Пронзительная история белоруски, которая, несмотря ни на что, считает себя счастливой

Рассказ о воле к жизни.

Для Тамары Гусевой проблемы начались в апреле 1986. Такие же проблемы были и у тысяч других людей — произошла авария на ЧАЭС. И когда в мае начала болеть голова, тошнота не давала ничего есть, в семье решили — радиация дает о себе знать. Поэтому Тому срочно отправили из поселка в райцентр — к врачу. После всех анализов выяснилось — «проблеме» шел уже третий месяц, и тошнота вовсе не от радиации, пишет gomel.today.

«Дети, так пришедшие в мир, долго не протянут»

Проблемы продолжились в ноябре, когда наступило время родов. Выяснилось — ребенок не повернулся. Кесарево сечение в конце 80-х особо не практиковали, и врач принял решение рожать так. В итоге Даша появилась на свете ногами вперед. И с вывихом обоих плечевых суставов. О чем долго рыдала акушерка — мол, дети, так пришедшие в мир, долго не протянут.

День за днем Даша росла, назло прогнозам акушерки, но проблемы в ее жизни множились. Сначала желтушка, потом пневмония, потом... Она подрастала, вот ей полгода, и она, вцарапавшись по стенке манежа, валит его, ломая себе палец и разбивая нос. Вот уже год, она бодро топает, и даже бегает, поэтому, когда ее второй раз ловят в полукилометре от дома, отец набивает на ворота еще одну щеколду, уже повыше. Вот уже два года, и Дашу вытаскивают из погреба. В три — ловят на полдороге в сельпо. А до него около 2,5 км. через лес. Именно там и выловила Дашу знакомая семьи с трехлитровой банкой в обнимку, босиком и без денег.

В четыре она оказалась в колодце. Ей было интересно — а что там блестит на дне? В заброшенном колодце блестело стекло от старых выброшенных рам. Порезы на спине и руках были не глубокие, ребра быстро срослись. Когда через полгода Даша оказалась на коньке крыши, а затем скатилась вниз ломая шифер — бинты и шины, заботливо спрятанные прабабушкой, очень пригодились.

Даше всегда не везло с соседями, она это поняла давным-давно. Еще когда пьяные мужики пытались выломать калитку, перепутав их дом с соседским, где жила бабка-самогонщица, к которой пришли за добавкой.

«С тех пор Даша ненавидит кур»

А однажды ночью, за пару недель до Нового года, она проснулась от непонятного треска и света в окно — горел сарай. Визгом подняла всех. Мама и отец, наскоро накинув одежду, кинулись во двор — спасать имущество, пока она дрожащими пальцами крутила диск на телефоне и кричала в трубку: «У нас пожар! Сарай горит! Скорее!» А потом, вскочив в ботинки, помчалась во двор.

Пылал не только сарай — баня, курятник, дровник... все были под одной крышей. По двору бегал очумевший от ужаса поросенок, которого выпустила мама, чтобы не задохнулся в дыму. Пока родители разматывали поливочный шланг, она кинулась к курятнику — птиц забыли! С крыши с треском «стрелял» шифер, оплавленный рубероид стекал по стене и по навесному замку на курятнике. Обжигая пальцы, открыла, заскочила в дым и остановилась — куры сидели на жердочках, а по потолку бежал огонь. Красиво, красно-оранжевыми волнами, как в кино. Только перед телевизором не чувствуешь горечи во рту и выедающего глаза дыма. Тупые птицы квохтали и вспрыгивали на верхние жердочки, дурели от дыма и падали вниз. Некоторые загорались, пахло палеными перьями... Хватая кур за крылья, хребты, головы, она выкидывала их из курятника, дико кашляя. С тех пор Даша ненавидит кур, и для нее слова «курица» и «тупая идиотка» стали синонимами...

Когда приехала пожарная машина, уже сгорела вся крыша. На следующий день, когда прибыл наряд милиции, выяснили — сарай подожгли специально, не смогли открыть замок. Подожгли соседи из дома напротив, где юная хозяйка устроила притон. На всю жизнь осталась ненависть к курам, и подспудный страх огня и дыма. Вдруг что — сразу подступает паника...

«Учебный год начался с повязкой на сломанных ребрах»

Наступал август, скоро в школу! Уже в шестой класс! Совсем взрослая и самостоятельная. Уже куплен новый рюкзак, спортивная форма и много нужных мелочей. Но во время грозы, на крышу дома упала ветка липы, три листа шифера превратились в мелкое крошево. Родители съездили в магазин, новый шифер лежал во дворе, серенький и аккуратный, Даша лазила по крыше, собирая в ведро старые осколки, и сметая мусор — обычная работа. Мама подавала листы наверх, отец на крыше принимал, мама на крышу не лезла — она дико боялась высоты, даже стать на табуретку — было для нее подвигом. Даша подхватывала листы, сопела, помогала тащить. Их надо было поднять еще выше — к коньку крыши. И эту работу могли выполнить только она с отцом. Первый лист лег идеально, второй потащили и подняли, и тут под ногу шлепнулась перезревшая груша. Два поворота и короткий полет — на кучу обломков шифера и досок, спиной.

Воздух от удара просто вылетел из легких, а на нее уже летел новый шифер — отец не удержал тяжелый лист без поддержки. Едва успела выставить перед лицом согнутую в локте руку — и ее накрыло листом. Страшно закричала мама, из-под обломков быстро тек красный ручеек... учебный год начался с повязкой на сломанных ребрах, и гипсом на левой руке, а еще с новой стрижкой — шифер срезал кусок волос вместе с кожей, пришлось маскировать швы.

«Так в четырнадцать лет девочка узнала вкус водки»

Даша не любила зиму, а точнее ненавидела. Холодно и зябко! А еще укутанная как капуста. Но кто же знал, что именно много слоев одежды этой зимой спасут жизнь и здоровье? Когда замерзало небольшое озерко, больше никто не ходил по дороге, все сокращали путь по льду. И быстрее, и на рыбаков насмотришься, — сидят такие серьезные, с удочками коротенькими, интересно. Вот только лунки надо обходить — они их крутили иногда прямо посреди дорожки, и за ночь не всегда вода успевала стать льдом. В такую ловушку и попала Даша. Зацепившись за одну лунку упала на коленки, и тут же рядом хрустнуло — лунок было много. Слишком много. Рыбное место. Соскочить со льдины не получилось, она повернулась торцом и ухнула в воду. Даше повезло: глубина была чуть выше пояса, но попробуй вылези! Лед крошился под пальцами, когда подпрыгивала и падала на живот — обламывался под весом. Подбежавший рыбак скинул куртку и швырнул ей — «держись за рукав!» — а сам потянул за другой. Вытащили. Через пару минут дрожащую Дашу завернули в какой-то плащ ОЗК и силой всунули в руки чашку: «Пей!»...

Так в четырнадцать лет девочка узнала вкус водки... Не понравилось, но стало теплее. Рядом живущий мужчина сбегал за машиной, завернутую как гусеницу в ОЗК, ее погрузили на заднее сиденье. Дома мама с причитаниями пыталась развернуть осоловевшую дочь, но прорезиненный плащ примерз к одежде, пришлось стать в тазик, где ее поливали горячей водой из чайника. Плащ отлип, и его вернули владельцу.

«Ой, а я вам вену проколола...»

Декабрьское купание не прошло даром. Ларингит дал осложнение на голосовые связки, сделав голос хрипловатым и лишив возможности кричать. При повышении голоса происходил спазм поврежденных связок и из горла вырывался лишь жалкий сип.

Даша очень пожалела о невозможности кричать, когда ее сбил пьяный водитель, который даже не заметил велосипедистку. Слетев вместе с велосипедом в обрыв, она катилась до самой воды. Когда выползла из кустов, хотела кричать и реветь: любимый велосипед был без переднего колеса, оно валялось неподалеку, свернутое рогаликом. Кричать не могла, а вот реветь — вполне: соленые слезы оставляли дорожки на щеках. Когда прохожие помогли встать и собрали велосипед, а точнее, то, что от него осталось в кучу, одна женщина вскрикнула: «У тебя ноги в крови!». Как позже выяснили в приемном покое, ноготь на большом пальце был просто вырван, а мизинец сломан, плюс ушибы и царапины. Даша не чувствовала боли. Заживет, не впервой, а вот велосипед...

За плечами уже выпускные и вступительные экзамены. Она — студентка. Другой город. Другие люди вокруг. И другие проблемы...

Возвращаясь поздно вечером от знакомой, у которой доделывала и распечатывала реферат, попала в историю. Вход под арку, впереди темно, удар по затылку, еще большая темнота... Девушка пришла в себя, когда кто-то, натужно сопя, пытался расстегнуть на ней джинсы. Как заставила себя спокойно лежать — сама не представляет. Через пару минут чирикнула зажигалка и почувствовался запах сигареты. Прыжок, пинок, и она уже бежала назад, на освещенную улицу. Там прохожие, там безопасно, а за спиной слышался хрип и буханье ботинок по асфальту — или так стучало сердце? Выскочила, отбежала, оглянулась — никого, не вышел на свет. Только сейчас потрогала затылок — рука стала мокрой. Изменила маршрут, и морщась от головной боли пошла на квартиру, сожалея о потерянном реферате. Заявлять никуда не стала, она так и не рассмотрела кто это был. А на следующее утро пройдя сквозь арку при свете, с сожалением смотрела на уже втоптанные в грязь листочки реферата.

На втором курсе она познакомилась с Ним. Почти на 6 лет старше. Интересный. Умный. Начитанный. Он был так не похож на ее одногруппников — бестолковых мальчишек. А через полгода поняла — она влюбилась, первый раз, по-настоящему. Это осознание пришло как волна и накрыло с головой. Она писала стихи, вспомнив юношеское увлечение. Все посвящала Ему.

Пройдет больше пяти лет, и эти стихи будут положены на музыку, сложатся в сборник и их будут петь абсолютно не знакомые для нее люди. А пока... А пока она просто жила и любила. Учеба постепенно отходила на второй план, особенно, когда она поняла, что ждет ребенка. Молодая пара сняла квартиру, но мечтам о совместном будущем пришлось отойти на второй план — Даша оказалась в больнице. Выкидыш.

Врач утешал: срок маленький, может перенервничали. Когда, спустя полгода, она снова попала в больницу с кровотечением, оказалось — выкидыш повторился. Чтобы забыть все, что было, она погрузилась с головой в учебу. Сдала сессию и поняла, что снова беременна.

Любимый мужчина стал настаивать на браке. Тем более критический срок беременности — три месяца — они перешагнули. Даша категорически отказывалась, считала, что брак убьет те чувства, которые пылали в сердце. Мужчина ярился: «Я что своего ребенка еще потом усыновлять или удочерять должен?» Но она была непреклонна. Будущий муж решил действовать обманом — свел все к шутке и затащил в ЗАГС — написать заявление. Только когда он выхватил листки из рук и забежал в кабинет — до нее дошло. Но дверную ручку он держал крепко, а регистратор оказалась с пониманием — дамочка беременна, истерит. Перебесится. Через три недели она, как мечтала в детстве — в длинном красном платье в пол, и он — в голубых джинсах, обменялись кольцами. Не в торжественном зале, а просто в кабинете. Это желание он учел.

Очередная сессия успешно сдана, беременность протекала легко, и она летала как на крыльях. По подсчетам, родить должна была 14 февраля, именно в этот день они и познакомились. Но врач решил подстраховаться и отправил в роддом заранее — а вдруг роды начнутся? Прогноз не оправдался, прошло и 14 февраля, и 16-е, а малыш не торопился. Было решено вызывать роды. 19-го утром, готовая хоть на войну, она пошла в предродовую палату. Прокололи пузырь, начались схватки. Сначала тихие, а потом все сильнее, тело выгибало дугой. В это время ей воткнули капельницу. Зачем? Так надо! Через минут пятнадцать Даша почувствовала отупение и вялость, тело прекратило выгибаться, очень сильно хотелось спать, хотя на соседней кровати безостановочно кричала роженица. Когда подошла медсестра, язык почему-то был как у пьяной, а движения — как в воде. Медсестра проверила пульс, посмотрела течение родов и выбежала в коридор. Даша ничего не понимала, она начинала проваливаться во что-то вязкое и дремотное, а ее тормошил врач, что-то спрашивал, а она лишь закатывала глаза. Врач кричал и командовал, прибегали и убегали медсестры, одна начала вводить препарат в вену, и тут в ее кармане зазвонил телефон, она дернулась — игла вылезла возле локтя.

«Ой, а я вам вену проколола...», — промямлила сестра, выдернув иголку и глядя на образовывающуюся лужу под локтем. Шел уже пятый час вечера, у врачей была пересменка, и новый доктор, едва глянув на плавающую в небытие роженицу немедленно отправил ее на стол — экстренное кесарево, ребенок уже задыхался. Когда проводили кесарево, врачей ожидал сюрприз — младенцев должно было быть двое, но один из них погиб на ранней стадии развития, но ни по каким УЗИ этого не было видно.

Зато новорожденная девочка была богатыршей — 4 кило и 90 грамм!

«Врачи вытерли пот — будет жить»

А молодая мама... Врачи заметались — остановка сердца. Счет шел на секунды, одни спешно зашивали матку, другие проводили реанимационные действия, а она не возвращалась. Минута, другая, только на пятой минуте сердце слабо забилось и открылись глаза. Потом она начала рваться в стороны, если бы не ленты крепежа — давно бы упала на пол с еще не зашитой кожей и мышцами. Затихла, вдохнула, и снова погрузилась в сон. Врачи вытерли пот — будет жить.

Зато, когда принесли малышку маме в реанимацию, она была в шоке — через весь лоб шел порез скальпелем — врач спешил. На счастье, через пару недель шов затянулся и даже не напоминал о себе.

Шли годы, университет давно окончен, подрастает дочь, любимый муж рядом. Но в стране начинался кризис, и мужу пришлось уехать на заработки на Север. Даша даже не верила, что будет так скучать. Полная апатия, ничего не хотелось. За два месяца похудела почти на 20 килограмм. Но решилась, отвезла ребенка маме, а сама, купив билет позвонила любимому: жди, я выезжаю.

Через два месяца вернувшись домой уволилась. Дочь проводила лето у мамы. Новая работа была интересной, но график... Приезжала домой около восьми вечера, когда уже темнело. А тут любимый позвонил: «В конце недели приеду, я тоже не могу в разлуке».

«Одной рукой держал за шею, другой рвал колготки»

Она шла домой как на крыльях, ничего не видела и не слышала вокруг — возвращается любимый! И поэтому пропустила похабный окрик, а когда ее догнали и дернули за руку, повернулась с недоумением, и получила прямой удар кулаком в лицо. Хрустнуло. По лицу побежало горячее, голова закружилась. Второй удар в висок — и она упала на колени, ничего не соображая. Перед глазами все кружилось. Закрыла лицо руками — укололась, из переносицы торчали осколки очков, вбитые кулаками. Схватили за шею, вздернули, попыталась отмахнуться, еще удар, упала. Затылком попала на бетонную плиту, а чужие руки уже сжимали шею, в глазах сверкали искры, лицо заплыло кровью. Она чувствовала себя как в вате, звуки доносились глухо, одной рукой держал за шею, другой рвал колготки. Она отбивалась, махнула окровавленной рукой, попала по глазам, еще удар в лицо, снова хруст носа. Потом врач будет скурпулезно собирать осколки, восстанавливая его по кусочкам. Спасибо прохожим. Один парень бросился на помощь, когда заметил, что тот уже достал свой «агрегат» и водит им по разорванным колготкам.

Потом были долгие месяцы реабилитации — и изуродованного лица, из которого доставали кусочки пластика от линз, и раздробленного носа, и разбитого затылка. И еще более долгие месяцы реабилитации души, когда от поднятой руки сжималась в комок и ждала удара. Когда боялась с наступлением темноты выйти на улицу.

«Я — жива! Это разве не везение?»

Но тем не менее, в беседах, она очень удивляла психотерапевта: «А я все равно считаю себя везучей! Почему? Мне повезло, что не было рядом маленькой дочери, она не видела этого. Мне повезло, что мимо проходил этот парень, который его поймал. Мне повезло, что осколки пластика от линз воткнулись в переносицу, а не в глаз. Мне повезло, что рядом со мной любящий мужчина, который помог мне „переварить“ этот кошмар. Мне повезло, что у меня более крепкая психика, другая бы наверно, сошла с ума! Поэтому, я считаю себя везучей. Даже несмотря на все то, что со мной случалось. Я — жива! Это разве не везение? Я несколько раз тонула, пережила два пожара, несколько ДТП, а я сижу и разговариваю с вами, и улыбаюсь. Да, я могла остаться инвалидом, моральным и физическим калекой. Но я жива. Наверно, там на небе на меня уже делают ставки».

Психотерапевт только изумленно покачивала головой — ну и логика. Хотя, если эта логика помогает жить, почему она не может иметь права на существование? Ведь все проходит, нужно уметь только забывать. Или наоборот, помнить, что это прошло, и идти дальше. Идти с улыбкой. Ведь все прошло, пройдет и это.