Украинский солдат

Война — сила, способная навсегда изменить человека.

Я ехал в Мариуполь, чтобы снимать видео, он — на 15 км дальше, чтобы стрелять по врагам. С каждой выбоиной на дороге в его жизни надвигались необратимые перемены

На прошлой неделе я провел 12 часов в ночном автобусе, следовавшем из Одессы в Бердянск. Я направлялся в Мариуполь, чтобы снять видео об этом городе. Автобус — не самый удобный способ путешествовать по Украине, зато самый эффективный. Мне сказали, что поезд идет около 36 часов, а аэропорт в Мариуполе закрыт. Впрочем, я почувствовал, что Мариуполь — город, граничащий с зоной боевых действий, еще до того, как туда добрался.

Однажды, 15 лет назад, я сказал себе, что больше никогда не поеду ночным автобусом. С улыбкой вспомнил об этом, садясь на свое место. Поскольку понимал: в лучшем случае смогу рассчитывать на час или два прерывистого сна.

Небо стало розовым от заката. Мне повезло — место рядом оказалось свободным, и когда мы проехали окраины Одессы, я вытянулся и с удовольствием стал слушать музыку своей юности. Через пару часов наступила темнота, и мы сделали остановку в Николаеве.

Выглянув в окно, я увидел солдата, прощавшегося со своей женой. Ее глаза были полны слез, она крепко обнимала его и не хотела отпускать. Ее обручальное кольцо поблескивало в свете автобусной остановки. Его родители с грустью наблюдали за ними. Это была сильная эмоция. Из тех эмоций, которые поражают на внутреннем уровне и захватывают все наше внимание. Водитель автобуса посигналил, солдат вошел и занял свое место, оказавшееся рядом со мной.

Униформа солдата была чистой, а ботинки аккуратно зашнурованы. От него резко пахло одеколоном. Он глубоко вздохнул, глядя в окно на близких с грустной, но стоической полуулыбкой. Он не плакал, однако был близок к этому. Думаю, он отправлялся на передовую.

Автобус завелся и медленно поехал, а солдат и его семья махали до тех пор, пока не потеряли друг друга из виду.

Как и многие, я мало знаю о том, что в данный момент происходит с войной в Украине. Со стороны это похоже на тлеющий костер, который может погаснуть или вновь разгореться в любой момент. Это напоминает мне об Афганистане, где до сих пор остаются американские войска, но многие американцы, такие как я, на самом деле не знают, что происходит в районе боевых действий. Это была долгая война, и о ней слегка подзабыли. Люди живут своей жизнью, если война не касается их непосредственно.

Я не уверен, но, возможно, украинцы переживают то же самое.

Мы с солдатом не обменялись ни словом, но по какой‑то причине я был счастлив сидеть рядом с ним. Я не мог не задаться вопросом, что за мысли были в его голове. Я ехал в Мариуполь снимать видео, он — на 15 километров дальше, чтобы стрелять по врагам. За городом автобус набрал скорость, солдат стал смотреть на фонарные столбы, мелькающие за окном: с каждым из них он все больше отдалялся от мирной жизни и приближался к зоне конфликта.

Каждое поле, мимо которого мы проезжали, приближало его к новому миру. Каждый темный лес, оставленный позади, означал, что все ближе момент, когда он встанет на защиту своей страны. С каждой выбоиной, каждым пролетевшим часом надвигались необратимые перемены в его жизни.

Его сосредоточенный взгляд был направлен в пустоту украинской ночи. На нахмуренном от напряжения лбу проступили резкие морщины. Нервничал ли он? Был ли напуган? Разгневан? Испытывал ли волнение перед встречей с неизвестным?

На каком языке он будет говорить, попав туда? Мне кажется, что на передовой говорят по‑украински, но как с этим справится такой парень, как этот, родом из русскоязычной части Украины? Какие проблемы могут возникнуть в связи с этим?

Я думал о том, каким стрессом для человека и его семьи становится участие в вооруженном конфликте. Стресс из‑за отчужденности. Стресс из‑за психологической травмы, которую он, вероятно, получит. Это, может быть, не так очевидно, как потеря конечности, но война — сила, способная навсегда изменить человека.

Я проснулся, полулежа бок о бок с солдатом, когда слабый рассветный свет пробился в окно автобуса. Дороги были такими ухабистыми, что наши плечи стали одной сплошной массой. Поначалу главной задачей в этом путешествии было сохранение личного пространства, но после прихода усталости социальные границы быстро исчезают. В ту ночь у нас был общий враг: сплошь покрытые выбоинами украинские дороги. Эта легкая форма бедствия сблизила нас, и мы опирались друг на друга в поисках поддержки.

Но этому солдату вскоре предстояло столкнуться с гораздо большими трудностями. Борьба с мешающими спать ухабами — ничто по сравнению с пулями, которые летают на передовой, увязшей в позиционной войне.

Автобус остановился в Бердянске, где мне предстояло провести день, прежде чем отправиться дальше, в Мариуполь.

Сомневаюсь, что солдат думал обо мне хотя бы секунду, но я определенно думал о нем, несмотря на то, что за всю поездку мы не сказали друг другу ни слова.

Так эта история и закончилась. Я вышел из автобуса, и мы пошли каждый своей дорогой.

Питер Сантенелло, «Новое время»