Речь Натальи Коляды на слушаниях по Беларуси в Сенате США

27 января на слушаниях "Репрессии в Беларуси: ответ режиму Лукашенко" в Комитете по международным делам Сената США директор "Свободного театра" Наталья Коляда выступила с речью перед конгрессменами.

Предлагаем вашему вниманию полный текст речи Натальи:

Г-жа Председатель, уважаемые члены комитета, благодарю вас за предоставленную мне возможность поделиться своим опытом о политических и социальных потрясениях окружающих последние президентские выборы в моей стране, в Беларуси.

С вашего позволения, я хотела бы представить мою персональную историю.

Меня зовут Наталья Коляда. Я директор Белорусского Свободного театра. Театр был создан моим мужем Николаем Халезиным и мной, совместно с Владимиром Щербанем и группой актеров. Мы собрались вместе, чтобы создать театр и говорить все, что мы думаем, где, когда и кому бы мы хотели это говорить с помощью искусства. Мы хотели, чтобы наши зрители думали – но это самое страшное для белорусской диктатуры: когда люди начинают думать. Результатом нашего художественного высказывания стало то, что компания испытала на себе все возможные виды репрессий: от увольнений с работы до ареста всей группы вместе со зрителями.

Но я здесь сегодня выступаю не в качестве создателя театра – для подобного разговора существуют театральные критики, которые дают свои заключения о том, что делает театр и как. Я нахожусь сегодня здесь только в качестве обычного белорусского гражданина. Человек, которому повезло из-за судебной ошибки, что дало возможность уехать из Беларуси после ареста в течение суток. Теперь мои родители и родители моего мужа находятся под постоянным психологическим прессингом со стороны сотрудников милиции и КГБ, которые приезжают в наши квартиры раз в неделю в течение последних трех недель. Но боль наших родителей, чьи дети не находятся рядом с ними, но все же находятся на свободе, не идет ни в какое сравнение с болью тех, чьи родственники находятся в тюрьме КГБ. Все, что происходит в Беларуси сейчас, рождает лишь одну ассоциацию – со временами Сталина...

Я нахожусь сегодня здесь, чтобы говорить от имени моих друзей – людей, с которыми я работала, а также тех, с кем не встречалась никогда в жизни. Все эти люди находятся сейчас в тюрьме КГБ, и им грозит срок от 5 до 15 лет лишения свободы. Если у меня есть право голоса, я должна говорить от их имени.

Я говорю сегодня здесь и от имени всех родственников, которые не имеют никаких известий о своих близких, потому что к ним, находящимся под стражей с 19 декабря, не допускают адвокатов. Никто ничего не знает об их судьбе и состоянии здоровья.

Все, что произошло 19 декабря 2010 года было большим сюрпризом для мира, но не для нас, людей, живущих при диктатуре последние 16 лет.

Сегодня Беларусь вступила в третий этап наиболее сложного периода своей жизни, начавшимся десять лет назад. В 1999-2000 годах Лукашенко физически устранил общественных и политических деятелей при помощи созданных им «эскадронов смерти».

Потом был 2006 год – год предыдущих президентских выборов, когда европейские политики по существу отказали в помощи демократическим силам Беларуси. Накануне выборов, когда мы задали вопрос: «Может ли Европейский Союз оказать давление на Лукашенко при помощи санкций?», один из европейских политиков ответил: «Только если начинают убивать людей на улицах».

Пять человек, которых убили, было недостаточно...

3 сентября 2010 года журналист Олег Бебенин, основатель самого влиятельного независимого общественно-политического сайта charter97.org, и один из руководителей избирательного штаба Андрея Санникова, был найден повешенным в своем загородном коттедже. Нелепо инсценированное самоубийство стало одним из ключевых элементов предстоящей избирательной кампании. Убийство привело к так называемому «международному расследованию», но европейские политики закрыли глаза на эту смерть, ограничив это «расследование» прибытием в Минск двух экспертов, имена которых не были объявлены официально, и которые ограничились ознакомлением с документами, предложенными белорусскими властями.

Теперь Лукашенко повторяет то, что сделал в 1999 году. По его словам, он «не будет больше делать подарки оппозиции в виде бесследно изчезнувших».

Давно должен был наступить момент, когда мир перестал бы общаться с последним диктатором Европы. Это человек, который похищает, убивает, сажает невинных людей в тюрьмы, и использует их для шантажа; продает оружие Ирану, Венесуэле, Сирии. Мир обязан назвать такого человека террористом, и включить в список наиболее опсных разыскиваемых преступников. Как правило, таких людей отлавливают и отдают под суд, но почему-то мир не спешит применить подобный подход к Лукашенко.

Беларусь находилась в пятерке стран-лидеров, торгующих оружием. Старший сын Лукашенко, Виктор, контролирует вопросы поставок оружия, отвечает за национальную безопасность и держит под контролем пограничные службы. Очевидно, что он был одним из тех, кто руководил разгоном мирной демонстрации 19 декабря. Средний сын Лукашенко, Дмитрий, контролирует лотерейный и игорный бизнес. Сегодня Беларусь находится под контролем бандитской семьи.

Тем не менее, Запад продолжал отношения с этим монстром. Мы почувствовали себя обманутыми теми, кто, как мы думали, должен помогать нам. Права человека и демократия перестали быть приоритетами, уступив место геополитическим интересам, нормам прибылей предприятий и историческому страху перед Россией.

Стратегической ошибкой для европейцев был расчет на то, что Беларусь спасет от диктатуры Россия. Утопия – надеяться на то, что страна, никогда не заботившаяся о цене человеческих жизней, таких, как Ходорковский, Политковская или Эстемирова, вдруг озаботится проблемой соблюдения прав человека в Беларуси.

Лукашенко играл с Евросоюзом в фиктивную либерализацию накануне президентских выборов, и ЕС проглотил это. Почему европейские политики купились на это? Да просто потому, что Беларусь является страной, где нет нефти, газа или морских портов. У Беларуси есть только девять с половиной миллионов населения. Но кому сегодня дело до такого понятия, как «народ»?

В год, предшествующий президентским выборам 2010 года, уберждения Лукашенко проведении в стране «либерализации» принимались Западом всерьез. Мы же этой самой пресловутой «либерализации» на себе не испытали ни на один день. Переговоры по «либерализации» и заигрывание с диктатором привели к волне террора, которая началась 19 декабря 2010 года, и продолжается до сих пор.

Я не могу описать реальность повседневной белорусской жизни в последний месяц, поскольку для того, чтобы описать все личные трагедии, понадобится срок во много раз больший. Но я могу рассказать вам историю из моего личного опыта, опыта менеджера нашего театра, и тех, кого я встретила в тюрьме 19 и 20 декабря.

К 20.00 на Октябрьской площади Минска собралось около 50 тысяч человек. Это были люди разного возраста, принадлежащих к разным социальным группам. Многие пришли целыми семьями – даже с маленькими детьми. Впервые за последние десять лет так много людей вышло на улицу. Я была там вместе с моим мужем, Николаем Халезиным, всеми нашими друзьями, которые в настоящее время находятся в тюрьме, и теми, кому удалось покинуть страну.

Было очевидно, что диктатор не готов расстаться со своей властью, даже в том случае, если бы за него никто не проголосовал.

Две провокации были организованы специальными подразделениями милиции, и началась беспрециндентная атака на мирных демонстрантов.

Мы с мужем находились рядом, но когда рота ОМОНа ударила в толпу, мы оказались по разные стороны от вооруженных людей. Меня, вместе с небольшой группой демонстрантов оттеснили к подъехавшему автозаку и затолкали в него. Нам, первым нескольким человекам, повезло больше остальных – мы практически избежали побоев. Омоновцы поначалу лишь отдавали приказы, перемежая их нецензурной бранью: «лечь на пол!», «не двигаться!», «одно движение – убью!». Самым мягким обращением было слово «животные». В машине была абсолютная темнота. Постепенно автозак наполнялся, и в итоге в нем оказалось 68 человек, при том, что это всего лишь металлическая будка приблизительно 2 на 5 метров.

Мы стали перемещаться по городу – переезд продолжался около часа, затем еще около трех часов мы находились в машине. Не хватало воздуха, не было воды, в туалет не выпускали. Спустя несколько часов после того, как мы приехали в приемник-распределитель – тюрьму, в которую свозят политзаключенных, осужденных к коротким срокам заключения, несколько групп вывели в туалет. На наш вопрос, можно ли где-то попить, охранники отвечали: «пейте из туалета». Угрозы и оскорбления не переставая сыпались на нас. В этот вечер один из охранников сказал нам: «фашисты вам покажутся сказкой». Это была правда – перенести оскорбления, побои и унижения молодым людям, абсолютное большинство которых оказались в подобной ситуации впервые, было невыносимо трудно.

В течение ночи в общей сложности было арестовано более 600 человек, в том числе 6 кандидатов в президенты. Два из них, Андрей Санников и Владимир Некляев, находились в ужасном состоянии здоровья. В приемнике-распределителе нас даже не рассадили по камерам, оставив стоять в коридорах в ожидании судов, которые должны были начаться утром. Охранники продолжали психологический прессинг, периодически отдавая команды: «построиться в колонну в затылок друг другу», «повернуться лицом к стене», «ноги расставить на ширину плеч»... Это были бессмысленные истязания людей на протяжении всей ночи. Это была только одна ночь, но и сегодня, всякий раз, когда я вижу воду в бутылках, я хочу на всякий случай взять ее, потому что боюсь, что у меня может не быть возможности просто попить воды. Обычной воды.

Утром нас начали развозить по судам. Судить пришлось более 600 человек, поэтому все суды города были перегружены. Процессы идут один за одним, и подчас занимают всего несколько минут. Свидетелями выступают сотрудники милиции, а все протоколы написаны практически одинаково: «находился на площади», «выкрикивал лозунги», «нарушал порядок». Если раньше можно было добиться присутствия адвоката, то на этот раз все без исключения суды шли в закрытом режиме. На них не только не допускались адвокаты, но родственники не могли узнать, где проходят суды над их близкими. В абсолютном большинстве случаев приговоры выносились двух видов – 10 или 15 суток заключения. В отдельных случаях, преимущественно девушек, имеющих маленьких детей до 12 лет, присуждали штраф размером в 30 базовых величин (около $400).

Менеджеру нашего театра Артему Железняку повезло меньше – он получил 11 суток ареста за то, что оказался в помещении редакции самого влиятельного независимого общественно-политического сайта Хартия’97. Он проводил туда редактора сайта Наталью Радину, получившую сотрясение мозга на площади, и решил помочь ей с переводом статей на английский язык. Ночью произошел арест всей редакции, в том числе и Артема. Как он признается, ничего подобного в жизни он не переживал. Практически трое суток он находился либо в автозаке, либо в «стакане» – крошечной камере приблизительно 80 на 80 см в основании. Причем, в этой камере он оказался еще с двумя задержанными.

Многих из тех, кто получил сроки административного ареста, после выхода из тюрьмы арестовывали снова, отправив в следственный изолятор КГБ, и предъявив обвинения по статье «организация массовых беспорядков», максимальное наказание по которой – до 15 лет лишения свободы.

Мой муж, Николай Халезин, сегодня тоже обвиняется по этой статье. Когда на площади мы потеряли друг друга, ему удалось уйти, забрать нашу младшую дочь, которая была у друзей, и добраться до дома. Рано утром сотрудники КГБ попытались проникнуть к нам в дом, но муж, родители и дочь не подали виду, что кто-то в доме есть. Сотрудники КГБ несколько раз возвращались в течение этого утра, но мужу удалось выбраться из дома.

То, что начало происходить в Беларуси 20 января, я бы назвала вернувшимся в историю термином «охота на ведьм». Скрыться от спецслужб удалось лишь десятку-двум политических активистов – все остальные были арестованы. С самого утра начались тотальные обыски по квартирам общественных активистов, разгромы редакций независимых изданий и сайтов, задержания и допросы правозащитников. Практически везде была конфискована компьютерная техника и любые информационные носители: флеш-карты, видео и фото-камеры, CD и DVD, внешние компьютерные диски...

Компании – мобильные операторы – предоставили властям информацию обо всех абонентах, которые присутствовали в центре города вечером 19 декабря. По этим спискам начались вызовы на допросы в Комитет государственной безопасности. Очереди на допросы стоят в КГБ до сих пор, и до сих пор идут обыски и новые аресты. Сегодня речь идет о десятках тысяч тех, кто допрошен и кто будет вызван на допрос в течение ближайшего времени.

Страна погрузилась в глубочайшую депрессию, не зная, как противостоять тотальному насилию и абсолютному бесправию. При этом, люди все чаще стали проявлять общественную инициативу, помогая репрессированным и их семьям; распространяя информацию; создавая новые профессиональные группы влияния.

Нам удалось уехать из страны. 3 января мы должны были лететь на гастроли из Минска в Нью-Йорк. Как выяснилось, в аэропорту труппу ждали, но мы выбрались из страны другим путем, а на сладующий день в наших квартирах прошли обыски. Основными вопросами, которые задавали нашим родителям, были «где они?» и «как они смогли покинуть страну?». Из допроса родителей стало ясно, что нам с мужем инкреминируют ту же статью, что и сидящим в следственном изоляторе КГБ – «организация массовых беспорядков». Уже трижды сотрудники КГБ приходили домой к родителям Артема Железняка. Активно разыскивают президента фонда «Мы помним» Ирину Красовскую.

Количество сидящих сегодня в СИЗО КГБ постоянно варьируется. Власти еженедельно добавляют туда новых людей, которым предъявляют одни и те же абсурдные обвинения. К подследственным не допускают адвокатов, им не предоставляют медицинскую помощь, не обеспечивают даже малейший доступ к информации. На сегодняшний день, адвокаты не могут попасть к своим клиентам уже 29-й день.

Таким образом, лишая политзаключенных информации и медицинского обслуживания, спецслужбы пытаются давить на них, выбивая покаяния или признания в том, чего они не совершали. Но прессингу подвергаются не только заключенные, но и их родственники. В тот день, когда я встречалась с Госсекретарем США Хиллари Клинтон, в Минске спецслужбы пытались завербовать Ольгу – жену координатора движения «Европейская Беларусь» Дмитрия Бондаренко. Ей предлагали повлиять на мужа, чтобы тот «начал сотрудничать со следствием, и тогда получит срок гораздо меньший, чем Санников».

На следующий день после совещания квартиры наших родителей были подвергнуты одновременным обыскам сотрудниками КГБ.

Отец арестованной журналистки Ирины Халип и тесть Андрея Санникова Владимир Халип перенес за последние две недели три операции на глаза из-за внезапного падения зрения. Мой отец, профессор сценической речи Андрей Коляда, сейчас не может заниматься своей профессией – на нервной почве у него произошел спазм голосовых связок. Но кто в политике считает такие «пустяковые» жертвы: родителей, детей, жен и мужей?

За последние 10 лет Беларусь в третий раз вошла в свой сложнейший этап жизни. В 1999-2000 годах Лукашенко устранил лидеров оппозиции при помощи «эскадрона смерти». Тогда вооруженная группировка под командованием полковника Дмитрия Павлюченко похитила и убила лидеров оппозиции – Заместителя председателя парламента Виктора Гончара; бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко; Анатолия Красовского – бизнесмена, который финансово помогал демократическим силам; при загадочных обстоятельствах погиб Геннадий Карпенко – еще один вице-спикер парламента и глава Конгресса демократических сил.

Затем был 2006 год – год предыдущих президентских выборов, когда европейские политики по-сути отказали демократической Беларуси в помощи. Тогда, накануне выборов, один из европейских политиков на наш вопрос «может ли Европейский союз оказать давление на Лукашенко?», ответил: «Только в том случае, если вас начнут расстреливать на улицах».

3 сентября 2010 года у себя на даче повешенным был найден один из руководителей избирательного штаба Андрея Санникова журналист Олег Бебенин. Нелепая инсценировка самоубийства одного из ключевых участников грядущей избирательной кампании уже тогда должна была привести к международному расследованию, но европейские политики и тогда закрыли глаза на эту смерть, ограничившись приездом двух экспертов, ознакомившихся с документами, предложенными самими властями.

К сожалению, сегодня мало одного желания белорусов избавиться от диктатуры. Лукашенко создал огромную машину подавления, которая не имеет аналогов в Европе. Противостоять ей можно лишь оперевшись на помощь тех, кто в состоянии повлиять на последнюю диктатуру Европы извне.

Здесь, в Америке, у нас много друзей в театральной среде. Когда эти люди узнали о наших проблемах, они не раздумывая принялись делать все, чтобы помочь Беларуси: Стивен Спилберг, Майкл Дуглас, Тони Кушнер, Оскар Юстис, Кевин Клайн, Стивен Спинелла, Лори Андерсон, Лу Рид, Филипп Сеймур Хоффман, Олимпия Дукакис, Джуд Лоу, Кевин Спейси, Михаил Барышников, Джей Сандерс, Йен МакКеллен, Аарон Ландсман, Майкл Лоуренс, Джереми Айронс... Я могу долго перечислять эти потрясающие имена людей, поспешивших на помощь нам, и вставших на защиту политзаключенных.

Я мечтаю о том, чтобы с такой же гордостью могла произносить имена американских и европейских политиков, которые решат помочь десятимиллионной стране, в которой, к сожалению, нет нефти и газа, нет гор и моря, но зато есть потрясающие люди.

Я хотела бы здесь озвучить имена тех, кто в настоящее время содержится в тюрьме КГБ, и кто является частью той Свободной Беларуси, о которой мы мечтаем. Мир должен знать этих людей: Александр Арестович, Александр Отрощенков, Дмитрий Бондаренко, Артем Бреус – гражданин Российской Федерации, Дмитрий Буланов, Андрей Федаркевич, Александр Федута, Иван Гапонов – гражданин Российской Федерации, Ирина Халип, Владимир Хамиченко, Александр Класковский, Владимир Кобец, Олег Корбан, Александр Kвяткевич, Никита Лихавид, Анатолий Лебедько, Владимир Лобан, Александр Maлчанов, Сергей Maрцелев, Дмитрий Mедведь, Алексей Михалевич, Дмитрий Новик, Владимир Некляев, Анастасия Положанко, Василий Парфенков, Анатолий Павлов, Андрей Позняк, Наталья Радина, Андрей Санников, Павел Северинец, Николай Статкевич, Сергей Возняк, Павел Виноградов.

Нет нефти, нет газа, просто люди...

Данику, сыну Андрея Санникова и Ирины Халип, всего три года. Его родители в тюрьме лишь за то, что хотели изменить жизнь своих соотечественников к лучшему. Может так случиться, что они выйдут на свободу, когда Данику исполнится 18 лет. Давайте попробуем сделать так, чтобы подобного не произошло. Когда каждый политик, в чьих руках судьба Беларуси, в первую очередь будет думать как простой человек, решения будут в пользу народа Беларуси. Американский Сенат – это голос американского народа. Если народ Америки будет оставаться вместе с народом Беларуси в борьбе против диктатуры, тогда все будет возможно.

Попечитель нашего театра сэр Том Стоппард, когда приехал в Беларусь, в подполье, и встречался со многими из тех, кто сейчас находится в тюрьме КГБ, и родственниками тех, чьи родные были похищены и убиты режимом, сказал: «Диктатура – это не политическая проблема, а моральная». Давайте подумаем о моральности в политике по отношению к Беларуси, а также к другим странам, которые остаются под диктаторскими режимами.

Если Лукашенко признан нелигитимным главой государства, следует признать легитимным правительством тех политзаключенных, которые сегодня находятся в минской тюрьме КГБ. Мировое сообщество должно предъявить ультиматум о безоговорочном освобождении политзаключенных без проведения предварительных переговоров, и назначении новых президентских выборов. И не стоит думать о том, «не навредит ли это народу Беларуси?». Навредить белорусам может только равнодушие мирового сообщества и безответственное отношение к существованию диктатуры в центре Европы.

Если диктатуры в Беларуси не станет, первый раз в мировой истории мы окажемся в ситуации, когда европейский континент окажется чистым от диктатур. И если этого достигнуть не удасться, не станет ли подобная упущенная возможность позором для Евросоюза и США?!