«Политбюро может раскладывать пасьянсы сколько угодно, но внешняя сила их сметет»

Что стоит за докладом об изменении окружения Путина?

На этой неделе в России был опубликован доклад о ближнем круге Владимира Путина — тех людях, которые, по мнению авторов, влияют на принятие решений в Кремле. Доклад «Политбюро 2.0 и антиистеблишментная волна» подготовлен и представлен компанией «Минченко консалтинг» — он основан на данных, полученных авторами из собственных источников во властных и околовластных структурах, cообщает RFI.

Первый доклад о ближнем круге Путина «Минченко консалтинг» представил еще в 2012-м. Предыдущий выпуск выходил в 2017-м. В новой версии авторы констатируют вхождение в число полноправных членов Политбюро 2.0 секретаря заметно усилившегося Совета Безопасности Николая Патрушева и возвращение бизнесмена Геннадия Тимченко, сохранение и укрепление позиций Игоря Сечина и Аркадия Ротенберга, переход в статус кандидата в члены Политбюро 2.0 Вячеслава Володина, а также сокращение количества кандидатов в члены Политбюро 2.0, в первую очередь, за счет снижения влияния представителей крупного частного бизнеса. Среди членов ближайшего круга президента помимо Сечина, Ротенберга, Тимченко и Патрушева — Дмитрий Медведев, Сергей Шойгу, Юрий Ковальчук, Сергей Чемезов, Сергей Собянин.

Об основных тезисах доклада рассказал один из его авторов, руководитель аналитического департамента «Минченко консалтинг» Кирилл Петров.

- За прошедшее время с последнего выхода доклада произошло несколько важных изменений в структуре российской политической элиты, которые мы отмечаем в новом докладе. Мы отмечаем резкое сокращение влияния представителей крупного частного бизнеса, и в своем большинстве они потеряли статус кандидатов в члены Политбюро 2.0, опустившись на уровень представителей ЦК. Второе: в состав полноправных членов Политбюро вернулся Геннадий Тимченко, чей арктический проект набирает обороты. В целом он нашел свою нишу, потому что в прошлом докладе он был в статусе только кандидата в члены Политбюро. Кроме того, также был повышен статус главы Совета безопасности, потому что в настоящее время Совбез все больше и больше имеет влияние на отраслевое регулирование, то есть экономическое — благодаря своему положению главного органа по секьюритизации. А повестка секьюритизации по-прежнему в топе из-за противостояния России и Запада, которое становится все более и более рутинным.

- С чем связано ослабление позиций бизнеса в Кремле?

- Внешняя ситуация неблагоприятна для влияния частного бизнеса. К нему есть недоверие, потому что на него легче надавить. То, что мы видим, например, в случае господина Вексельберга и господина Дерепаски. С точки зрения людей, входящих в Политбюро 2.0, как мы считаем, они уязвимы. Это приводит к цепной реакции увеличения постоянного государственного присутствия в экономике не только в регулировании, но и во владении активами. То есть, по сути, все крупные бизнесмены становятся операторами больших государственных проектов под присмотром. И эту ситуацию отмечаем не только мы, мы ссылаемся на доклад ФАС, который был не так давно, весной, где доля экономики, которая так или иначе управляется государством, оценивается до 70%.

- А в динамике за последние годы рост как выглядит?

- Если сравнивать за 20 лет, это 2,5 раза.

- Если говорить попросту, мы в очередной раз наблюдаем укрепление позиции силовиков — в этом смысл усиления роли Патрушева?

- Такой вывод тоже можно сделать — о том, что все-таки силовые структуры являются ключевыми по сравнению с другими функциями управления государством. Второе — то, что именно через Совбез сейчас происходит фактически коммуникация, в том числе с западными партнерами. Он координирующий элемент как внешней политической деятельности, так и внутренней экономической в ряде сфер, потому что они являются стратегическими, и, соответственно, он участвует в отраслевом регулировании. Ну и в Политбюро, конечно, важен фактор личности, и понятно, что личное доверие президента к главе Совбеза на данный момент на подъеме.

- Почему Валентина Матвиенко и Вячеслав Володин, формально третий и четвертый номера в государственной иерархии, не вошли в состав Политбюро 2.0?

- Вячеслав Володин получил статус кандидата в члены Политбюро. На данный момент, к 2019 году, все-таки тех ресурсов, которые были ему поручены, в виде Госдумы, недостаточно для того, чтобы действительно влиять на принятие решений. А что касается верхней палаты парламента, она всегда была еще более декоративной — после того, как там перестали заседать губернаторы. Модель, по которой мы работаем, как раз и показывает, что формальные посты не столь важны, как личности.

- Можно ли говорить о каких-то явных конфликтах, противоречиях, конкуренции внутри Политбюро?

- В данный момент каких-то противостояний нет, потому что во многом идея заключается в том, чтобы дать им разный, по возможности непересекающийся функционал. В принципе, конфликты очень сильно не приветствуются внутри структур. Поэтому конфликты идут главным образом по линии Политбюро — правительство, или Политбюро — вице-премьеры. То есть внутри Политбюро конфликтов стараются очень сильно избегать, потому что это поведение, которое ведет к ослаблению всей системы с точки зрения верховного арбитра, президента. Поэтому оно не поощряется. Конкуренция, наверное, поощряется только среди силовых структур.

- Часть доклада посвящена борьбе за ресурсы. Как можно коротко изложить основную мысль об этом?

- Ресурсы членов Политбюро будут расти за счет сокращения ресурсов более слабых и маленьких игроков, например, имеющих статус кандидатов в члены Политбюро 2.0 или членов ЦК. То есть их возможности независимого поведения сильно сокращаются, они либо должны будут войти в орбиту влияния одного из членов Политбюро, или вообще сильно ослабнуть, или быть поглощенными недружественным образом. Это давняя тенденция.

- Из девяти членов Политбюро кто ближе всех к президенту? Как выстраивается иерархия?

- Я думаю, более правильным будет ответ такой — как долго они знакомы с президентом, насколько он им лично доверяет. Но ситуация может меняться. Я думаю, что все-таки по-прежнему будет у нас наверху господа Чемезов, Сечин, Ковальчук — примерно так. Я думаю, что доверие к господину Медведеву тоже очень велико, именно поэтому он сохраняет свой статус члена Политбюро 2.0.

- Как поменялись уязвимые, болевые точки внешней и внутренней политики российской власти и методы решения проблем с 2017 года?

- Особо не поменялись, все тенденции разворачиваются примерно в ту же сторону. Просто те вызовы, которые стоят именно перед политическим управлением, в первую очередь, перед региональной политикой — инструменты, которые способны купировать те риски, которые там есть, очень затупились. Будет необходима какая-то реорганизация политического представительства. И это такой вызов, который стоит в том числе перед членами Политбюро, осознают они это или нет.

Доклад о ближайшем круге российского президента, как обычно, вызвал интерес политологов. Но не все из них полностью согласны с его тезисами.

Иван Преображенский, политолог: «Я, честно говоря, ничего удивительного в нем не увидел. Действительно, по большей части пунктов с ним можно согласиться, идет усиление так называемой силовой составляющей и во внешней российской политике, потому что внешняя политика как таковая перестала после Крыма существовать как отдельная сущность и стала просто частью и продолжением внутриполитических разборок и дрязг. Безусловно, имеет смысл так, как это сделано в исследовании, отдельно и мощно оценивать, назовем это условно, энергетическую часть российской политики — так или иначе связанной с энергетикой, нефтянкой и так далее. Потому что это все равно остается основным финансовым инструментом в России, точнее, инструментом для получения денег.

Пожалуй, один пункт, который мне не понравился и удивил — это полное исключение из системы принятия решений так называемого крупного бизнеса. В 2017 году он присутствовал в качестве активных акторов, а в этот раз он там отсутствует. Этому дается объяснение, на мой взгляд, несколько упрощенное и демонстрирующее, что оценка ситуации в значительной мере идет со стороны условных силовиков. Я не уверен, что, во-первых, на самом деле крупный бизнес оказался полностью исключен из системы принятия решений. Во-вторых, тот крупный бизнес, который до этого присутствовал в системе принятия решений, это так называемый олигархический бизнес из 90-х либо выросший чуть позже, я не очень понимаю, чем он отличается от Тимченко, Ротенберга, Ковальчуков, которые формально тоже являются вполне себе частным бизнесом».

Информация о том, кто оказывает влияние на решения, принимаемые Путиным, может быть очень полезна, уверен политолог Аббас Галлямов:

- Я в целом работу Минченко одобряю, она очень важна в связи с принципиальной закрытостью и непрозрачностью механизмов принятия решений в стране. Все держится на личных отношениях, как везде на Востоке. Кланы, родоплеменные отношения вместо институтов. Работу любого, кто пытается пролить свет на реальные механизмы, реальных участников процессов, в общем-то, можно приветствовать. Минченко эту работу делает давно, хорошо, и в целом мне это очень интересно, как и подавляющему большинству моих коллег — знаю точно, все это обсуждают. Методологически с чем я не очень согласен — то, что само название «Политбюро» вводит определенную аудиторию в заблуждение. В том смысле, что выстраивается сразу параллель с Политбюро советским. Но есть принципиальное отличие: то Политбюро было институциализированным, о том, кто в него входит, не надо было гадать. Механизмы отношений между ними действительно были непрозрачными, но, по крайней мере, круг акторов был определен. В ситуации с путинским Политбюро все гораздо хуже. Даже о том, входит какой-то человек в ближний круг или не входит, мы можем судить только по каким-то косвенным признакам, догадываться.

- Что именно показалось вам интересным в новом докладе?

- Например, для меня важно мнение Минченко о том, что Тимченко вернулся в совсем ближний круг, потому что информация о том, что он попал в опалу, действительно пару лет назад достаточно широко разошлась, и, в общем, было принято чуть-чуть списывать его со счетов. Я не уверен, что Минченко прав, когда говорит, например, про Володина, что его влияние уменьшилось. Оно действительно уменьшилось в части воздействия на политические процессы в широком смысле, но, например, я вижу его экспансию в сферу внешней политики.

- А все эти нюансы действительно важны? Эти люди, в вашем понимании, оказывают значительное влияние на решения Путина?

- Конечно. Короля делает свита. Нельзя сказать, что Путин абсолютно авторитарен, но даже самый авторитарный правитель все равно принимает решения, обсуждая с кем-то. От кого-то он принимает информацию, от кого-то не принимает и так далее. И поскольку институтов, которые влияют на принятие решений, в стране нет, а есть только персоналии… Соответственно, если мы интересуемся тем, как вырабатываются решения, кто на их принятие влияет, рассчитываем их интересы… Например, цена на нефть — интересна вам или нет? На внутреннем рынке. Сечин лоббирует один вариант госполитики в этой сфере, а Тимченко — другой. В конце концов это приведет к тому, что бензин будет или дороже, или дешевле. Это интересно нам или нет? Решения в области нефти и газа зависят от пяти-семи человек, их фамилии в этом докладе перечислены. И поэтому расклад сил между ними и понимание логики их действий может привести к тому, что человек, в принципе, сможет предсказать, в каком направлении госполитика в сфере ТЭК будет развиваться.

- Что еще важного вы бы выделили в докладе?

- Очень важно то, что в этом докладе внятно обозначена угроза, которая существует для всей системы, Минченко ее называет изящно «антиистеблишментная волна». Можно назвать проще — протестными настроениями. Но в любом случае внятно обозначено: ребята, вы со своим Политбюро можете внутри перекладывать, раскладывать пасьянсы свои, сколько угодно, но в какой-то момент вас внешняя сила сметет.