«За образование мелиоратора нужно платить больше, чем в БГУ на международных отношениях»

Белорус столкнулся с удивительными особенностями отечественной системы.

Жизнь подкидывает удивительную экономику, когда все по законам, сметам и даже судебным решениям. Но смотрит бывший пэтэушник Михаил на итоговые цифры, и справедливость со смыслом не сходятся. Парень, конечно, сам во всем виноват — так и говорит. Но эти 10,6 тыс. рублей!..

Юридически это уже имеет не много смысла, но без упоминания истории жизнь Михаила Ракицкого становится слишком обычной: 22-летний охранник в магазине с долгами перед альма-матер, пишет onliner.by.

Хотел стать физруком, но пришлось сделаться мелиоратором

Михаил родился в обычной семье из Руденска не без вредных привычек. Когда мальчику исполнилось 4 года, из шестерых детей в живых осталось четверо: Миша, два старших брата и младшая сестра. Тогда от имени государства пришли люди и забрали детей у не справившихся родителей. Сейчас вроде братьев и сестер не должны разводить, но то ли раньше правила были другие, то ли кто-то закрыл на это глаза — в детском доме Миша оказался один из Ракицких.

— Время забирает плохие воспоминания, но о доме я ничего плохого сказать не могу — наверное, обычный детский дом.

В 10 лет жизнь подкинула мальчику сюрприз — в качестве приемного ребенка он отправился в новый дом.

В приемной семье Миша жил до 15 лет. Потом в отношениях что-то надломилось, но дела это не касается.

— Она (Михаил избегает слова «мама». — Прим. Onliner) настаивала, чтобы я учился до 11-го класса, а мне не терпелось стать самостоятельным, и я уехал учиться в Клецкий сельскохозяйственный профессиональный лицей.

Почему туда? Это очень обидная тема, потому что я хотел бы учиться и стать физруком. Я с детства в спорте: дзюдо, борьба. Но сироте нельзя выезжать за пределы города, поэтому выбора не было — пошел учиться на мелиоратора.

Я получал стипендию от 80 до 130 рублей. Это с учетом того, что нужно было платить за общежитие и одеваться. Зарабатывал после учебы, когда не было тренировки, ходил на автомойку. Было даже прикольно подростком мыть дорогие машины, интересно.

«Михаил? Привет, брат»

Мысль о братьях и сестре не отпускала.

— Неужели нельзя было найти их через социальные сети?

— Проблемы в соцсетях не было. Проблема была в отсутствии у меня мобильного телефона. Поэтому я смотрел «Жди меня» и представлял, что туда и надо обращаться. Через год после начала учебы я купил свой первый телефон и зарегистрировался во «ВКонтакте», и скоро раздался звонок: «Ракицкий?» — «Да». — «Братья есть?» — «Есть». — «Здравствуй, братишка». В следующие выходные я помчался в Минск на встречу с братом. А еще через короткое время мы отправились домой к матери.

— Что вы ей сказали?

— Ничего.

Какими бы родными ни были люди, но 15 лет — это много.

С братьями вопросов нет. У нас хорошие отношения. Мне они с сестрой оказались важнее, чем родители, потому что я уже не нуждался в опеке.

Через некоторое время родная мать Михаила начала готовить документы для восстановления родительских прав. Так Миша перестал считаться сиротой, а мама — платить государству алименты.

Заодно Миша лишился таких прав, как право на жилье от государства, и справки о свободном трудоустройстве.

— Я об этом не думал. Руководство лицея отговаривало, но мне было не до того. Твердил сам себе, что плевать на все, хочу вернуться в семью.

— Сейчас кажется, что зря?

— Не знаю. С одной стороны, что-то потерял, с другой — братьев нашел. Хотя я и так мог бы с ними общаться. Не знаю.

Тем временем пролетели три года учебы, и в 2015-м в Беларуси появился новый 18-летний мелиоратор с дипломом.

«Хочется же пожить нормально»

— Мне дали выбор по распределению. Было два варианта. Один из них — водителем на богом забытой земле в Слуцком районе, где я уже проходил практику. Хотя колхоз хороший, но условия — ужас. Мне предлагали стать там водителем трактора «восемьдесятдвойки». Летал нормально на практике (смеется. — Прим. Onliner). А жить где? Квартир нет, дома только колхозные. Предложили общежитие, где ни горячей воды, ни отопления, ни душа.

Зимой лежать в телогрейке ночью… Я как представил — уже не до зарплаты было.

Хочется же жить нормально или хотя бы поддерживать иллюзию.

С такими мыслями в голове Михаил сорвался и поехал в родной Руденск, вокруг которого тоже не мог не раскинуться какой-нибудь местный СПК.

— Там на хоздвор искали слесаря. Рядом с домом, хорошо. Заключил договор на год, как и полагается по распределению. Через месяц с небольшим получил зарплату — чуть больше 100 рублей. Ну как так?.. Я хотя бы на 200—250 рассчитывал.

Зарплата стала откровением. Поехал в лицей за перенаправлением. А в Клецке тем временем поменялся директор. Новый со мной не стал даже разговаривать, не принял. Почему? Не знаю. Я развернулся и уехал. Пока вернулся на хоздвор, оказался уволен за прогул. Хотя отсутствовал день (по их бумажкам — два).

— Странная история. Вы хорошо работали?

— Не знаю, что просили, выполнял. Не прогуливал я до этого ничего. Зарегистрированных прогулов не было.

— А за что тогда увольнять?

— Как вам объяснить… Есть личные причины.

Михаил не стал тужить и начал искать другую работу, забыв о «привязи». Через полгода пришел счет на 11 с чем-то тысяч рублей: 10,6 тыс. за три года учебы плюс судебные издержки в 500 рублей.

— Я подозревал, что чем-то таким и закончится, но не стал думать и загоняться. Более того, сначала даже смирился со счетом, а потом стал думать: 10 600 — не многовато ли?

Пока думал, поработал комплектовщиком в ритуальных услугах Фаниполя, санитаром в минской травматологии, наконец, охранником в магазине. Везде из зарплаты забирали половину. Так Михаил вернул стране уже около 3 тыс. рублей. В момент приступа решительности и при отсутствии денег на адвокатов парень стал стрелять из национального вида оружия — писем в разные администрации. И немного сработало!

— В лицее вспомнили, что два года обучения (по информации лицея — один год. — Прим. Onliner) я был сиротой, а только год — счастливым выпускником с мамой, и пересчитали сумму, снизив ее примерно на 2 тыс. рублей. Но и это все еще не то.

Я точно знаю, что, когда я учился, образование стоило 6,5 тыс. рублей — мне об этом говорил прежний директор, с которым я дружил.

Во-вторых, моя мать платила алименты — тоже половину зарплаты. Рублей по 200—250 ежемесячно забирали — куда они уходили? Получается что, мы два раза за это образование должны платить? Те деньги вообще нигде не отражаются.

Да и вообще, 10,6 тыс. за учебу — все, когда видят эту сумму, брови поднимают. Спрашивают: мы что там, кальмарами питались (питание входит в счет образования, причем не самой маленькой статьей. — Прим. Onliner)?

— А вы не питались кальмарами?

— Нет конечно. Колбаса была — и хорошо.

Бухгалтерия лицея: «Боже, ну что он еще хочет!»

— Ой… Сколько стоит образование — на этот вопрос вам никто не ответит, нужно рассчитывать, — рассказали в бухгалтерии клецкого лицея, который имел счастье окончить Михаил. — Это зависит от того, сколько человек не отработал. А Ракицкий поработал всего два месяца. Год сиротой был — уменьшили сумму прилично. Ну что он еще хочет!.. Нас уже все проверили. Я сразу не знала, что он был сиротой. Пересчитали. Он говорит, что два года был сиротой, но по документам — год. Потом его мама восстановилась в родительских правах.

Алименты? Ну и что? Я до этих алиментов никакого дела не имею. Есть декрет №18 («О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях». — Прим. Onliner), эти алименты выплачиваются по этому декрету. Обучения это не касается.

Слава богу, у нас не много таких расчетов.

Почему он не отработал? Я не знаю, он же из Пуховичей — там и работал.

Дорого? У нас нет платной формы — только за счет государства. Но если отправленный по распределению работник отказывается трудиться, тогда обязаны через суд возмещать понесенные затраты. Мы и кормим бесплатно…

Не я же придумала алгоритм подсчета, боже мой! Мы на все жалобы уже дали ответы — все цифры взяты из смет.

Еще один колледж: «Эти цифры не должны пугать: профессиональное образование у нас недешевое»

Из любопытства мы связались еще с одним профессиональным училищем. Может быть, они знают цену своего обучения, которую можно огласить заранее? Ничего подобного.

— На самом деле нет одной цифры, которой можно было бы ответить на вопрос о цене образования. Все зависит от количества полученных квалификаций, какие педагоги (с какой зарплатой) работали с учащимися, затрат на топливо, технику. Названная вами сумма не такая уж удивительная. И конечно, это не вина бухгалтерии — они не возьмут больше, чем положено по закону. Да, профессиональное образование у нас недешевое.

С сиротой немного другая история. Расходы на питание — это уже из другой статьи. После выхода сироты получают свободные дипломы: с них нельзя взыскивать расходы по неотработанному распределению. Но все равно все делается через суды: учреждения образования обязаны так действовать, это порядок.

На момент выпуска из лицея ваш герой уже не был сиротой, понимаете? Поэтому возмещение — в обязательном порядке. Что касается алиментов, то да, речь идет о двойной оплате. В этой теме законодательство у нас не гибкое. По справедливости, конечно, из стоимости образования нужно было вычесть сумму уплаченных в этот период алиментов.

А вообще, этим ребятам непросто, и многие ошибки они совершают сами. Неужели нельзя было правильно уволиться? Дети часто привыкают, что социальные педагоги все сделают за них. Поэтому первые уроки самостоятельной жизни часто обходятся дорого.