великом Новгороде шел по улице, подходит человек. Чисто одет, но бедный человек и просит ему помочь деньгами. И меня поразила причина, почему я должен дать ему деньги. Он только что вышел из мест заключения, мол, помогите, я сидел в тюрьме. В Беларуси это последняя причина, по которой человек будет просить деньги. Потому что у белоруса, воспитанного на Статуте ВКЛ, веками ментальность такова: раз был в тюрьме, значит виноват. У нас тюрьма еще воспринимается как справедливое наказание. В России тюрьма – как дождь, ветер, беда, гроза.

К сожалению, за эти последние 30 лет это перешло и на Беларусь. Потому что судебная система не имеет ничего общего со справедливостью, когда милиционеры обманывают в суде, составляют фальшивые признания. Когда существует телефонное право. Неизвестно, чем это закончится. Я считаю, что у нас сейчас больше тенденции вовлечения в Россию, в том числе ментальном. Это видно по социологическим опросам, зависимостях. И туда нас тянет режим.

- Исторически граница западноевропейской цивилизации, условно говоря, проходила по восточной границе ВКЛ и позже – Речи Посполитой, то есть союзного государства ВКЛ и Польского королевства. Потом эта граница передвигалась, и Беларусь всегда была в центре конфликта военного, истребительного – между Западом и Востоком. Это геополитическое положение Беларуси – проблема и трагедия? Есть какая-то польза и шанс, который можно использовать в этой ситуации?

- Есть и минусы, есть и плюсы. Минусы всем известны. Мы соседи с великой империей азиатского типа, и фактически мы были щитом Европы. В течение XV-XVI веков мы были той территорией, где увязала эта российская агрессия и атаки. С другой стороны, есть и плюсы. Мы их уже реализовали: у нас создалась уникальная культура в позднем средневековье – новое время. Синтез европейских и местных традиций.

Это и то, что мы первые книгу напечатали среди всех восточнославянских народов, появление моральных и научных течений, характерная беларуская архитектура. Эта модель общественно-социальной жизни, плюралистическая и толерантная, как пишут философы. У нас никогда не было инквизиции. Беларусы никогда сами не организовывали еврейских погромов. Какие-то внешние силы их организовывали. Сейчас мы переживаем минусы из-за того, что в России проводится постимпериальная политика.

Это последние конвульсии этого дракона. Потому что все империи такого типа давно умерли. А этот дракон еще машет лапами и может прибить соседей. Поэтому мы сейчас отдаляемся от Европы и попадаем в тоталитарную систему, которую строит Путин при помощи Лукашенко. И если говорить о плюсах, у нас есть шанс еще их реализовать, потому что как раз находимся на границе цивилизаций. И как это было в средневековье, в новое время – мы можем хорошо зарабатывать и жить на транзите, что абсолютно не используется.

Так как видим: при официальных декларациях о двухвекторности внешней политики Беларуси у нас один вектор. Лукашенко не едет ни в Брюссель, ни в Европу. Раньше, 10 лет назад, он бы был счастлив, если бы его туда пригласили. Он ужом проскальзывал в Австрию на лыжах покататься. А теперь приглашают, а он не едет. Почему? Дожимают. Привязан сильно с востока.

- У меня складывается такое неприятное впечатление, что в Беларуси наблюдается уникальное разделение общества как минимум на два лагеря, а может быть и на три. Нигде подобного, по крайней мере в Европе, я не видел. Часть общества ходит под бело-красно-белыми флагами, ценит одни ценности. Для второй части общества советское прошлое или постсоветская беларуская традиция более существенна, чем ценности Белорусской Народной Республики или ВКЛ и т д. Мы имеем две Беларуси: бело-красно-белую и красно-зеленую. Что можно сделать, чтобы этот ров, выкопанный между этими двумя частями общества, засыпать и чтобы враги Беларуси не могли использовать этого разделения?

- Это не так просто. Я читал последние социологические исследования Манаева, что этих людей под красно-зеленым флагом не менее миллиона, если взять весь аппарат, прикормленных бизнесменов. Я бы сказал, что это разделение уже не социальное, а национальное. Потому что эти две части Беларуси, которые проявляют какое-то сознание, не только ходят под разными флагами и пользуются различными гербами, но они говорят на разных языках. Одни говорят на белорусском или хотят, но не имеют такой возможности, им трудно самим перейти. Вторые говорят на русском. Они слушают другие песни, смотрят разное телевидение.

То есть два народа в одной стране, не разделены географической границей, как в Бельгии Фламандская и Валлонским части, а разделение идет в душах. Я считаю, что реально этот раздел как-то сгладить и засыпать этот ров при одном внешнеполитическом условии: ослабление российского путинского режима.

Беларусь тогда вздыхала свободно, пыталась встать на самостоятельные ноги только тогда, когда Россия ослабевала. Это было в 1917 году с падением Российской империи. Это было в 1991-1992 году с падением СССР. Теперь ждем падения этого режима.

- Прокомментируйте, пожалуйста, те события и заявления, которые прозвучали по поводу празднования праздника Победы 9 мая. Официальные лица, глава государства постоянно подчеркивают только и исключительно Великую Отечественную войну. Нет речи о Второй мировой. А тем временем белорусы участвовали в борьбе с нацизмом с 1939 года в Польской армии, потом в частях западных союзников в Западной Европе. Почему так происходит, почему концентрируются только на этой части войны, которая началась в 1941 году?

- Эта попытка навязать целому народу идеологию, связанную со Второй мировой войной, это свидетельство убогости идеологической, интеллектуальной этого режима. Они не смогли придумать какую-то идеологию и взяли идеологию Второй мировой. Если говорить об этой войне и День Победы, который празднуется, то его логично праздновать в Великобритании, Франции, тех странах демократического Запада, которые участвовали, они действительно победили. Победили Гитлера, благодаря помощи Сталина.

Говорить о настоящей победе для белорусов не приходится, потому что на смену Гитлеру пришел Сталин. На смену одному людоеду пришел другой. И надо ценить людей, которые погибли. Мой дед воевал на фронте. Второй мой дед погиб в годы Второй мировой войны. Но праздновать это как нашу победу абсолютно не приходится.

- В праздничном материале на сайте БелТА мне бросилась в глаза фраза: «В летописи Беларуси не было битвы более жестокой, чем Великая Отечественная война». Это соответствует историческим фактам?

- Во-первых, война – не битва. Война – это война. Была просто страшная война, и все об этом знают. Война 1654-1667 годов, когда под московской оккупацией погибла половина населения Беларуси. И тогда началась первая настоящая волна партизанского движения, борьба шляхты, крестьян, горожан против московских оккупантов. А говорить о том, что это была самая большая битва…

Можно говорить, что это была самая большая битва… Можно говорить, что это была страшная война для белорусов, но я повторюсь, говорить об этом как о чем-то славном для белорусов не приходится. Потому что белорусы погибали и от немцев, и от партизан, и от бомбардировок советской авиации в 1944 году.