Окончательный диагноз

Равнодушными управлять легче, чем северокорейскими пионерами.

Все самое страшное в жизни белорусов связано либо с милицией, либо с медициной. Даже новых министров на этой неделе назначили в один день – как будто милиция с медициной связаны какими-то сиамскими, противоестественными узами. И ни та, ни другая не устают удивлять. Хотя, казалось бы, ну чем нас, здешних, можно удивить? А вот поди ж ты – умеют. Правда, часто эта их способность становится опасной для жизни.

18 мая 58-летняя жительница Ратомки Наталья Подлипская почувствовала себя плохо. Острая боль в животе – такая, что скручивало в узел. Потом еще и давление резко поднялось. Вечером Наталья поняла, что само не рассосется, и вызвала «Скорую помощь». Врачи действовали быстро: купировав приступ гипертонии, отвезли в Боровляны, в областную больницу. А из приемного отделения больницы Наталью выставили в два часа ночи. По словам врачей, не было показаний для госпитализации. УЗИ брюшной полости не показало патологии. Лейкоциты и СОЭ – ну да, повышены, но не фатально. Так что марш домой, дамочка. Ей, правда, помогли советом: воскресенье провести дома, попивая но-шпу и чай с ромашкой, а в понедельник пойти в районную поликлинику к участковому терапевту и не морочить голову людям, которые занимаются серьезными вещами. И женщина с острой болью, успевшая потерять сознание, ожидая помощи, выползла на ночную боровлянскую улицу.

От Боровлян до Ратомки – 30 километров. В два часа ночи автобусы и маршрутки уже не ходят. К счастью, Наталья, уезжая на «Скорой» в больницу, захватила с собой кошелек. В кошельке было 23 рубля. Договорилась с таксистом: тот пообещал отвезти ее в сторону дома ровно на 23 рубля, по счетчику. Ночью он высадил ее на трассе недалеко от Ратомки, и Наталья, сжимая зубы от боли, которая не прекращалась ни на секунду (но-шпу посоветовали, да где ж ее среди ночи на трассе найдешь?..), еще полчаса шла пешком домой.

А к утру у нее поднялась температура до 39 градусов, и стало совсем невыносимо. Наталья позвонила дочери Ксении, живущей в Солигорске. Дочь сказала: «Мама, немедленно вызывай «Скорую»!» Наталья ответила: я боюсь; они меня отвезут туда же, а оттуда меня снова ночью выпрут, второй раз я это унижение не переживу, если вообще выживу. И Ксения помчалась из Солигорска в Ратомку, чтобы отвезти маму в больницу.

Еще не прошло суток с момента, когда Наталья Подлипская первый раз оказалась в приемном отделении. Но на этот раз все было по-другому: первой туда вбежала дочь Ксения и начала требовать ответов на вопрос, почему с ее матерью так обошлись. А затем сообщила, что проконсультировалась с юристами и немедленно напишет жалобу, которую они будут обязаны принять и зарегистрировать. После этого Наталью быстро госпитализировали. И тут же прооперировали. Это был гнойный аппендицит. Занавес. «Спасибо, что живой».

А ведь Наталье Подлипской, в сущности, повезло. Повезло, что в кошельке было 23 рубля. А если бы не было? Повезло, что на следующий день было воскресенье – а если бы рабочий день? Тогда она послушно отправилась бы в поликлинику, просидела полдня в очереди и предъявила бумажку из больницы с отказом в госпитализации и рекомендацией пить но-шпу. А уж если в клинической больнице, да после УЗИ и анализов, но-шпу назначают, что может участковый терапевт этому противопоставить? Ничего. И неизвестно, сколько времени было бы потеряно и чем бы все это закончилось. А еще повезло с дочерью, которая не поленилась немедленно приехать из Солигорска, отвезти мать в больницу, потребовать объяснений – и тем самым, возможно, спасла Наталье жизнь.

Я не пытаюсь подвергать сомнению компетентность врачей, даже не заподозривших аппендицит, - у меня другая профессия. Пусть с историей болезни Натальи Подлипской по жалобе ее дочери разбираются в минздраве, это их дело. Мне не дает покоя даже не то, что простой диагноз не был поставлен вовремя. Просто я все время представляю себе эту женщину, которая в полтретьего ночи идет по трассе в сторону Ратомки, корчась от боли. И от этой жуткой картины мне хочется выть от бессилия. Потому что сразу представляются другие жители Минской области, точно так же выставленные среди ночи на улицу. А ведь это не город, где все-таки проще добраться до дома. Это область. Туда привозят из деревень. И не у всякого жителя деревни найдутся 23 рубля и дочка, которая примчится из другого города. Что тогда делать тому жителю области, у которого нет кошелька и дочки?

Так что самое страшное, морозом пробирающее до костей в этой истории – не гнойный аппендицит, который не заметили. Самое страшное – пустые глаза тех, кому не пришло в голову спросить Наталью, может ли она позвонить родственникам, чтобы приехали забрать. Или разрешить посидеть до утра где-нибудь на стуле, пока не начнут ходить автобусы. К слову, если бы она осталась там до утра, все стало бы ясно: резкое повышение температуры уже не позволило бы им прописывать но-шпу и отправлять домой. Как можно было не спросить, не предложить помощь, не разрешить остаться – я не знаю. И от этого незнания еще страшнее.

Дочь Натальи Ксения, кстати, задавала там же, в приемном отделении, этот вопрос: «Как вы могли выставить среди ночи человека с острой болью?» На что дежурный врач – уже другой, не тот, что отказывал в госпитализации, - ответил: «Это социальный фактор». А ведь он прав. Когда равнодушие становится социальным фактором, это опаснее любой эпидемии. Это признак глубокого застоя и безнадежности уже не в системе - в обществе. Равнодушными управлять легче, чем северокорейскими пионерами. Те хотя бы боятся (а некоторые даже восторгаются). А этим все равно.

Когда Ксения рассказала мне эту историю, я спросила, можно ли об этом написать. Она ответила: «Конечно, можно, только подожди несколько дней, пока маму не выпишут. А то страшно: когда я привезла маму в больницу, я честно предупредила, что буду писать жалобу. И дежурный врач мне сказал: дело ваше, но учтите, у нас те, кто жалуется, оч-ч-чень долго выздоравливают. Потом, правда, сказал, что это шутка такая, но кто знает?..»

Ирина Халип, специально для Charter97