Номенклатура задергалась

В России что-то случилось.

Вот это уже серьезно. Политический блок газеты «Коммерсант» (очень разные по темпераменту и политическим предпочтениям люди) дружно уходит. Значит, собственники газеты, уволив авторов статьи про Матвиенко, перешли линию приличий слишком резко и слишком далеко.

Значит, на собственников надавили слишком грубо и слишком сильно – так, что те перепугались.

Значит, на политическом Олимпе слишком нервничают. С чего бы?

Все немного «слишком». Эпоха приближается если не к завершению, то к перелому.

Одновременно приходит сообщение о задержании сопредседателя движения «Голос» Романа Удота: чуть ли не по обвинению в угрозе убийством тетеньке из НТВ. Романа имею честь знать лично – умный человек, объективный аналитик, взрослый сдержанный мужик, мухи не обидит. Опыт огромный, от профессиональных фальсификаторов на выборах чего только ни натерпелся. Шкура наросла как у носорога, чтобы его вывести из себя, действительно нужно быть не мухой, а профессионалкой. Из НТВ, или какой иной конторы из трех букв.

В общем, тоже немного слишком… Зачем уж так откровенно бояться контроля над выборами? Но ведь боятся! Чтобы натянуть статью об угрозе убийством, в заявлении должны быть волшебные слова: «угрозу воспринимал(а) реально». То есть в Шереметьево, где видеокамеры и охрана на каждом углу, кровожадный Роман Удот грозится смартфоном убить дамочку из НТВ и эта трепетная лань угрозу воспринимает реально… Не скрывается от опасности в женском туалете только потому что ноги подкашиваются. Но при этом продолжает мужественно вести репортаж с боевых позиций.

Немножечко слишком? Или в самый раз по нынешним временам?

До кучи приняли и Леонида Волкова. А тут еще Екатеринбург со скверным храмом. И Архангельск с мусором. Ингуши со своей границей… Реальные располагаемые доходы населения продолжают падать. Индекс региональной экономической активности, на ежемесячной основе рассчитанный Высшей Школой Экономики, в марте обвалился с 69 до 52 процентов. Еще два процента – и вместо стагнации придется констатировать падение. Собственно, в половине регионов оно уже идет. Это на фоне высоких и даже растущих цен на нефть. А когда цена пойдет вниз? К тому же скоро начинается суд по сбитому «Боингу». Плюс вполне вероятная угроза нового цикла санкций… Бизнес в страхе выводит деньги из страны — в четыре раза быстрее, чем ожидалось. Объем вывода, который ЦБ планировал на год, зафиксирован уже в марте…

Что-то случилось. Не то, чтобы начальники вдруг так сильно принялись бояться журналистов, правозащитников и оппозиции. Нет, здесь другое. Больше всего они боятся, что их сочтут неэффективными. А как доказать эффективность, не знают. Раньше было проще: заявил, что мы от санкций только крепчаем; требую, мол, внести и меня в санкционный список, чтобы вместе с народом-победителем крепить импортозамещение — вот и молодец. Но сейчас этого уже мало. Сверху просачивается новый социальный заказ — на истерику. Вопреки дипломатическому этикету не поздравить президента самой крупной и самой близкой страны бывшего СССР с вступлением в должность это как – нормально? Или все-таки немножечко слишком?

Вертикаль не справляется. И потому стервенеет. Это становится все очевидней. Время промежуточного лавирования, сдержек и противовесов заканчивается. Не пора ли по-взрослому завинчивать гайки? Но такое всегда начинается с чистки номенклатуры и перераспределения кресел. Вот товарищи наверху и засуетились.

Чтобы было понятней, куда дует ветер – несколько секретных указаний тов. Сталина по давлению на прессу на рубеже 30-х годов, когда стало понятно, что его индустриализация оказалась такой же пустышкой, что и коллективизация. Чтобы замаскировать катастрофу, Сталин с одной стороны затыкает рот газетам (своим, партийным, преданным до икоты; по-настоящему независимую прессу истребил еще Ленин в 1918 г.). А с другой стороны уничтожает своих же однопартийцев, которые рискуют указывать на его провалы. В итоге создается та глянцевая картинка, которой до сих пор восхищаются простые души. Тотальный контроль над СМИ и бюрократией – ключ к народному счастью.

23 июня 1927 г. вождь аккуратно пишет Молотову про главную профсоюзную газету:

«Дорогой Вячеслав! …Обрати внимание на документы о «Труде». Надо произвести чистку в «Труде»».

13 сентября 1930 г. опять Молотову:

«Вячеслав! …Уйми, ради бога, печать с ее мышиным визгом о «сплошных прорывах», «нескончаемых провалах», «срывах» и т.п. брехне. … Особенно визгливо ведут себя «Экономическая жизнь», «Правда», «За индустриализацию», отчасти «Известия». Пищат о «падении» темпов…».

26 сентября 1931 г. — Кагановичу и Молотову:

«Протестую против помещения в газете «За индустриализацию» от 20 сентября передовицы, неправильно трактующей о причинах прорыва в промышленности в феврале-марте этого года. Передовица ни единым словом не упоминает о том, что одной из главных причин прорыва в промышленности было дезорганизованное состояние транспорта. Нельзя допускать это недопустимое извращение партийной точки зрения. Предлагаю привлечь редакцию к ответу…».

5 июня 1932 г., секретная телеграмма членам Политбюро:

«Протестую против опубликования в «Правде» статьи Ярославского о рабочих волнениях в Иваново-Вознесенске и смене там партруководства… Своей статьей Ярославский дал иностранным корреспондентам возможность писать о «новом Кронштадте»… Кто дал Ярославскому право выступать с такой статьей, наносящей вред партии и явно выгодной нашим врагам?»

И вправду: кто дал право куратору «Правды» из ЦК сообщать в «Правде» о рабочих волнениях в Иванове?! ЦК (т.е. тов. Сталин) не давал ему такого права! Упоминать, что на родине первых Советов (как, впрочем, и повсюду в СССР) через 15 лет после пролетарской революции рабочему классу нечего кушать — разве это не идеологическая диверсия?!

Вот и сейчас – кто дал право «Коммерсанту» выступать со статьей, наносящей вред вертикали, когда весь народ в едином порыве поднимается с колен?! Совершенно независимый от вертикали собственник Алишер Усманов и назначенные им менеджеры не давали «Коммерсанту» такого права…

Процесс пошел. Точнее, пошел-то он давно, считай, 20 лет назад. Но только сейчас, похоже, всерьез добрался до номенклатурного класса. И класс задергался.

Дмитрий Орешкин, «Эхо Москвы»