Atlantic Counsil: Путин добровольно согласился на роль вассала Китая

Что означает китайский броманс Кремля.

Пришло время волноваться о том, что могло бы стать наиболее серьезным политическим сдвигом после Холодной войны. Китайский президент Си Цзиньпин и его российский коллега Владимир Путин углубляют стратегическое сближение двух стран, в то время как долговременные демократические союзники через Атлантику все более удаляются.

Некоторые эксперты заходят так далеко, что называют это автократичным альянсом. Хотя он и не был (и вряд ли будет) освящен подписанием соглашения. Усиление давления на Пекин и продление санкций против России со стороны администрации Трампа помогает обеим сторонам становиться ближе как никогда со времен 1950-х.

И правда предстанет во всей своей полноте на следующей неделе, когда президент Си посетит Россию. Это будет уже второй визит в этом году, и 29-й — со времен 2013 года. Си посетит и произнесет речь на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге, а также примет почетную степень Санкт-Петербургского государственного университета.

Более важным является то, что на основе броманса Си и Путина множатся различные экономические и дипломатические соглашения, даже если параллельно торговые переговоры США и Китая оседают на мель. На пресс-конференции вице-министр иностранных дел Чжан Ханьхуэй сказал, что обе стороны, вероятно, подпишут совместные коммюнике, которое выведет их отношения на новый уровень, которые уже в 2018 году выросли в торговле на 24,5%, достигнув рекордных 108 миллиардов долларов.

Говоря о все большем упрямстве Пекина по отношению к Вашингтону, Чжан сказал, что обе стороны встанут перед «внешними вызовами» и будут защищать безопасность и развитие друг друга. «Мы упорно сопротивляемся своенравному применению палок в виде тарифов и протекционизма, — отметил он. — Умышленное провоцирование торговых дискуссий — это экономический терроризм, экономическая гегемония и экономический шовинизм».

Здравый смысл говорит, что недоверие и историческая вражда, которые разделяют Китай и Россию, настолько глубоки, а экономическая и военная асимметрия настолько велика, что любые опасения относительно потенциального альянса, который угрожает интересам США, преувеличены.

«Но здравый смысл больше не применяется», — пишут эксперты Андреа Кендалл-Тейлор и Дэвид Шульман в Foreign Affairs. Они утверждают, что глубина отношений между Пекином и Москвой уже зашла куда дальше, чем предварительно ожидалось, и что «действуя согласованно, две страны могут нанести значительный ущерб интересам США, даже если никогда не сформируют альянс».

Сейчас эти страны объединяет их общее противостояния глобальному лидерству США, а также общая заинтересованность в политическом выживании, похожие автократические системы, и личная близость, только выросшая между лидерами, действовавшими с целью сосредоточить все больше власти в своих руках. Результатом стала близкая кооперация в сферах от космической навигации и технологического развития до глобальной дипломатии и сбора разведданных.

Поэтому лидерам Запада пора оставить это свое отношение «поживем-увидим» по отношению к эволюции китайско-российских отношений, и начинать нарабатывать совместные стратегии, как сейчас реагировать на углубление этих отношений, противодействовать их опасностям там, где они появляются, и стимулировать обе стороны не объединяться в дальнейшем в ущерб западным интересам.

«Этот альянс, если он приобретет конкретику, перевернет нашу глобальную политику, — пишет Бруно Масаси, бывший госсекретарь по европейским делам Португалии, в Politico. — Представьте международный кризис, когда Россия и Китай вдруг объединяются в один блок… Психологически, в сознании Запада это будет объединение страха, связанного с Россией, с очевидной неуязвимостью Китая. Вашингтон будет чувствовать себя атакованным, а Европа — запуганной и нестабильной».

Масаси добавляет: «Это был бы совершенно новый мир — и это именно то, что все быстрее становится реальностью».

Что ранее тормозило углубление китайско-российских отношений, было комбинацией неохоты Пекина слишком дистанцироваться от Вашингтона и опасений России быть поглощенной, особенно в экономическом плане, как меньший партнер в этих отношениях.

Нарастание в Пекине восприятия того факта, что сейчас он заперся в многолетнем глобальном противостоянии со США, уменьшило сопротивление Китая навстречу более тесным отношениям и увеличило его заинтересованность в исследовании территорий общих интересов. Кроме того, Пекин ценит российские военные технологии и дипломатическое влияние, даже понимая экономическую и структурную слабость Москвы.

Глубокая согласованность внешней политики между Россией и Китаем стала бы ощутима от Арктики до Ближнего Востока, от Северной Кореи до Венесуэлы.

Если США и более чем 50 стран, к ним присоединившихся, не смогут устранить венесуэльского диктатора Николаса Мадуро от власти, совсем скоро Россия и Китай начнут все больше сотрудничать ради общей цели — вместе с другими автократами защищать свои экономические интересы и удерживать Вашингтон от достижения его целей по промоушну демократических преобразований, даже в его собственном полушарии.

В знак дальнейших совместных китайско-российских действий по подрыву глобальной доверия к США, министр МИД России на этой неделе отказался участвовать в организованном американцами мирном саммите по вопросам Ближнего Запада в Бахрейне, которая должна состояться в следующем месяце, и направлен на то, чтобы заставить палестинцев пойти на территориальные уступки в обмен на экономические стимулы. Отказ пришел сразу после того, как посол Китая в Палестине Гуо Вей объявил, что Пекин и Москва сошлись на том, чтобы бойкотировать событие.

Что поражает, так это стремительно нарастающее принятие Москвой своей роли младшего партнера в отношениях, где не так давно лидерство было за ней. Еще в 1990-х российская экономическая война была больше, чем та, которую сейчас ведет Китай, и в течение Холодной войны именно Москва председательствовала в коммунистическом мире. Но сейчас китайская экономика в 8 раз больше российской. И с ее ежегодным ростом на 6%, и с российским — в менее чем 2%, эта пропасть еще больше расширяется.

Путин подчеркнул, что осознает экономическое доминирование Китая в этом апреле в Пекине на форуме «Один пояс, один путь», где он с энтузиазмом отнесся к китайской инициативе несмотря на вызовы, которые это несет для российского лидерства в Центральной Азии и в любом месте.

Получая уже свою почетную степень в китайском Университете Цинхуа, «утвержденную моим хорошим другом президентом Си Цзиньпином», Путин сказал: «Я надеюсь, что студенты будут настойчиво учиться и унаследуют дружбу между Россией и Китаем, чтобы построить прекрасное завтра для российско-китайских отношений».

Национальная стратегия безопасности администрации Трампа в значительной степени сосредоточена на новой эре гонки великих держав. И к чему она не апеллирует, так это к тому, как следует ответить Америке, если эти двое главных конкурентов более решительно сплотятся против нее — и играть с жаром, целеустремленностью и стратегической целью, которой Вашингтон не отвечает.

Фредерик Кемп, Atlantic Counsil (перевод – «Новое время»)