Линас Линкявичюс: Я бы посоветовал нашим соседям как-то начать по-другому думать

Интервью с руководителем литовской дипломатии.

Эксклюзивное интервью с министром иностранных дел Литвы Линасом Линкявичюсом для «Белсата» записал журналист Сергей Пелеса.

- Министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей утверждает, что одна страна блокирует так называемый договор о партнёрстве с Евросоюзом. Он не называет эту страну, но секретом Полишинеля не является то, что это Литва. Правда ли, что Литва блокирует? Можно ли это назвать блокадой? В чем позиция Литвы по отношению к договору Беларуси с Европой?

- Макей сам может это сказать, я не являюсь его представителем. Поэтому я не могу этого уточнить. А что касается вообще процесса диалога с Беларусью, то он, по-моему, проходит прагматично. Я бы добавил ещё слово селективно, выборочно. Поскольку в тех областях, где мы видим какой-то прогресс, на протяжении всего времени была реакция адекватная. Например, я скажу, во время нашего председательства в Евросоюзе, это шесть лет тому назад, мы как раз сдвинулись с мёртвой точки в переговорах об упрощении визового режима, в модернизации государства. Кстати мы были одни из тех, кто очень активно выступал за то, чтобы снять с Беларуси санкции за тех политзаключённых, которые были выпущены. Хотя многие критиковали, говорили, что тут нет никакого перелома или перемены, что надо реагировать. Но мы должны были быть последовательны, если мы уже сказали, что если есть какие-то требования и они выполняются, то должна быть какая-то мотивация. И в будущем будем так продолжать.

В наших двусторонних отношениях тоже все происходит довольно прагматично. В сфере торговли, транспорта, наш порт задействован очень интенсивно для экспорта белорусских товаров. Поэтому тут нет проблем. Даже увеличивается количество туристов, насколько я знаю. И тут тоже наши интересы, чтобы беларусы могли ездить, а наши границы не были для них закрыты. Поэтому мы поощряем договорённость по упрощению визового режима. Слишком дорого стоит виза для белорусов. Это тоже не нормально. Могу сказать, что мы уже много лет ждём, пока беларуская сторона адаптирует наш двусторонний договор о пограничном режиме, эти 50 км в глубину. Это тоже бы упростило для граждан Беларуси, проживающих в этом регионе, посещать Литву, больше увидеть. В этой области все двигается. Есть двусторонние отношения, где мы видим, что ситуацию не можем оценивать положительно и не видим какой-то возможности для отступления. Например, АЭС, которая строится в 50 км от Вильнюса.

Она строится с грубыми нарушениями норм и международных стандартов с самого начало, с выбора площадки строительства. 10 лет уже прошло, завершено строительство. Вот мы не видим каких-то возможностей для компромисса. Это слишком чувствительно и слишком важно. Я уверен, что это не только двусторонняя проблема. Это проблема прецедента диалога с третьими государствами у границ ЕС, поскольку будет больше таких прецедентов в будущем. В этом я вижу проблемы.

- Когда я спросил министра Макея о так называемой блокаде договора о партнёрстве, он выразил надежду, что при новом президенте Литвы что-то поменяется. Как вы считаете, при новом президенте Литвы поменяется что-то, есть какой-то консенсус?

- Я бы посоветовал нашим соседям как-то начать по-другому думать. Поменять свой подход. Если мы будем заниматься двумя монологами, если не будет диалога и конкретных ответов на вопросы, если не будут развеяны все сомнения, то что может измениться.

- Какое решение в ситуации с АЭС устроило бы Литву полностью?

- Этой станции не должно быть, вот что устроило бы нас полностью. Кстати, я часто цитирую Лукашенко, который неоднократно говорил, что ему никто не объяснил, как эта станция будет интегрирована в экономику страны. В этом ответе очень много. Мы чувствуем, что это не цель Беларуси. Мы видим в этом геополитический проект другого государства, чтобы нас держать немного ближе к кольцу электричества, оператор которого находится в России. У нас сейчас одно из заданий – как раз синхронизировать с этим кольцом Западную Европу, что также займет некоторое время и ресурсы. Так что этот процесс также будет продолжаться. Я думаю, что в этом можно видеть какую-то цель, но не думаю, что это цель Беларуси, ее национальные интересы. Я в это просто не верю. Надеюсь, что Беларусь поймет нашу позицию.

На саммите представители разных стран предлагали свои идеи для развития «Восточного партнерства». Министр иностранных дел Польши Яцек Чапутович предложил пойти достаточно далеко. Создать секретариат, проводить саммиты стран «Восточного партнерства» или какое-то узкое сотрудничество. Что предлагала Литва? И как вы относитесь к тому, чтобы более глубоко уйти в сторону институционализации «Восточного партнерства»?

Я смотрю положительно на все такие предложения, когда страны-члены «Восточного партнерства» захотят это делать, создавать, координировать, институционализировать. Это, конечно, они должны делать. В дополнение к сказанному, мы должны смотреть на те проекты, которые идут навстречу ожиданиям некоторых стран. Трое из шести участников этой программы говорят открыто, что хотят вступить в Европейский Союз. Но вступление – процесс очень сложный. Мы все это понимаем. Но есть конкретные проекты, которые могут приблизить страну к этому. Энергетический союз, некоторые аспекты участия в этом союзе. Или, скажем, рынок Евросоюза. К нему приблизиться можно. Или общая политика безопасности и обороны. Есть некоторые аспекты, в которых можно сотрудничать. Например, роуминг. То, что будет понятно обычным людям, а не какие-то заявления и конституции. Они будут оценивать реальные достижения. Например, безвизовый режим. Сейчас у нас воспринимается естественно, но мы помним, как было до этого и далось нелегко. Вот такие чувствительные и понятны людям моменты должны создаваться. Не приближают юридически членство, но фактически приближают к этому сообществу по другим параметрам. Другие страны, у которых нет амбиции вступать в Союз, но есть желание сотрудничать и координировать, адаптировать свою правовую базу и стандарты, мы можем это сделать со всем уважением к их выбору. Я смотрю на это более конкретными примерами и проектами, которые были бы чувствительны и создавали некую дополнительную стоимость. Я, конечно, поддерживаю польские инициативы, но с условием, что они будут интересны странам-участницам восточной программы.

- Если вернуться к первому вопросу о блокировке, то что делать?

- А что вы предлагаете?

- Если бы я решал, то я бы её заморозил. И не запускал бы её так долго, насколько можно, тянул бы.

- Я согласен. Её там вообще не должно быть.

- Но она есть.

- Но она пока ещё не работает. Если бы хотя бы были какие-то признаки соблюдения тех замечаний, которые идут от международных институтов, но и этого нет. Даже в риторике этого нет.

Белорусская сторона говорит, что замечания учитываются и что МАГАТЭ отмечает, якобы все хорошо.

Вы знаете, что такое МАГАТЭ? Это организация, которая не контролирует, она не приезжает инспектировать. Она приезжает в страну, когда ее приглашают. Ей показывают то, что показывают, и тогда делаются выводы. Были заявления со стороны белорусского правительства после очередного визита группы экспертов МАГАТЭ. Есть шесть специализированных команд, которые разбирают различные аспекты выбора места стройки. Была направлена группа, которая должна была оценить дизайн. Подчеркиваю: дизайн. Выводы были положительные. Их пригласили, показали, у самой МАГАТЭ нет инициативы. Заключение было такое: приезжала авторитетная делегация МАГАТЭ и сделала выводы, что станция строится по нормам и стандартам. Сделали такую обобщенный вывод. Мы сразу заметили, что оценивали только один аспект – дизайн. Есть еще пять сегментов, которых никто не оценивал. И самый важный. Есть комитет Эспоо, который занимается стандартами безопасности. Он обратил внимание, что по ошибке не по правилам выбрали площадку для строительства с самого начала. Не было альтернатив, не было оценки, сравнительного анализа, я уже не говорю о консультации с соседями, что должно быть обязательным. Вот вам и ответ. Так что ссылаться на МАГАТЭ здесь не очень корректно. Я не хочу зацикливаться, я не говорю о какой-то блокировке, я просто хочу, чтобы изменился немного подход. Здесь в этом корень, нет даже понимания, то очень трудно договориться. Можно обижаться, можно кого-то обвинять, но здесь нет возможности отступить, поверьте. Это слишком чувствительный объект. Мы знаем, какие аварии происходили. Мы знаем культуру строительства. Мы знаем, что даже в белорусских печатных изданиях было много о краже строительных материалов. Здесь не тот объект, на котором можно рисковать. Еще раз повторюсь: я не хочу углубляться в детали. Просто в этой области, что касается станции, мы действительно, к сожалению, не можем договориться. И это не создает хорошей атмосферы для общей договоренности.