Бобок

Если характеризовать сущность этого человека одним словом, то это будет – упырь.

Умер Филипп Бобков.

Коммунист. Профессиональный гэбист с 46-летним стажем. Генерал армии ГБ. Многолетний начальник Пятого (идеологического) управления КГБ СССР. Первый заместитель председателя КГБ СССР. Человек, несущий персональную ответственность за все преступления советского тоталитарного режима, которому он служил всю сознательную жизнь.

Если характеризовать сущность этого человека одним словом, то слово это будет – упырь. Если двумя, то – упырь лютый.

В брежневско-андроповские времена из числа высшего лубянского начальства ни у кого больше, за исключением самого главы тайной политической полиции Юрия Андропова, не было такой зловещей репутации, как у Филиппа Бобкова. Которого собственные подчиненные и сослуживцы из других управлений этого учреждения за глаза иначе как Бобок и не называли. Аллюзия, разумеется, была именно та – литературная.

Нет надобности перечислять послужной список Филиппа Бобкова подробно – для этого имеется хотя бы Википедия, в которой его биосправка более похожа на панегирик, чем на беспристрастно изложенную биографию. Удивляться здесь нечему, поскольку русскоязычная Википедия давным-давно захвачена всякой путинской сволочью, которая превратила эту "народную энциклопедию" в кремлевскую помойку. Однако для тех, кто привык получать информацию из достоверных источников, кое-какие подробности о жизни и деятельности гэбиста Филиппа Бобкова сообщить необходимо. Хотя бы для того, чтобы кремлевская шушера наконец перестала надеяться на возможность превращение неосоветской России в орвеллианскую Океанию.

После того как в мае 1967 года Владимир Семичастный был смещен с поста председателя КГБ при Совете министров СССР и на эту должность был назначен секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов (по гэбистским понятиям – шпак, то есть штатский, чужой), карьера 41-летнего генерал-майора ГБ Филиппа Бобкова стремительно пошла в гору. 15 августа 1967 года он был назначен первым заместителем начальника только что образованного Пятого управления КГБ. Это управление, созданное по настоянию Андропова, было призвано бороться с так называемой "идеологической диверсией мирового империализма" – то есть антикоммунистической пропагандой, осуществлявшейся странами Запада против СССР, а также с "антисоветской деятельностью" советских граждан внутри СССР. Первым начальником Пятого управления был – по настоянию Леонида Брежнева – назначен такой же шпак, как и сам Андропов – секретарь Ставропольского крайкома КПСС по пропаганде Александр Кадашев. Долго этот персонаж на Лубянке не продержался, поскольку совершено не соответствовал возложенным на него функциям. И после смещения его с поста и увольнения из КГБ на освободившееся место 23 мая 1969 года уселся недавний заместитель Кадашева – в тот момент уже 43-летний генерал-майор ГБ Филипп Бобков. Уселся, чтобы просидеть на нем почти четырнадцать лет.

Став начальником Пятого управления КГБ, генерал Бобков служил своей родимой конторе столь же ревностно, как и в ту пору, когда во время Германо-советской войны 1941–1945 годов и после нее служил в большевистской карательной системе – сначала в абакумовском "Смерше", затем в меркуловском и игнатьевском МГБ.

За эти годы – хронологически с мая 1969-го по январь 1983-го – возглавляемое Бобковым Пятое управление приобрело печальную известность именно в качестве советской тайной политической полиции, занимавшейся преследованием диссидентов и правозащитников. Многие из них были арестованы и по сфабрикованным обвинениям осуждены на длительные сроки тюремно-лагерного заключения, а также, в соответствии с установкой Юрия Андропова, объявлены психически больными и заключены в психиатрические тюрьмы на бессрочное "принудительное лечение".

В те же годы наиболее известные из числа противников советского тоталитарного режима – писатель Александр Солженицын, диссиденты Владимир Буковский, Александр Гинзбург, Эдуард Кузнецов – были прямо из тюрем и концлагерей принудительно депортированы за пределы СССР. Также широко практиковалось лишение гражданства СССР виднейших деятелей культуры – писателей, артистов, ученых – после их вынужденного выезда на Запад. В их числе были Галина Вишневская, Мстислав Ростропович, Владимир Максимов, Виктор Некрасов, Василий Аксенов, Владимир Войнович, Георгий Владимов и другие выдающиеся деятели искусства, чьи имена навсегда вошли в золотой фонд российской культуры XX века.

18 января 1983 года, вскоре после прихода к власти в СССР Юрия Андропова, в ту пору уже генерал-лейтенант ГБ Филипп Бобков покинул пост начальника Пятого управления КГБ, став заместителем новоназначенного председателя КГБ СССР Виктора Чебрикова. На посту начальника Пятого управления его сменил прежний первый заместитель – генерал-лейтенант ГБ Иван Абрамов, печально известный на всю Лубянку зоологический антисемит, агрессивный самодур и хам по кличке Ваня Палкин. При Абрамове-Палкине гэбистский террор против советских диссидентов был переведен на максимальные обороты. Следствием этого стало фактическое подавление к концу 1984 года диссидентского движения и максимальное наполнение советских тюрем и концлагерей политическими заключенными.

Советский режим (который после смерти Юрия Андропова в феврале 1984 года возглавил престарелый маразматик Константин Черненко) по достоинству оценил служебное рвение Филиппа Бобкова. 20 апреля 1984 года "за боевые заслуги" ему было присвоено очередное воинское звание – генерал-полковник ГБ, а еще через три с половиной года, 30 октября 1987-го, следующее, высшее из возможных – генерал армии. Это был карьерный пик 61-летнего гэбиста. Он был вторым человеком в казавшейся незыблемым монолитом лубянской цитадели и явно надеялся стать в ней первым.

Между тем времена в стране менялись – хотя и медленно, но неуклонно. Начавшаяся в декабре 1986 года горбачевская Перестройка с каждым месяцем набирала обороты. После того как в том же 1986 году Горбачев сначала наложил запрет на проведение репрессий против идеологических противников советского режима, а затем в январе 1987-го приказал начать освобождение из тюрем и концлагерей политических заключенных, чтобы более пристойно выглядеть в глазах условного "свободного мира", с которым он начал всячески заигрывать, на Лубянке почувствовали угрозу. Однако, сделать тайная полиция ничего не могла – возможности устроить дворцовый переворот у нее не было, а контроль за ее деятельностью со стороны Политбюро ЦК КПСС был усилен максимально. Вслед за тем лубянское начальство стали просто разгонять.

В мае 1989 года исчез пресловутый Ваня Палкин – по приказу Горбачева генерал Иван Абрамов был уволен из КГБ и переведен на ничего не значащий пост в центральный аппарат Прокуратуры СССР. Затем пришел черед и самого Филиппа Бобкова. 29 января 1991 года 65-летний матерый гэбист был смещен с поста первого заместителя председателя КГБ СССР и отправлен на пенсию.

Филипп Бобков воспринял крах своей карьеры в качестве цепного пса режима весьма болезненно. По имеющимся неофициальным сведениям, в августе того же 1991 года, когда в Москве с треском провалилась попытка государственного переворота, направленного на сохранение Советской империи, Бобков был близок к тому, чтобы совершить самоубийство. Однако, в отличие от таких деятелей, как маршал Советского Союза Сергей Ахромеев и генерал МВД Борис Пуго, от решительного шага все же воздержался. И, как показало дальнейшее развитие истории, оказался совершенно прав.

В постсоветской России ни малейшей ответственности за совершенные им преступления Филипп Бобков не понес. Напротив – во времена "лихих девяностых" он устроился весьма недурственно: Лубянка назначила Бобкова куратором (на криминальном жаргоне – "смотрящим") бизнес-империи олигарха Владимира Гусинского. Формально Бобков стал начальником службы безопасности медийного концерна Гусинского "Медиа-Мост", фактически – занял в окружении олигарха такое исключительное положение, что любые назначения на те или иные в ней должности проходили через него и были невозможны без его визы. И когда недоброжелатели олигарха Гусинского утверждали, что тот действует "под колпаком у Фила Бобка", они вовсе не злословили попусту, а констатировали реальность. Чем кончилась история "Медиа-Моста" и где сейчас находится его номинальный глава – полагаю, никому рассказывать не надо.

Подводя черту.

Можно сколь угодно долго называть только что покинувшего этот мир Филиппа Бобкова разным словами, самым мягким из которых будет, пожалуй, слово "мразь". Можно долго перечислять имена и фамилии тех, чьи жизни были сломаны от соприкосновения с такими упырями, каким был он. Можно, наконец, выражать искренне сожаление, что этот негодяй дожил до 93-летнего возраста и помер не на тюремных нарах, как было бы естественным ожидать, и не в сумасшедшем доме, а в реанимации самой обычной больницы или даже в собственной постели (подлинные обстоятельства смерти Филиппа Бобкова мне пока неизвестны). Однако чему никак невозможно завидовать, так это посмертной судьбе его души (если, разумеется, допустить, что она у Бобкова была, в чем, как мне кажется, имеются вполне обоснованные сомнения). О том, что произойдет с его душой теперь, страшно даже думать. Что же касается того, что станет с памятью об этом человеке, то здесь мнений может быть множество, и мнения эти наверняка будут самыми разными, в том числе и противоположными – ибо не каждый гэбист будет готов признать справедливость всего, что он только что здесь прочитал.

Однако мнение гэбстов по поводу жизни и деятельности Бобкова меня абсолютно не интересует. Меня если что и интересует, то мнение о деятельности и жизни Бобкова тех, кто находится по другую сторону баррикад. И среди этих мнений наиболее правильным представляется то, что высказал, узнав о смерти Филиппа Денисовича, бывший советский политзаключенный и политэмигрант Виктор Давыдов:

"Считается, что радоваться чужой смерти нельзя. Нет, можно. Можно радоваться смерти Сталина, Ежова, Берии, Абакумова и иже с ними.

Бобков был хтоническим чудовищем из той же преисподней. По уши в крови. Жестокий, коварный и лживый. Смерть каждого такого гада уменьшает количество зла в мире. И это хорошо".

Добавить к этой оценке нечего.

Павел Матвеев, kasparov.ru