На развалинах еврейского прошлого

По всей Беларуси разбросано множество еврейских усадеб.

«По всей Беларуси – множество усадеб, в том числе и еврейских. Но государство не реставрирует эти памятники, и они, увы, разрушаются. Можно было бы передать их другим владельцам, в виде реституции, например — но власти на это не идут».

О плачевном состоянии зданий, некогда принадлежавших белорусским евреям, «Деталям» рассказал Владислав Рудаков, эксперт по охране историко-культурного наследия. Его стараниями недавно была предана огласке судьба уникального архитектурного сооружения — Еврейской усадьбы в Ошмянах.

Дом без штукатурки

Ошмяны – небольшой городок в Гродненской области, в 52 км от Вильнюса и в 133 км от Минска, столицы Беларуси. Еврейская община в этом местечке существует, согласно источникам, со второй половины XVIII века: людей привлекала близость к Вильно, городской статус Ошмян, а также благоприятные условия для развития торговли и ремесленничества. Если в 1766 году в Ошмянах насчитывалось 366 человек взрослого населения, то к концу восемнадцатого века тут проживало уже свыше 2 тысяч евреев и караимов. А к концу девятнадцатого века евреи составляли 53 процента от всего населения Ошмян.

А в километре от этого городка, в деревне Святой дух (ныне – Буденовка) выстроил некогда свою усадьбу один из самых богатых евреев Беларуси, владелец винно-дрожжевого завода (кстати, это предприятие существует и по сей день) и акционер Лидского пивоваренного завода Лейба Стругач.

Помимо дома с колоннами, фигурным фронтоном, тремя просторными балконами и террасой, он возвел здесь — жилье для прислуги, оранжерею, парк, а также лямус — двухэтажное деревянное здание, построенное без единого гвоздя), конюшню и другие хозяйственные постройки. В 1906 году Лейба Стругач умер, и делами занялся сын Абрам, который вел бизнес также успешно, приумножая славу и капитал вплоть до 1939 года, пока в эти места, в Западную Беларусь, не пришла Советская власть. Тогда все предприятия Стругача были национализированы. А сам он, вместе с семьей, в 1942 году был расстрелян нацистами в Ошмянском гетто.

— В советское время в усадьбу то и дело кого-то вселяли, — рассказывает Рудаков. — Последними обитателями этого здания оказались семьи учителей местной школы. Они жили здесь до 2012 года. Потом какой-то инвестор рассчитывал открыть в усадьбе туристическую базу. Он начал с того, что соскоблил со стен всю штукатурку – а потом решил отказаться от проекта, и все бросил.

— И в каком сейчас состоянии находится усадьба?

— В жутком! Понимаете, штукатурка была защитным слоем. Без нее деревянное здание стало гнить и разваливаться, на фасаде возникли провалы…

— Неужели этот архитектурный памятник нельзя спасти?

— Власти не спешат. Год назад, в апреле 2018 года, житель Ошмян Тадеуш Бальцевич обратился в местный райисполком, на балансе которого находится усадьба Стругача – хотел ее выкупить и привести здание в порядок. Трижды он обращался к властям с этой просьбой, и трижды ему отказывали. Повод – бюрократическая загвоздка: в усадьбе были прописаны люди, значит, ее нельзя продавать до тех пор, пока их не выпишут. Но каким же тогда образом шесть лет назад райисполком вел дела с другим инвестором, позволил ему варварски соскрести всю штукатурку, а затем бросить здание на произвол судьбы?

— И в Ошмянах ведь печальная участь постигла не только еврейскую усадьбу?

— Городская синагога в самом центре города — массивное кирпичное здание, построена была в конце XIX века, в период процветания местной общины. Вы себе не представляете, какая там красота! Деревянный потолок, расписанный под звездное небо, а стены украшены фресками.

Но здание заброшено. А у него трагическая история. В годы Второй мировой войны это был центр Ошмянского гетто, затем синагогу отдали под склад, не исключено, что какое-то время здесь была автомастерская — в полу сохранилась смотровая яма. На синагогальный купол жалко смотреть, он деревянный и прогнил во многих местах. Часть дыр залатали фанерой, а где-то они просто зияют, как открытые раны.

— Но ведь Беларусь поддерживает деятельность Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест?

— Да, и более того — в прошлом году белорусский Комитет этого международного совета подготовил проект восстановления синагоги, но первый его этап — консервация. Проект представлен министерству культуры, теперь все зависит от него, но шансов получить одобрение почти нет, поскольку проект весьма затратен…

Исчезнувшее кладбище

Деньги, а точнее – нежелание властей с ними расставаться, и в других случаях становятся причиной, по которым еврейское наследие Беларуси остается на грани исчезновения. В Бресте активисты еврейской общины стараются сохранить хотя бы могильные плиты с еврейского кладбища, которое было уничтожено ранее. Но никто не идет навстречу.

«Власти Бреста считают, что создание «лапидария» — это исключительная прерогатива местной еврейской общины. Судя по всему, они не готовы пошевелить даже пальцем, чтобы помочь реализовать проект, направленный на сохранение исторической памяти», — сказала «Деталям» Регина Симоненко, председатель местной еврейской общины.

Лапидарий — от латинского lapidaries, что значит «высеченный на камне». Так называют специальное хранилище, в которое в научных целях собирают камни с древними надписями. Местные активисты хотят создать его для хранения надгробий со старого еврейского кладбища. Которое начали разрушать еще во время Второй мировой войны, а окончательно «избавились» от него в шестидесятых годах, построив на его месте городской стадион.

— Нам удалось собрать уцелевшие могильные плиты, их называют «мацева», — рассказывает Симоненко. – Сначала они лежали в каземате Брестской крепости, но, когда началась реставрация каземата, перевезли в другое место. Для них мы и предлагаем создать «лапидарий».

Экскиз проекта давно готов, но никто его утверждать не торопится. Процесс идет очень сложно, если вообще идет. Эскизный проект «Лапидария» был готов, по документам, в 2015 году. Совет по градостроению рассматривал этот вопрос 4 апреля 2018 года. А ответ с некоторыми замечаниями я получила аж 27 февраля 2019 года! На эскиз я нашла средства, но, если проект утвердят — город в его реализации помогать не будет, это уже понятно.

— У вас большая еврейская община?

— Тех, кто подпадает под израильский Закон о возвращении — до тысячи человек.

— Откуда уже такой небольшой общины найдутся средства для реализации столь масштабного проекта?

— Дело даже не в этом! Когда мне чиновники сказали, что мы сами должны финансировать лапидарий, я возразила: «Но ведь еврейская община не сама разрушала это кладбище, и на его месте стадион не строила!»

— Какой была реакция?

— Я впала у них в немилость. Мэр города прямым текстом заявил на одной из встреч: это не горисполком виноват в том, что лапидария нет!

«Отречемся от старого мира»?

И в Бресте, и в Ошмянах одинаково «странная» реакция властей: евреям предлагают самим находить деньги на восстановление того, что раньше им принадлежало, а теперь им не возвращают. Чем это можно объяснить?

— Дело не только в еврейском наследии, — отвечает Владислав Рудаков. — Все объекты, которыми я занимаюсь – и синагоги, и усадьбы, в том числе и принадлежавшие неевреям, не реставрируются по нескольким причинам. Во-первых, эти объекты находятся, как правило, в труднодоступных местах. Во-вторых, каждому из них необходимо найти какое-то применение. Лучшим выход из ситуации – передать эти объекты в частные руки или отдать по реституции. Но власти на это не идут.

— В самом деле, все эти объекты когда-то кому-то принадлежали. Почему бы их не вернуть наследникам?

— В Беларуси нет закона о реституции. У нас все принадлежит государству. Вот еще один пример. В Гродненской области расположена одна из таких усадеб. Не так давно приехала наследница тех людей, кому эта усадьба принадлежала, кто ее строил. Наследница предложила следующий вариант: пятьдесят процентов суммы на восстановление дает она, еще пятьдесят – государство. И Беларусь… отказалась.

Марк Котлярский, «Детали»