Как Зеленский едва не совершил революцию на российском ТВ

Никогда еще российская пропаганда не была так близка к провалу.

Утро новой недели началось с инаугурации Зеленского. То был первый ритуал восхождения на трон, который я посмотрела от начала до конца. Меня интересовал не столько его политический аспект, сколько художественный.

Перед Зеленским стояла сложнейшая задача: ему пришлось конкурировать с Голобородько, то есть с самим собой.

В сериале «Слуга народа» сцена вступления в высшую должность вчерашнего учителя истории — одна из сильнейших. В реальной жизни эта сцена получилась не менее мощной. И президентская речь, и сам ритуал были отмечены точностью мысли, жеста, слова, интонации.

А в это время на российском ТВ едва ли не свершилась революция. Привычная картина мира, где «бандеровцы» в обнимку с фашистами мешают нашей мирной родине спать спокойно, рушилась на глазах. Актуальный лексикон менялся со скоростью звука. Сама Тина Канделаки, всегда приобщенная к неким высшим знаниям, авторитетно поясняла, почему Зеленский более не клоун.

Охваченный восторгом Сергей Марков вопил: «Владимир, вперед!» Крикнул, огляделся и во избежание путаницы уточнил, о ком речь: «Вова, упирайся всеми руками и ногами, не дай превратить себя в Порошенко». Вова еще не успел последовать мудрому совету Маркова, а Стриженова уже чуть не плакала от умиления и надежд на светлое будущее. Установочный телефонный звонок в прямой эфир прозвучал выстрелом «Авроры». Сердобольная женщина из Луганска по-бабьи запричитала: мне жаль этого мальчика, ему предстоит трудная работа по восстановлению страны, но мы ему поможем.

Ближе к полудню отношение к «мальчику» стало меняться. Выяснилось, что Путин не намерен поздравлять Зеленского. На авансцену выпустили Шейнина.

Он очнулся от амнезии и автоматически настроил свой органчик на русофобский киевский закон о языке. Через два часа пришло тревожное сообщение: Зеленский в разговоре с иностранными гостями вспомнил о «российской военной агрессии». К передовой подтянули тяжелую артиллерию.

Соловьев, мобилизовав запасы сарказма в своем организме, принялся привычно, то есть свысока, через губу, громить Украину. Для оживления унылого репертуара он разглядел в упавшем на пол удостоверении плохое знамение для нового президента. К следующему эфиру смутные предчувствия Владимира Рудольфовича оформились почти в прозрение. С иезуитским сочувствием он не исключил для молодого президента судьбы Джона Кеннеди.

К вечеру эфирная революция окончательно рассосалась. Пришла в себя Скабеева. Еще недавно она защищала Зеленского от нападок Жириновского, а тут сразу вернулась к своей коронной цельнометаллической стилистике. Таким голосом хорошо приговоры зачитывать. На сей раз приговор касался популизма главы Украины. Ему вспомнили все начиная с предложения заменить президентские портреты в ответственных кабинетах на фотографии детей. Последняя реплика звучала особенно пикантно на фоне свежего интервью Наили Аскерзаде.

Звезда госканала, примечательная во многих отношениях, строго допрашивала накануне Грефа: почему у вас нет портрета Путина? Герман Оскарович смущенно оправдывался: у меня есть скульптура Владимира Владимировича.

Никогда еще разница политических культур не была столь наглядной. Если бы этого дня не было, его следовало выдумать. Никогда еще российская пропаганда не была так близка к провалу. Попытки понять главный феномен нашего времени обычно отталкиваются от существования внятной стратегии по управлению умами.

Допускается возможность мутной борьбы в формате двух башен, но наличие самой генеральной линии никем не отрицается. И вдруг экспериментальным путем выясняется — ничего осмысленного нет. Есть горстка мелких телевизионных поденщиков, всегда готовых на все. Их главная задача — угадать направление кремлевских ветров. Впрочем, обычная вещь для российской истории.

Впервые почти посочувствовала Соловьеву. Он ведь не от хорошей жизни так скверно актерствует. Не до тонкостей искусства, когда днями напролет борешься в прямом эфире с врагами. Меньше сил на импровизацию, больше заготовок, плохо встроенных в разваливающийся по ходу пьесы сценарий.

Пытается пнуть «Беню», но в отсутствие фактов приходится форсировать еврейский акцент. Пытается уесть Зеленского (почему клялся на Евангелии, а не на Торе?), но в ответ — недоумение единомышленников.

Пытается перейти на вокал, дико вращая глазами: «И вновь продолжается бой. И Ленин такой молодой». Тут его и настигает успех — единомышленники громко аплодируют.

Подходим к главному. Недавно Норкин, не последний соловей империи, совершил подвиг — он обнажил прием. На процесс обнажения канал НТВ не поскупился вечерним прайм-таймом.

Битый час Норкин в сочинении «Другой формат» пел песни, старательно минуя ноты; читал юмористические рассказы (по бумаге); мучительно вспоминал, утирая пот со лба, древние анекдоты и байки. Замечательное начинание. Каждому пропагандисту следует дать по другому формату — и дела в стране, может быть, пойдут живее. Было же время, когда Соловьев «Мурку» пел в кадре. Устояла держава, только крепче стала. Пусть и дальше поет.

На следующий день игры престолов завершились. С утра пораньше ящик назвал Зеленского «кровавым палачом». Картина мира восстановлена. Так победим.

Слава Тарощина, «Новая газета»